История мировой культуры
Шрифт:
Мусульманская философия
Ислам – это попытка соединения веры и разума, что подтверждают частые ссылки мусульманских авторов на греческую философию. В мусульманской философии было два направления: аристотелизм как попытка рационального объяснения истин Откровения (Аль-Фараби (870–950), Авиценна (980—1037) и суфизм как мистическое истолкование Корана (Аль-Газали (1058–1111), Ибн-Араби (1165–1240)). Арабы первые осуществили синтез религии с философией Аристотеля, который затем продолжил Фома Аквинский. Таким образом, они внесли крупный вклад в мировую культуру и подготовили европейское Возрождение.
Суфизм возник как мистико-аскетическое течение в исламе в середине VIII в. на территории нынешнего Ирака и Сирии. Его относят к мистико-пантеистическим учениям, возникшим как протест против ортодоксального
У суфиев было представление о «божественном свете», исходящем от Аллаха, который несет в себе часть души человека – «тайник сердца», обращенный к Богу. В суфийском учении есть и концепция предвечного договора, заключенного между Аллахом и людскими душами до их появления в материальном мире. Присягнув в верности Аллаху, души, обретя телесную оболочку, забыли о договоре. Цель суфия – вернуться к своему предвечному состоянию путем внутреннего самосовершенствования.
Суфизм широко представлен в исламе не только потому, что мистицизм свойствен любой религии, но и в силу специфических причин, к которым следует отнести запрет на видимое изображение Бога. Бог как бы уходил из поля зрения людей, затрудняя его рациональное истолкование, и мистика приобретала исключительные права. В суфийской литературе есть притча об изучении слона в темноте. Дотронувшись до хобота, один человек решил, что слон похож на шланг. Второй ощупал ухо и пришел к выводу, что слон похож на опахало. Третьему попалась нога, и он уподобил слона живой колонне. Четвертый, положив руку на спину, решил, что слон – это трон. Все по-своему правы, но никто не смог адекватно оценить Единое. Так стоит ли быть непримиримыми друг к другу, когда изучается столь сложный объект?
В суфизме имеется представление о «стоянках» на «мистическом пути». В отличие от мистических состояний, которые даруются Богом помимо воли человека, достижение «стоянки» требует постоянного самосовершенствования, самоконтроля и неукоснительного соблюдения соответствующих правил и ограничений. Только полное выполнение требований предшествующей «стоянки» гарантирует обретение последующей, причем добродетели, обретенные на низшей «стоянке», сохраняются на более высокой. Первой «стоянкой» является раскаяние. Вслед за раскаянием идут осмотрительность и благочестие. Это влечет воздержание и аскетизм. Затем идет бедность – «плащ благородства». Бедность предполагает терпение, а оно – упование на Аллаха. Упование некоторые суфии связывают с «гибелью души» (т. е. своего «Я»). За упованием идет удовлетворенность, под которой понимается отказ от собственной воли и спокойствие, даже ликование сердца при ощущении мистической близости к Богу, слияния к ним. «Стоянки» обретаются путем подвижничества, служения и благочестивых упражнений. «Состояние» же нисходит на сердца, но не длится долго. К «состояниям» относятся наблюдение, любовь, страх, надежда, успокоение и т. д.
У суфийской практики много общего с православным старчеством – беспрекословное подчинение учителю, правила внутреннего распорядка и т. п. Суфийские братства с их иерархической организацией и определенным уровнем дисциплины напоминают христианские монастыри. Но первые, в отличие от монашеских орденов на Западе, менее строго организованы и не имели централизованного управления.
Известный мусульманский мыслитель Ибн-Араби создал учение о «единстве бытия», включающее в себя суфийскую теософию, мусульманскую метафизику, неоплатонизм и другие компоненты. Оно основано на примате боговдохновенного интуитивного знания. Ибн-Араби считал, что душа, воплощаясь в объекты материального мира, подвергается искажениям «низкой природы» материального бытия от мутности материальных элементов. Здесь объяснение жертв, к которым вынуждается культура в мире, и подмен, которые происходят, когда соответствующая отрасль культуры достигает материального господства.
