История новоевропейской философии

Васильев Вадим Валерьевич

Конститутивное применение идей имеет место тогда, когда мы считаем, или высказываем такую претензию на то, что идеям этим соответствует реальный объекты. То есть, реально существует какая-то вещь, условно говоря, адекватная идее. Например, есть у нас идея Бога, совершенно законно. Но когда мы говорим, что есть Бог, тогда мы допускаем серьёзную ошибку: мы нарушаем запрет, наложенный самим разумом на нас, и говорящий, что мы не можем пересекать сферу возможного опыта, — Бог никак не находится в возможном опыте. Поэтому, любые суждения с претензией на истинность о Боге невозможны. А теология, однако, пытается вынести подобные суждения, поэтому, наука эта заведомо ложная, но надо. как бы разоблачить её ложность, исходя не из выводов аналитики (Кант тогда вообще мог бы не писать «Диалектику», мог бы сразу сказать: «всё это невозможно»). Кант хочет дать имманентную критику этих наук, вот что надо помнить.

Он как бы забывает про то, что он сделал в «Аналитике» — про то, что он уже знает, что вне опыта ничего нельзя познавать; изнутри хочет развалить эти науки.

— Прошу прощения, я просто сейчас не помню, Кант где-нибудь Откровение, как таковое, упоминает?

Ну, есть у него работа такая — «Религия в пределах одного только разума». Вот там он достаточно обильно. Ну, в «Критике…» — есть там пара цитат. Но, кстати, в этом издании они могут быть и не указаны (не все указаны цитаты). Так что. Я не помню даже, честно говоря, в каком даже месте эта цитата, но вот мне Владимир Александрович Жучков говорил, что он отыскал там цитату из Библии (неявную).

— Нет, а именно как бы ссылается…

А нет, нет. не припомню.

— Т. е. поскольку он обсуждает этот вопрос, он должен упомянуть как- то Откровение…

Не припомню. Может быть, где то и есть в оригинале, но, кажется, нет..

— А там, где онтологическое доказательство?

Ну, там, может быть, где-то есть. Я не помню. Мне кажется, нет. Я боюсь ошибиться. Но, на девяносто девять процентов — нет.

Так. Что же мы теперь будем делать вместе с Кантом? Будем последовательно разбираться с этими науками.

Начнём с рациональной психологии. Главный просчёт рациональной психологии состоит в том, говорит Кант, что она смешивает понятие «Я» с понятием «Души», — такая схоластически звучащая формула. Вообще, рациональная психология это исследование души основанное на априорных принципах. Ей коррелятивна эмпирическая психология — это исследование души, базирующееся на интроспекции. А рациональная психология имеет в своём распоряжении только одно понятие в качестве исходного принципа: понятие Я. Вот из него, говорит Кант, рациональная психология должна вывести всё многообразие знания о душе. А именно: вывести, что душа — субстанция; что душа — простая субстанция; что душа — тождественная субстанция. И что душа может находится, как говорит Кант, в отношении лишь к возможным вещам в пространстве. То есть, иными словами, душа может существовать отдельно (в принципе, она изолирована, и может существовать и без внешнего мира). Вот эти принципы заявляет рациональная психология. Кант их последовательно опровергает, но подробно опять-таки говорить я не буду на эту тему. Скажу, что он везде руководствуется как раз одним вот этим положением: Что Я, из которого мы можем вывести и постоянство, мы говорили уже об этом, и единичность и тождественность, — Я это является лишь формой мышления. Апперцепция — это структура мышления, не более того, и единство апперцепций — тоже. И вот эту структуру мышления, говорит он, нельзя смешивать, с самой душой на том же самом основании на каком мы не имеем право смешивать мысль (любую мысль) с вещью. Мы же представление о часах, воспоминание о часах, этот образ часов, не смешиваем с реальными часами? Так вот и структуру, фундаментальную структуру мышления нельзя отождествлять со структурой абсолютного субъекта. И у рациональной психологии нет никакого способа перейти, если она всерьёз взялась бы за рассуждения, от структуры апперцепции к структуре абсолютного субъекта. Значит, она заведомо обречена на провал. Правда, можно всё то же самое, что делает рациональная психология сказать об апперцепции, но вся проблема в том, что апперцепция — это некое такое эфемерное образование: она существует (вот Я существует) лишь пока существует само мышление. А если мышление зависит от телесной организации, тогда при устранении тела пропадёт и мышление. В ней нет такой прочной укоренённости в бытии, какая должна быть у настоящей субстанции. Она может быть названа субстанцией, но в логическом смысле, говорит Кант. Апперцепция — это логическая, а не реальная субстанция, говорит Кант; достаточно утончённое рассуждение. Кстати говоря, любопытно то, что Кант, ведь, придерживался положения рациональной психологии вплоть до. (я уже говорил) за пару лет ещё до появления «Критики чистого разума», он считал, что апперцепция позволяет нам увидеть саму душу, как «вещь в себе». И любопытно, что именно на этом базисе рациональной психологии он и выстраивал первоначальный вариант дедукции категорий. И потом, когда он отказался от этого, поскольку,

