История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I
Шрифт:
Со временем Террасас и Криль завладели крупнейшим банком штата, продолжая при этом заниматься и традиционным скотоводством. Поглотив всех конкурентов, банк Террасаса стал в начале XX века крупнейшим в Мексике. В Чиуауа Террасасам принадлежали железные дороги и рестораны, мельницы и телефонные линии. Криль тесно сблизился с «сьентификос» и с их помощью стал в 1908 году председателем нефтедобывающей компании «Эль Агила», той самой, в правлении которой сидел сын президента. Криль был владельцем асиенд общей площадью 1,7 миллиона акров.
Не забывал классический помещичий бизнес крупного скотовода и сам Террасас. Перед революцией ему принадлежало 500 тысяч голов крупного рогатого скота, 225 тысяч овец, 25 тысяч лошадей и 5 тысяч мулов. На крупнейшей асиенде (1,3 миллиона акров) Террасаса работали более 2 тысяч пеонов.
Благодаря близости американской границы и росту
Пожалуй, Чиуауа в царствование Террасаса был классическим примером олигархизации мексиканской политической системы эры Диаса. Не случайно, что именно этот штат станет одним из основных центров мексиканской революции.
В штате Юкатан «сильным человеком» и крупнейшим помещиком был Олегарио Молина, тоже активный член группы «сьентификос». Начинала семья Молины с представительства интересов американской торговой компании «Интернэшнл Харвестер Компани», которая имела монополию на закупку сизаля. В 1902 году Молина стал губернатором Юкатана, а три года спустя – министром экономики в правительстве Диаса. Его брат немедленно превратился в одного из крупнейших плантаторов Юкатана, другой брат сидел в правлении железнодорожной компании, а племянник стал «хефе политико» столицы штата. Зять губернатора Молины перенял почетную и прибыльную обязанность представлять интересы американского торгового монополиста. Другой зять (он же и вице-консул Испании на Юкатане) получил от губернатора монопольное право на ввоз в штат динамита и скота.
Всего в республике в 1910 году было 8245 асиенд, которые за время правления Диаса за счет массового обезземеливания крестьянства получили практически за бесценок 134 миллиона акров лучших земель Мексики.
Какой же была социальная цена экономической модернизации Мексики времен Порфирио Диаса? Ведь, в конце концов, в каждой стране есть богатые и бедные. Важно, чтобы жизненный уровень тех и других рос вместе с ростом экономики в целом.
Средние слои мексиканского общества жили в начале XX века довольно странной, скажем, для их американских собратьев, жизнью. [97] Государственные служащие часто существовали впроголодь только ради того, чтобы иметь членство элитных клубов и раз в год ездить на фешенебельный курорт, где отдыхали сливки общества. Огромное внимание уделялось внешнему виду и кастовому воспитанию детей. Если ребенок шел открывать дверь и видел хорошо одетого человека, он должен был сказать родителям: «К нам пришел сеньор». Если же посетитель был одет «не по статусу», то его следовало называть «человеком». Огромное большинство представителей мексиканского среднего класса жили от зарплаты до зарплаты или попросту в долг. Но пока «порфириат» олицетворял стабильность, а экономическое положение не ухудшалось, недовольных было не так много. Вскоре, однако, положение резко изменилось.
97
Подробнее см. Meyer M., Sherman W. The Course of Mexican History. New York, 1987. P. 472–473.
Пока же иностранцы, которые в начале XX века приезжали в Мехико, сравнивали этот город с ведущими европейскими столицами. По широким зеленым и ярко освещенным вечерами проспектам ходили трамваи. Сливки общества были воспитаны во французском духе, и даже церковь заказывала во Франции архитекторов, чтобы переделать на модный французский лад фасады старых католических храмов. Состоятельные горожане проводили в Париже и Ницце отпуска, а на родине восторгались захватившем всю Мексику в 80-е годы канканом. Лучшие рестораны Мехико были французскими, а центральный бульвар представлял собой точную копию Елисейских полей. 14 июля праздновалось состоятельными гражданами с таким же воодушевлением, как День независимости Мексики.
