История наследия
Шрифт:
Ее руки взялись за мои волосы, перебирая более длинные пряди на макушке, прижимая меня к себе, пока я вылизывал. Затем я провел языком по ее киске.
— Черт, дорогая. Ты такая вкусная.
Она простонала, когда я лизнул её.
— Ты скучала по моему языку, не так ли?
— Да, — пробормотала она, крепче сжимая мои волосы.
Я потянулся к ее другой груди, освобождая чашечку лифчика, чтобы покрутить её сосок между большим и указательным пальцами, и все это время трахал ее языком.
Каждый день. Я бы наслаждался
— Харрисон, — она покачивала бедрами напротив моего лица. — Я хочу, чтобы ты был внутри.
Ни за что. Сначала я хотел, чтобы она кончила мне на лицо.
Ее ноги начали дрожать, поэтому я взял ее за колени, широко разведя их в стороны. Затем прильнул к ее клитору и начал сосать. Сильно.
Спина Энн выгнулась дугой на кровати, ее крик эхом разнесся по комнате.
Я снова задвигал языком, чередуя облизывание и посасывание, пока все ее тело не задрожало. Затем отступил, выпрямившись ровно настолько, чтобы увидеть выражение экстаза на ее лице.
— Твоя киска такая сладкая.
— Не останавливайся, — её грудь вздымалась, глаза были безумными. — Пожалуйста.
Я ухмыльнулся, затем снова опустился, беря её в рот. И на этот раз я не остановился. Я добавил палец, скользнув внутрь, чтобы погладить ее внутренние стенки, посасывая при этом ее клитор. Другой рукой я держал её ногу, прижимая ее вниз, пока ее мышцы не напряглись, пятки не уперлись в край кровати, а пальцы ног не подогнулись.
— Я...
Это было единственным предупреждением, прежде чем она кончила с криком, оторвавшись от моего языка и обхватив мой палец.
Я продолжал прижиматься к ней, не отпуская, пока пульсация не утихла. Когда ее тело, наконец, обмякло на кровати, я встал, роясь в кармане в поисках бумажника. Я выудил презерватив, расстегнул молнию на джинсах и сбросил их на пол. Затем, когда надел презерватив, я подтянул запыхавшуюся Энн повыше на кровати.
Она приоткрыла глаза, одарив меня сексуальной улыбкой, и снова раздвинула ноги, освобождая место для моих бедер.
— Я не помню, чтобы твой язык был таким талантливым.
— Мой язык всегда любил тебя, — я просунул руку между нами, сжал в кулак свой член и провел кончиком по ее влажной киске. — Мой член тоже любил тебя. Давай посмотрим, изменилось ли что-то.
Энн открыла рот, вероятно, чтобы бросить в мою сторону какую-нибудь дерзость, но я глубоко вошел, лишив ее дыхания.
— Блять.
Я стиснул зубы, призывая каждую унцию сдержанности, чтобы не кончить. Черт возьми, она была такой тугой. Она мне идеально подходила.
— О, Боже, — её руки легли мне на плечи, ногти впились в мою плоть, когда она обхватила меня. — Двигайся.
Я наклонился, прижавшись ртом к ее шее, затем отстранился, прежде чем снова резко войти в неё, сорвав еще один крик с этих красивых губ.
— Я забыла.
Ее голос был таким тихим, что
Я забыл.
Я и забыл, как нам было хорошо вместе. Даже когда мы были неуклюжими подростками, изучающими друг друга, нам было хорошо.
Но это...
Ни с чем не сравниться.
Энн прижималась ко мне, пока я жвигал нас вместе, толчок за толчком, пока она не извивалась подо мной, и давление в основании моего позвоночника не достигло своего пика. Она прикусила нижнюю губу, ахнула, а затем кончила.
— О, блять, — прорычал я, ее оргазм спровоцировал мой.
Перед глазами поплыли белые пятна, из глубины моей груди вырвался стон, совершенно безудержный и грубый. Мои конечности дрожали, когда оргазм обрушился на меня подобно приливной волне, удар за ударом, пока я не лишился костей и не рухнул в объятия Энн.
Она крепко обняла меня, ее ноги обвились вокруг моих бедер.
Наши сердца бешено колотились. Наше дыхание было прерывистым. Наша кожа была липкой от пота.
— Вау, — она выдохнула, затем рассмеялась.
Как я умудрился шесть лет скучать по смеху и даже не осознавать этого?
— Дорогая, — я перекатился на спину и увлек её за собой, притягивая к себе на грудь. — У нас проблемы.
— Что ты имеешь в виду? — она села, её глаза сузились, когда она заправила прядь волос за ухо.
Моя рука скользнула к ее голой заднице.
— Шесть или семь?
Энн моргнула.
— Шесть или семь чего?
— Детей.
Она села еще прямее, вынуждая нас прервать нашу связь.
— Подожди. Что? У нас не будет детей. Мы использовали презерватив.
— Сегодня у нас их не будет. Но, в конце концов, я бы хотел детей. А ты?
Энн открыла рот. Закрыла его. И снова открыла.
Я приподнялся на локте, ухмыляясь, и убрал ещё несколько прядей волос с ее лица.
— Ты сказала, что у тебя нет планов после выпуска.
— Я не планировала, чтобы ты решил эту проблему за меня.
— Завтра ты возвращаешься в Миссулу, — сказал я больше себе, чем ей. Может быть, я смогу уехать с ранчо через несколько дней. Может быть, в четверг, если мне удастся найти кого-нибудь из помощников. Скорее всего, это будет пятница. Но я ни за что не собирался оставаться без нее дольше недели.
— Да, — сказала она. — И ты едешь домой, в Куинси.
— Я приеду навестить тебя на следующих выходных.
— Харрисон.
— Это хорошо. По-настоящему хорошо. У тебя когда-нибудь было что-то лучше?
Она вздохнула.
— Нет.
— Мы должны дать этому шанс.
— Ты говоришь о детях. Это больше, чем шанс.
— Если все получится, тогда да. Почему нет? Ты закончишь учиться. Вернешься домой, в Куинси. Мы поженимся. Отлично проведем время, нарожав семерых детей.