в общем, это не согласовывалось с его тезисом о непознаваемости мира ноуменов («вещей в себе»), то тогда и с дедукцией возникли серьезные проблемы, как раз. Это очень любопытный вопрос, и в западном кантоведении много, сейчас, исследуют эту тему эволюции кантовских взглядов, в частности, в связи с изменением его представлений о Я. Опять-таки могу отослать к своей книжке, которую я вам, конечно, рекомендую купить, это уж вы не поймите меня не правильно — конечно, я был бы очень рад, если бы вы купили и прочитали, разумеется. Но, основа такова: в «Критике чистого разума» он уже, конечно же, отказывается.

— А вот Кант доказывал, вернее указывал на ошибку учетверения термина, какая там схема? В чем там ошибочность?

Значит. Ну, есть сейчас у вас книга, тут точно надо озвучивать, вот дайте… сейчас скажу. Слово субстанция, сейчас зачитаю, что бы точно было… Слово субстанция употребляется в двух смыслах (сначала общую скажу канву): значит, в одной посылке оно употребляется, вот, в таком смысле, который применим к субстанции в явлениях, а в другой посылке оно употребляется, ну в таком субъективном, что ли, смысле. Короче говоря, термин субстанция, давайте точно вам напишу.

— А вообще он признавал множественность субстанций?

Нет. Строго говоря, субстанция только одна.

— В том-то и дело, что, строго говоря, субстанция может быть всегда только одна.

Да, но субстанции бывают разные. Бывают субстанции подлинные, бывают субстанции «ноуменон», как он говорит.

— А определение субстанции у него есть?

— А вообще о субстанциях где у него написано?

Значит, сейчас вам скажу: это первая аналогия опыта, тема, где обсуждаются проблемы субстанции. Первая аналогия опыта — как раз основоположение субстанциальности. Вот, первый паралогизм, касающийся субстанциальности и. где ещё? Ну, вот, пожалуй, что в «Метафизических началах естествознания» — там тоже вот речь идёт об этом, о том, как работает это понятие.

— Это одна из последних работ?

Нет, эта работа восемьдесят шестого года — «Опус Постум». Она называлась ещё так: «Переход от метафизических начал естествознания к физике». Это ещё один, следующий шаг.

Ну, вот значит вот этот паралогизм: «то, представление о чём есть абсолютный субъект»., давайте вдумаемся, действительно, головоломный здесь текст, поэтому я вас попросил. «то представление, о чём есть абсолютный субъект наших суждений и поэтому не может быть применено как определение другой вещи — есть субстанция». Первая посылка.

— Абсолютный субъект наших суждений…

Да… то есть, то, что нельзя сделать акциденцией другого. То есть, то, что нельзя приписать другому, в качестве свойства.

— То есть это чисто наше понятие, имманентно нам присущее понятие, что ли — этот субъект… суждения?

Нет, значит, речь идёт о том. Вот мы, допустим, перебираем какие-то вещи или свойства вещей и смотрим: что же из их мы можем называть субстанцией? Так вот субстанцией можно назвать лишь то, (или субстанциальным) что не может быть использовано как предикат. Например, ну вот, материю нельзя ни к чему предицировать, по Канту. Нельзя сказать, что материя это предикат чего-то. А материи можно приписать множество разных свойств. Вот поэтому материя подходит под определение субстанций.

Значит, второй момент: «Я, как мыслящая сущность, составляю абсолютный субъект всех своих возможных суждений. И это представление обо мне не может быть применено как предикат к какой-то другой вещи». И отсюда следует вывод: «следовательно, Я есть субстанция». Всё логично вроде бы. То есть то, о чём как о предикате — это субстанция, обо мне самом нельзя говорить как о предикате, правда же? Я не могу сказать что «Я» это свойство чего-то.

— А вот то, что касается первого высказывания о материи. Вот то, что стол материален, мы сказать не можем, мы не знаем…

Ну почему, можем как раз. По Канту-то мы как раз можем. Вот это по Беркли мы не можем, а для Канта материя это и есть. это феноменальная материя.

— Нет, ну вот мы столу можем предицировать материальность. Он может быть материальным, а может и не быть…

Да, ну, почему же. Ну, как же не материален. Для Канта нет этого дублицирования миров физических. Вот этот стол, вот он, мы его видим, саму вещь видим, считает Кант. Он протяжён, он обладает плотностью, значит, он материален.