В Мехико впервые после обретения страной независимости потянулись иностранные туристы, которые отмечали хороший уровень обслуживания и чистоту местных отелей. Да и самих отелей становилось больше. В 1882 году столица не смогла разместить 40 тысяч гостей, приехавших на празднование Дня независимости. [98] В 1910 году во время пышных празднований столетнего юбилея этой даты места хватило всем.
Население столицы выросло с 200 тысяч в 1874 году до 471 тысячи в 1910-м.
98
Meyer M., Sherman W. The Course of Mexican History. New York, 1987. P 468.
К 1910
Однако все эти достижения были внешней стороной, глянцевой обложкой «порфириата». Содержание, которое обычно укрывалось от взоров иностранцев, выглядело совсем иначе.
К 1910 году грамотными были только 19 % мексиканцев. Диас не добился в борьбе с неграмотностью особых успехов (в 1876 году грамотных было 14 % населения) просто потому, что считал образование не очень нужным для большинства. Учителя принадлежали к париям среднего класса. [99] Им систематически не доплачивали, а новых школ в расчете на количество населения строилось гораздо меньше, чем во времена Лердо. Неудивительно, что именно учителя стали самыми активными участниками будущей революции. Система профессионального образования, столь необходимая Мексике именно в те годы, практически отсутствовала.
99
Численность учителей в Мексике при Диасе росла довольно значительными темпами: с 12 748 в 1895 году до 21 017 в 1910 году.
Системы медицинского обслуживания населения почти не существовало. Детская смертность во времена Диаса не снизилась и составляла более 400 человек на тысячу. Показатель по Мехико (323) был гораздо хуже, чем в Санкт-Петербурге (256) и тем более в Лондоне (114). В крестьянских многодетных семьях умирали, не дожив даже до школьного возраста, от трех до пяти детей. Половина всех родившихся детей не доживала до года. В целом смертность по стране составляла 37–40 человек на тысячу жителей, причем в социально неблагополучном штате Морелос этот показатель превышал 57 человек.
И в городах, и в деревнях бедное население (а его было около 80 %) жило в условиях чудовищной антисанитарии. По официальным данным, 50 % всего жилья в Мексике считалось лачугами, то есть убогими жилищами, состоявшими из одной комнаты и не имевшими ни канализации, ни воды, ни электричества. Неудивительно, что средняя продолжительность жизни в Мексике во времена Диаса не выросла, оставаясь на уровне примерно 30 лет. В 1910 году средняя продолжительность жизни (30,5 лет) даже сократилась по сравнению с 1895-м (31 год). В начале XX века были и такие годы, когда смертность превышала рождаемость. В том же Мехико бедные кварталы типа Ла Мерсед или Ла Пальма были абсолютно не приспособленными для нормальной жизни, и некоторые даже предлагали сжечь их дотла как рассадники инфекций.
Смертность от инфекционных болезней в Мексике времен Диаса несколько сократилась к концу XIX века, но опять выросла в начале века XX. На родине президента, в Оахаке оспа в 1879 году была причиной трети смертей, в 1882 – всего 1 %, а в 1903 году – 14 %. Плохое питание и антисанитарные условия жизни привели к тому, что самой страшной смертельной болезнью в Мексике стала дизентерия. (При анализе статистики эры «порфириата» следует помнить, что только 20-25 % всех смертей анализировались врачами.) Косил людей с плохим жильем и питанием туберкулез: в 1896 году от этой болезни скончались 10 857 мексиканцев, а в 1903 – 12 945. Даже «сьентификос» были вынуждены признать, что основной причиной болезней является отвратительное питание населения. Появились лозунги вроде «вылечить людей – значит накормить их». Но на свою зарплату большинство мексиканцев просто не могли себе позволить качественную пищу. [100] С 1893-го по 1907 год от тифа умерло 125 тысяч мексиканцев. [101] Неудивительно – ведь в том же Мехико была всего одна общественная баня (богатые горожане мылись дома). Не снижалась в годы «порфириата» и ежегодная смертность от малярии.
100
Подавляющее большинство населения страны, как и во времена испанского владычества, каждый день ело однообразную и бедную белком пищу – кукурузные лепешки, бобы, соус чили – и пило неизменный пульке.
101
Historia moderna de Mexico. Tomo 4. La vida social en el Porfriato. Mexico, 1957. P. 66.