История Нового Каллена — Недосягаемая
Шрифт:
Мне бы хотелось, чтобы сейчас все осталось по-прежнему. Я привыкла к этому месту, к людям вокруг меня и очень хочу попытаться окунуться в нормальную жизнь. Может, мне удастся поступить в университет, чтобы ты могла мной гордиться, помогала писать высокоинтеллектуальные эссе, мы бы поселились в студенческом городке. Я хочу быть частью человеческого мира с его несовершенствами и кучей забот, а не твоей фарфоровой куколкой в доме, что окутан снегами.
Прости за мою холодность и молчаливость. Все, что было мне нужно — пара дней тишины, за которые я бы успела
Все еще люблю тебя, мама.
***
Сны теперь были короткими, сумбурными и сюрреалистичными: я помнила ощущения, яркие картинки, будто это снова происходило наяву. Этой ночью я видела исключительно маму. Погружалась в воспоминания о первых месяцах в Денали, когда каждый новый день казался настоящим испытанием, а чужие, но непомерно прекрасные лица внушали лишь страх. Я чувствовала вину за то, какой монетой ей отплатила и вновь и вновь видела себя, пишущей письмо, а потом и её, читающей ту самую записку, что я согнула пополам и оставила на её пустующем кресле.
Сон закончился практически одномоментно, и мне оставалось только прислушиваться к безликой тишине вокруг, неспешно приходить в себя, чтобы заметить неподвижную фигуру в карамельном пончо; ее светлые волосы воздушными волнами рассыпались по плечам и спине, а на губах переливался блеск для губ глубокого сливового цвета. Мама все-таки вернулась.
Не было ничего трудного в том, чтобы притвориться спящей, и как можно более незаметно рассматривать идеальный профиль матери сквозь прикрытые ресницы. Она была спокойна, привычно щелкала маленькими клавишами Блекберри и выглядела совершенно: макияж без единого изъяна, легкий блеск оттеняет губы на молочно-белом лице, а на яблочках щек едва заметно мерцает с виду естественный румянец. Она провела со мной столько времени, но лишь сейчас я поняла, насколько же сильно я без нее тосковала.
Раньше я часто засыпала на изумрудных шелках её постели, куталась в мягкие пледы и одеяла в надежде согреться вблизи ледяной королевы, что так чутко и неподвижно проводила со мной ночь за ночью. Бывало сон буквально растворялся, совсем как сегодня, и я медленно приходила в себя в колыбели из её рук, что холодили, но были уютнее даже самого любимого пледа.
Я не успела сдвинуться или хотя бы перевести дыхание, как взор сияющих янтарных глаз встретился с моими. Смущенная и пойманная с поличным, я ощутила, как щеки наливаются теплом, а из зажатого горла вот-вот готовы вырваться слова.
— Привет. — Было все, что я сумела ей сказать этим утром.
Мама отложила телефон и расслабленно откинулась на спинку кресла, рассматривая мое лицо с легкой улыбкой на губах.
— Как ты себя чувствуешь, мышонок? — Мне вдруг захотелось закрыть глаза и раствориться в ее мягком, вкрадчивом голосе. Она так долго была залогом моей безопасности
На ее вопрос я лишь неопределенно пожала плечами и сладко потянулась, рассматривая привычный туманный антураж за окном. Мама безмолвно за мной наблюдала, а потом буднично наполнила высокий стакан водой. Как раз в тот момент, когда я свесила ноги с кровати, в палату уверенно прошествовал доктор Каллен.
— Доброе утро, Лиззи. — Решительный тон, уверенные действия и неопределенный взгляд на Таню. — Таблетки, завтрак и после этого я больше не смею тебя здесь задерживать, — объявил доктор, отчего я удивленно вскинула брови. Вот так просто!
— Можно и без завтрака, я потерплю до дома, — протянула я и безропотно приняла все то количество капсул, что Карлайл счел нужным мне выписать.
— Рад, что ты снова готова к общению, — доктор остановил меня на пути в крохотную ванную и измерил температуру при помощи электронного градусника. Ну наконец-то не нужно совать в рот предметы неизвестного происхождения.
— Я очень благодарна, что вчера вы позволили Алексу меня навестить, — отрешенно произнесла я и вздрогнула от скрежета уничтоженной мебели. Таня со свирепым видом смотрела на меня из привычного кресла, доктор же никак не отреагировал на ее выпад.
— Замечательно, что вам с Алексом удалось поговорить и избежать дальнейшего недопонимания, — спокойно продекламировал доктор, сосредоточенно дописывая некую информацию в мою карту.
— Довольно этого. Отправляйся в ванну и начинай собираться. — Таня подскочила со своего места и заработала предостерегающий взгляд доктора Каллена. Я замерла в непритворном удивлении в тот момент, когда Таня принялась метаться по небольшой палате и лихорадочно бросать все скопившиеся в комнате вещи на кровать.
Карлайл лишь демонстративно вздохнул и удалился за дверь; я решила последовать его примеру. Интересно, мама ревнует или просто ненавидит Мэнголда из-за того, что он чуть было не вынудил семейство вампиров впустить в свой мир еще одного юного неуравновешенного последователя? Эти занятные мысли сопровождали меня все то время, пока я чистила зубы и безмолвно ужасалась своему потрепанному виду. Болезнь меня не пощадила, но пара часов в ванной с видом на вашингтонский лес значительно поправит сложившуюся ситуацию.
Я приоткрыла дверь из ванной, расчесывая спутанные волосы.
— Я надеялась, что ты купишь мне новый телефон. — Таких зашкаливающих эмоциональных вспышек я ожидала от кого угодно, но не от Тани. Похоже мой переходный возраст действовал на нее едва ли не в большей степени, чем на меня.
— Считаю, что он тебе ни к чему, — хмуро откликнулась вампиресса, и я закатила глаза. И это она еще обижена. Думаю, Эмметт легко исправит эту ситуацию, а как только мне снова разрешат сесть за руль, я съезжу за новым. Или привлеку к этой поездке обожаемого мамой Алекса. Но сказала я ей совершенно другое: