История Натаниэля Хаймана
Шрифт:
Тут господин Хейм остановился и пристально посмотрел на меня, своего внимательного слушателя.
– Вы понимаете, о чём я говорю? – быстро спросил он.
Я не ответил, поскольку вопрос Натана Хейма показался мне риторическим. Ну, чего здесь можно не понять? Обычная история любви, думаю, три четверти парижан могли бы рассказать о себе то же самое. Облегчённо вздохнув и вернувшись в обычное спокойное состояние, которым он блестяще управлял, господин Хейм продолжил:
– Наш мир, мир для нас двоих, существовал около трёх месяцев, – сделав короткую паузу, господин Хейм задумчиво посмотрел на меня. – А потом Авелин взяла отпуск и решила навестить своих родителей. Я не стал возражать и не делился с ней переживаниями
Господин Хейм отвёл глаза, видимо, ему было не по себе от мысли, что приходится делиться с малознакомым человеком такими интимными вещами. Я опустил голову, чтобы не видеть в его глазах печали. Сказать по правде, его рассказ не слишком увлекал меня. Вероятно, я прочёл слишком много книг, в которых часто встречаются похожие истории.
– Мне стало легче после того, как мы с ней договорились: каждый день в течение месяца, пока она гостит у родителей в Валансе, мы должны созваниваться. Я не могу передать вам, мсье Рууд, того сладкого чувства, которое шевелилось в душе каждый раз, когда я снимал трубку, чтобы услышать её милый голос. Он был единственным утешением в моей жизни, верхом моего блаженства. Наверное, вас интересует, чем я занимался в отсутствие своей любимой? – Натан Хейм опередил меня с вопросом, наблюдая за выражением моего лица. – У меня было твёрдое намерение – начать читать. Да, а почему бы не вернуться к чтению книг после пятнадцати лет перерыва? И вот я нерешительно вошёл в книжный магазин. Это была одна из старинных букинистических лавок, без которых сложно представить себе Париж. Тысячи книг на полках, на столах, даже на полу. Ты бродишь в этих книжных лабиринтах, наслаждаясь запахом старой бумаги, и, кажется, слышишь бесчисленные голоса, рассказывающие тебе истории. Когда-то я забегал в букинистические лавки чуть ли не каждый день. А потом ушёл с головой в работу и перестал читать…
Мсье Хейм сокрушённо вздохнул, а я тотчас стал прикидывать в уме: что же это за работа, из-за которой человек не находил времени на чтение? Кто он, мой странный гость: банкир, биржевой делец, а может, владелец знаменитой парфюмерной фабрики? Между тем Хейм продолжал рассказ:
– Продавец любезно расспрашивал о моих предпочтениях в литературе, но я ответил, что выберу книгу душой и в его помощи пока не нуждаюсь. В книжной лавке стояла глубокая тишина. Я рассматривал томики стихов, старинные фолианты, переплетённые в натуральную кожу, новенькие книги в глянцевых обложках…
– И какую же книгу вы выбрали? – перебил я.
Натан Хейм либо не услышал, либо проигнорировал мой вопрос, задав встречный:
– Вы верите в судьбу, мсье Рууд? Верите ли вы, что она прописана кем-то свыше, начиная от нашего рождения и до последнего вздоха?
Я растерянно молчал. Никогда ещё мне не задавали таких странных вопросов!
– Скорее нет, чем да, – пробормотал я.
Признаться честно, я просто не задумывался над такими вещами. Слишком прагматичной была моя жизнь: интервью, работа с текстами, обеды с приятелями, оплата по счетам, пробки на дорогах. Наверное, и по складу характера я был скорее реалистом, чем философом или мистиком.
– Мне тоже так казалось, – уверенно произнёс Натан Хейм. – Но знаки изменили мою жизнь и моё неверие в судьбу.
– Это уж слишком! – вскрикнул я. – Опять знаки? Вы можете, наконец, объяснить, что ещё за знаки?
– Всему своё время, друг мой. Десятого апреля – эту дату я запомнил на всю жизнь – по воле знаков я купил «ту самую» книгу. Она стояла на полке среди других томов с невзрачными корешками. Её переплёт выделялся бронзовыми узорами, названием, выведенным золотистыми буквами, и обложкой небесно-голубого цвета. Книга показалась мне странной и одновременно притягательной. Едва вернувшись домой,
– Забавно, – улыбаясь, прошептал я. – Интересное стечение обстоятельств.
Мне страшно захотелось записать эту интересную деталь, чтобы потом использовать в каком-нибудь из своих рассказов. Но было неудобно браться за ручку в присутствии мсье Хейма.
– Мы с ней остановились на одной и той же главе, на одной странице и на одной строчке, словно что-то намекало нам, что совпадение неслучайно, или же это вовсе не совпадение. Ситуация показалась мне восхитительной, мы с Авелин ликовали, сами не зная почему. Я не знал. Но она всё понимала. По голосу в телефонной трубке я чувствовал, что она улыбается. Стало ясно, что Авелин наконец оценила наши отношения и чувства – она сказала, что сама судьба привела нас друг к другу, и теперь мы обязаны быть вместе навсегда.
В глазах Натана Хейма вспыхнул огонь.
Необычный человек, из-за которого я перенёс столько неприятностей, вдруг вызвал у меня симпатию вместо прежней ненависти. Господин Хейм казался мне загадкой, причём весьма интересной загадкой. У меня сложилось впечатление, что он – человек очень искренний и ранимый. Далеко не каждый в наше циничное время способен рассказывать о своей любви так смело и откровенно, но при этом без намёка на пошлость.
– Так я поверил в судьбу! – громко произнёс Хейм и тотчас покраснел, словно сказал что-то нелепое.
Его последнее слово, действительно, резануло мой слух. «Уж слишком мелодраматично», – подумал я. Больше подошло бы какой-нибудь чувствительной дамочке, а не солидному мужчине.
– Вы можете подумать, мсье Рууд, что во мне играло ребячество…
– Ни в коем случае, – стараясь быть вежливым, возразил я. – Любящие люди очень ранимы, и это нормально. Здесь нечего стыдиться.
Натану Хейму польстила моя фраза.
– Я прочёл роковую книгу за один день, – продолжил он, – и, к сожалению, конец её очень расстроил меня, настолько он был печален.
Я вежливо настаивал, чтобы господин Хейм сообщил мне название той книги, меня буквально раздирало любопытство. Как писатель, я испытывал некий трепет перед великими книгами и втайне мечтал, что когда-нибудь сам напишу настоящий шедевр. Но мой посетитель был, что называется, мужчиной с железной выдержкой.
– Я знаю, что вам интересно, друг мой. Я непременно скажу название книги, – он задумался. – Нет, я подарю её вам, но чуть позже.
– Уж будьте так любезны! Будет несправедливо, мсье Хейм, если вы скроете это так же, как молчите о знаках. Вы просили меня помочь. Но как я сделаю это, если погрязну в загадках и домыслах? Мне нужно разобраться со всем, что окружает и тревожит вас, вникнуть в вашу историю, и только тогда я смогу придумать что-то разумное.
Я проговорил это твёрдо, не запинаясь, не робея. Конечно, глубокоуважаемый читатель, ты можешь принять моё признание в шутку, но я и правда захотел окунуться в жизнь своего собеседника. Судя по всему, его беспокоило что-то важное и страшное, касающееся любви.
– Вы и только вы сможете мне помочь! Капельку терпения, мсье Рууд! Обещаю, я всё расскажу вам в деталях, погодите немного. А теперь, с вашего позволения, я продолжу.
– Пожалуйста, – ответил я недовольно, понизив голос.