История моей жены. Записки капитана Штэрра
Шрифт:
Речь шла о компаниях по спасению терпящих бедствие на море и, конечно, в связи с моим недавним случаем, когда я так лихо спас судно, без всякой посторонней помощи, и так далее. Вдруг в ходе разговора он меня спрашивает, отчего бы и мне не попробовать устроиться в такое общество? В спасательное, значит. Не идея, а конфетка! Ведь лучшего места для меня не сыскать. Выходит, парень кругом прав.
Тут, конечно, самое время объяснить, что это за общества за такие.
В общем-то дело простое. Сторожевые суда курсируют в неспокойных водах и выручают корабли, терпящие
Зато и команда не бедствует, так как служба нелегкая. А что, спрашивается, мне по плечу, если не такая служба! Оставалось только удивляться, как я сам-то до такого простого дела не додумался. Ну, да ладно.
— И как же можно туда устроиться?
— Нет ли у вас желания отправиться в Лондон? — мягко, ненавязчиво интересуется он.
— Почему именно в Лондон?
Тут мой доброхот все мне и разобъяснил. Ведь в Лондоне у меня имеются кой-какие связи, не так ли? (Об этом я сам же и упомянул мимоходом.) А именно там сейчас этим делом начинают заниматься всерьез — повсюду только об этом и разговоров… И тут Дэден прав, не возразишь.
— Прямо вот так взять и туда переселиться?
— Отчего бы и нет? — роняет милый юноша. — Ведь ехать на короткое время не имеет смысла…
— Послушайте! — взволнованно воскликнул я. — А ведь вы совершенно правы! Блестящая мысль: почему бы и не уехать, если меня ничто не удерживает здесь! — И я направился к письменному столу за карандашом.
— Сей же час помечу себе, чтобы не забыть! А завтра, не откладывая в долгий ящик, отпишу в Лондон…
И в этот момент что-то изменилось вокруг.
Не думайте, будто бы у меня не все дома, нет, с головой моей все в порядке. Напротив, рефлексы всегда начеку, и интуиция никогда еще не подводила меня. Если я утверждаю, что в атмосфере произошел какой-то сдвиг, можете быть уверены на все сто, что так оно и есть. Ищу это я свой календарь и между тем говорю ему:
— Очень мило с вашей стороны проявлять столь заботливый интерес к моим делам, премного благодарен. Я ведь даже и не подозревал в вас подобной деловой хватки.
— Какая там хватка!.. — небрежно отмахнулся месье Дэден. — Для других рад стараться, а у самого ничего не получается, как вы справедливо изволили отметить.
Словом, прежде всего он не преминул поквитаться со мной за мои дерзости и проделал это достаточно тонко. Аж глаза у него блеснули довольством.
— Ну, а теперь, — добавил он тотчас же, — с вашего позволения, капитан, сделаю и я для себя кое-какие пометки. — И усмехнулся мне в лицо.
Это и был тот самый незабываемый момент, когда я наконец спохватился. Ведь покуда жив, я уверен: пометки его безусловно касались меня.
Сколько раз бессонными ночами я прокручивал в голове эту мысль! Да и теперь отдал бы Бог весть что, лишь бы добраться до тех заметок.
Уж больно радостно вспыхнули его глаза и загорелись каким-то странным блеском… А кого он напоминал мне, кого из ловкачей-авантюристов, некогда встреченных мною на жизненном пути, я и по сию пору не ведаю.
«Господи Боже милостивый,
Я едва сдержал крик удивления, а он примерно в этот момент и делал свои пометки: вот, мол, до чего ловко он обвел меня вокруг пальца!.. По опыту знаю, человеку хочется сделать зарубку на память, коли уж очень его распотешила глупость ближнего… Начисто позабыл я о расцарапанном глазе и обо всем на свете… «Вот видишь! — хотелось мне сказать своей супруге. — Вот видишь, подлец какой оказался!»
И чтобы этакая красавица, чудо природы, потрафляла низменным прихотям какого-то ничтожества?!
Вынужден признаться вам как на духу — невдомек мне было, как поступить с мерзавцем этим!
Ведь жизнь сводится к формальностям. Нельзя, к примеру, вновь давать волю гневу, выражать свое возмущение, ежели ты начал обращаться с кем-либо чуть ли не запанибрата.
И все же… Не до обиняков мне было. Подступил я к месье и, взяв его за подбородок, точно барышню какую, поднял его голову, чтоб в глаза мне смотрел. Лицо его вмиг покрылось бледностью.
— Потешайтесь над своими записями, сударь, — мягко проговорил я. — Полагаю, они весьма поучительны, — добавил я столь же кротким тоном. — Ну, а теперь подите прочь! — проговорил я внезапно.
— О, да никак вы прогоняете меня, капитан? — попытался он обратить дело в шутку. Не очень-то разговоришься, когда физиономия твоя в чужой ладони зажата.
— Да, — подтвердил я. — Вы снабдили меня добрыми советами, и я принимаю их, но… время уже позднее.
Взгляд же мой наверняка выражал при этом: «На сей раз, так уж и быть, отпускаю тебя, но ежели опять попадешь мне в руки, пеняй на себя…»
И в знак прощания пожали руки друг другу — что, согласитесь, выглядело довольно странно. Мы оба даже рассмеялись. Наконец он ушел.
А я остался стоять посреди комнаты с мыслью:
«Вот, значит, как обстоят наши дела?» — И стоял, не двигаясь. И ход мыслей в конце концов привел меня к следующему: «Ничего страшного. Напишу в Лондон Кодору. А почему бы и нет? И почему бы мне не отправиться в Лондон? Лишь потому, что он посоветовал? Подобный пустяк меня не остановит!»
Теперь мысль эта не отпускала меня. Продержаться бы еще лет с пяток на этой службе, рассуждал я, тогда все у нас наладится. К тому времени стукнет мне сорок семь — молодым не назовешь, но и до старости далеко. На этом жизнь не кончается. Заведу собственное дело, пусть самое скромное, или подыщу удачное капиталовложение… Словом, было бы что вкладывать. А тогда вернусь домой, и заживем мы с нею. Хватит бродяжничать. Да и она… Тридцать один плюс пять — тридцать шесть, тоже не девчонка, к тому времени, глядишь, угомонится. А сейчас главное — позаботиться о хорошем месте, где платят прилично.