Философские вопросы решались и в произведениях искусства. Проблему закона ставит «Шахнаме»:
Ты правый суд зовешь, но где же он?Что – беззаконье, если смерть – закон?Искусство и научные знания
Последовательность развития мусульманской культуры напоминает этот процесс в средневековой европейской: сначала создается религия, а затем эпос, в котором присутствует религия, до-религиозная мифология данного народа и, частично, подлинная история, которая еще не более важна, чем мифология и религия.
К наиболее прославленным поэтам мусульманского мира относятся А. Фирдоуси (ок. 940—1020/1030) – автор грандиозного эпоса «Шахнаме»; О. Хайям (ок. 1048 – после 1122), бывший еще математиком и философом; Низами (1141–1203) – автор знаменитой поэмы о любви «Лейли и Меджнун»; Саади (1203/1208—1292).
Мусульманский эпос – это прежде всего «Шахнаме» («Книга о царях»), написанная на рубеже X-XI вв. Исследователи делят «Шахнаме» на три части: мифологическую, эпико-герои-ческую и историческую, что соответствует трем ступеням в развитии искусства: мифологической, эпической и реалистической. Сюжеты «Шахнаме» не новы. Если в «Царе Эдипе» сын убивает отца, не зная, что это его отец, то в «Шахнаме» отец убивает сына, не зная, что это сын. В египетской сказке о двух братьях жена одного из них обвиняет в насилии другого брата, отвергнувшего ее домогательства. В «Шахнаме» сын отвергает домогательства жены отца, и за это она мстит ему. Поединок богатыря Сухраба с Гурдафарид напоминает сказание об амазонках и бой Зигфрида с Брунхильдой в «Песне о Нибелунгах». В «Шахнаме» включен мотив подвигов героя. Здесь их не 12, как у Геракла, а 7 в соответствии с иранской традицией. Как в любом эпосе видим противоречия и логические нестыковки. В одном повествовании шах Кей-Кавус выглядит заурядным человеком, в другом он богатырь.
Низами в самом начале поэмы «Лейли и Меджнун» утверждает необходимость свободы писательского творчества:
Изящество и легкость – вот узда,Чтоб речь была отважна и тверда,А от печали рабской и цепейОна звучит трусливей и слабей.И если нет на волю мне пути,Откуда слово ценное найти!Написать поэму предложил Низами шах, и он сомневается, что сможет выполнить работу по заказу. А дальше о том, как относиться к словам:
Цени слова дороже всех жемчужин,Чтоб голос твой услышан был и нужен«Лейли и Меджнун» – одна из лучших поэм о любви в мировой культуре. Любовь Меджнуна и Лейли поднимается над чувственным желанием. Как писал позже А. Джами (1414–1492), «любви чистота, в коей жажды слияния нет». Это напоминает суфийскую любовь к Богу, которая, в свою очередь, близка к платонической любви.
Наиболее известной из мусульманской персидско-таджикской поэзии (ее основоположник – живший в IX-XX вв. Рудаки) присущи такие малые формы, как газель – лирическое стихотворение, в котором рифмуются первая, вторая и четвертая строчки каждого четверостишия; касыда – аналог европейской оды; рубаи – рифмованное афористическое четверостишие. Наиболее известный автор рубаи О. Хайям – последовательный критик ислама. Результат этого – безутешность и безнадежность, проглядывающая сквозь чашу с вином.
В поэзии Хайяма преобладает скептицизм.
Приход наш и уход загадочны – их целиВсе мудрецы земли осмыслить не сумели.Где круга этого начало, где конец,Откуда мы пришли, куда уйдем отселе?Слышны у Хайяма и буддистские мотивы:
Жестокий этот мир нас подвергает сменеБезвыходных скорбей, безжалостных мучений.Блажен, кто побыл в нем недолго и ушел,А кто не приходил совсем, еще блаженней