История Натаниэля Хаймана
Шрифт:
Откуда эта мысль? Я вычитал её где-то, услышал по телевизору или… или мне опять нашептал её неведомый голос?
Бармен был маленьким и очень юным человечком. Голова его напоминала формой дыню, а тело – морковь на тоненьких коротких ножках. Юноша казался мне каким-то карикатурным персонажем, забавным и неуклюжим. Хотелось засмеяться в ответ на его предложение помочь: что может сделать этот щенок? Я засмеялся, но боль в сердце не отпускала, и пришлось промолчать.
Бармен притащил второй стул, поклонился и вкрадчиво произнёс:
– Мсье, я хочу познакомить
– Так я и знал! – не удержавшись, прошептал я. – Что вам Серж наговорил? Что я нуждаюсь в любви? Ему ведь известно, что у меня есть дама сердца!
– Нет-нет! – покачал головой бармен. – Речь вовсе не об этом! Она не совсем обычная женщина. Она… помогает людям, у которых бывают видения, которым слышатся странные голоса в голове, – одним словом, заколдованным людям.
Я насмешливо перебил его:
– Психиатр, что ли? Так я не Наполеон!
Паренёк наклонил голову, и лицо его приняло вкрадчивое и одновременно робкое выражение.
– Я понимаю, мои слова нервируют вас и, возможно, заставят колебаться. Итак, поясняю: моя знакомая дружна с судьбой, чарами и потусторонним миром. На мой взгляд, она ясновидящая, гадалка, маг, а вы можете счесть её душевнобольной. Во всяком случае, что вам стоит сходить к ней? Мне кажется, только она может выяснить, почему вы попадаете в странные ситуации, слышите голоса и ужасаетесь всего, что с вами сейчас происходит.
Я утвердительно кивнул:
– Что уж там, схожу.
Бармен, словно полицейский сыщик, старался уловить малейшие изменения в моей мимике, забыв о приличиях, он всматривался в моё лицо, читал его, как книгу. Пользуясь тем, что я был рассеян и не держал себя в руках, молодой человек изо всех сил пробивал себе путь к моему мутному сознанию. Его глаза казались прозрачными, как стекло, и тем не менее пытались обнажить мою душу и ум.
– Очень хорошо, – бесстрастно произнёс бармен. – Её зовут Мойра Шахор.
О-ля-ля! Сегодня чуть раньше я уже слышал это имя, якобы из моего же собственного рассказа. Но сказать это вслух значило выставить себя полным психом, поэтому я сохранял серьёзный, задумчивый вид.
– Она из Греции, – добавил паренёк.
О, Греция! Воспоминания с быстротою молнии нахлынули на меня. Страна цветов и деревьев, полных жизни. Страна, окутанная морскими волнами и упоительными мифами. Греция подарила мне потрясающие впечатления – могучая, роскошная, она будоражит мысли и навсегда врезается в память, стоит посетить её лишь однажды.
Жизнь преподнесла мне роскошную возможность – отправиться в отпуск на три недели в шикарные Афины. Там я чувствовал себя как дома: в городе не было увеселительных заведений, нарядно и вульгарно одетых шумных людей. Там не затеряешься в толпе, тебе не почудится, что на тебя все смотрят и шепчутся, в Афинах не принято высмеивать незнакомцев.
– Греция прекрасна! – произнёс я с искренним восхищением. – Я в неё просто влюблён.
– Я тоже.
– Бывали там?
– Нет, мсье, к сожалению, не приходилось посетить эту страну.
И тут я понял, что мы говорим
Но я не мог понять его чувств. У меня самого любовь никогда не вызывала неприятных ощущений: не спирала дыхание, не подкашивала ноги, не терзала сердце. Когда я влюблён, то не сижу бессмысленно целыми днями на одном месте и не предаюсь тоске по женщине. Для меня любовь – источник радости и наслаждения. Странно, что многие люди ухитряются делать из неё трагедию.
– Насколько я знаю, три года назад Мойра переехала сюда, во Францию, чтобы найти новые впечатления и поразмыслить о мироздании на досуге, – заговорил бармен каким-то монотонным голосом. – Она не нуждалась в компании, не прибивалась к людям, они сами шли к ней, словно заколдованные. Эта женщина живёт одна, о муже и детях ничего не рассказывала, и никто никогда их не видел.
– Одинокая гадалка? – помолчав немного, с иронией спросил я.
– Не стоит называть её такими словами даже в шутку! Мойра не одинока, скорее тиха и таинственна, загадочна, она носит внутри своего сердца траур по быстротекущему времени. Вы узнаете её, мсье Рууд, из тысячи – она будет вся в чёрном, с гладкими блестящими смоляными волосами и тёмными глазами, взгляд которых выворачивает всю душу. Издали она покажется вам старой и измученной, а вблизи – юной, прекрасной, тонкой и пленительной. Вы напуганы, мсье Рууд? – тихо спросил паренёк.
– И да, и нет, – ответил я с лёгкой тревогой в голосе.
– Послушайте, – дружелюбно проговорил бармен, хлопнув меня по плечу. – Я больше ничего не буду рассказывать вам о Мойре, вы должны сами встретиться с ней, лицом к лицу, расспросить её о том, что вас интересует, и сами выговориться, только тогда она спасёт вашу душу. Скажу вам одно: её чудовищная мудрость, проницательность и сверхъестественная мощь выше человеческих сил. Она почувствует вас, когда вы окажетесь перед её глазами. В вашем сердце навсегда останется след после встречи с ней.
Честное слово, рассказ бармена вызывал у меня удивление и беспокойство. Вся эта история с таинственной гречанкой Мойрой, приехавшей во Францию за острыми ощущениями, поражала мой и без того затуманенный мозг. Я ещё и словом не обмолвился об адресе женщины, вероятно способной помочь мне, как в руках у меня оказался клочок бумаги.
Мой добрый читатель! Я прекрасно знаю, что мой рассказ похож на бред сумасшедшего! Но осмелюсь сказать, что через мгновение после диалога с барменом я оказался у двери той самой гречанки. Стоял, как преступник, убивший кого-то, как смертельно больной, как человек без всякой надежды, теряющий рассудок. Стоял и не решался постучать в дверь – обычную дверь парижской квартиры, обитую тёмно-коричневой искусственной кожей. Удивительной казалась лишь бронзовая табличка над звонком: «Мадам М. Шахор. Экстрасенс, психотерапевт».