История Нового Каллена — Недосягаемая
Шрифт:
— Ли, детка, я тебя совершенно не узнаю. — Ей понадобилось сделать несколько шагов, чтобы пересечь расстояние что нас разделяло и обвить тонкими ледяными ладонями мои плечи. Я обняла ее в ответ, испуская тяжелый вздох. Мама, мама… Как же ты не видишь, я больше не малышка. — Ведь я хочу как лучше, хочу отвезти тебя домой, где все сможет вернуться на круги своя. — Ледяные губы коснулись моего виска, и я закрыла глаза, собирая все силы, чтобы снова попросить ее услышать меня.
— Тебе вовсе и не нужно меня узнавать, — тихо произнесла я. — Вряд ли после правды, что я узнала о катастрофе, я могла остаться прежней. Я знаю, по чьей вине погибла вся моя семья, я видела, как он… — мой голос сорвался, а слова застряли в горле. Перед глазами стояла самая отвратительная, пугающая картина в моей жизни.
— Мышонок, в случившемся нет ни капли твоей вины. Прошу, никогда не думай иначе, — прошептала мама, мягко касаясь моего лица. — Кейт будет счастлива услышать от тебя желание добиться столь радикальных перемен, — улыбка была вынужденной, грустной. Да, терапия Кейт могла бы помочь мне и раньше, но тогда я была совершенно к этому не готова, а теперь… — Не могу поверить, что моя милая Ли успела так сильно измениться за это время. Я горжусь тобой, мышонок.
Я закрыла глаза, утопая в ее объятиях и чувствуя тоску. Как бы сильно мне не хотелось здесь остаться, я буду скучать без нее. Все это время мне ее не хватало и я искала любой способ, чтобы восполнить недостаток ласки и любви. А теперь она здесь, со мной. И мне больно от мысли, что рано или поздно ей придется улететь.
— Карлайл и Эсме не против, чтобы ты осталась здесь, вместе с ними, — тихо произнесла мама, и я лишь сильнее прижалась к ее груди, испытывая неоднозначные чувства. Она молчала, перебирая короткие пряди на затылке, что никогда не попадали в прическу. Ее тихий голос был похож на нарастающий рокот дождя, что стучит по листьям. — Я могла бы остаться здесь до тех пор, пока я тебе нужна.
Наверное, это были самые нужные слова в этот момент. Это была та самая доза любви, то самое взаимопонимание и поддержка, в которых я так отчаянно нуждалась. За одно мгновение расстройство сменилось на воодушевление: сколько всего мне нужно ей рассказать, о скольком нужно спросить. Хочу сыграть для нее на рояле, хочу гулять вдоль реки и ломать первый лед, хочу разговаривать всю ночь напролет под недостижимым звездным небом…
— Я бы очень хотела, чтобы ты осталась вместе со мной, — с надеждой произнесла я.
Таня тепло улыбнулась и кивнула. Я вгляделась в ее янтарные глаза и облегченно вздохнула. Насколько же проще мне будет меняться, привыкать к по-настоящему новой жизни, когда она будет рядом со мной. Ее поддержка и одобрение — то, чего мне действительно не хватало и теперь я готова обрести себя вновь.
Это был вечер музыки, шоколадных десертов и секретов, которыми я хотела поделиться только с ней. Мы бродили под звездами в безлунную ночь, и я чувствовала себя так, словно получила новый шанс на прекрасное начало. Быть может, все это благодаря лекарствам, которыми снабжал меня Карлайл, или это действительно перемены внутри меня. Я ждала нового дня с предвкушением, ажиотажем и улыбкой на губах, потому что была невероятно рада увидеть друзей, которые за такое короткое время успели мне напомнить, что значит — быть подростком, у которого блестят глаза в ожидании самостоятельной жизни в колледже, полном возможностей, захватывающих событий и историй, что запомнятся на всю жизнь. Я не хотела напрасно беспокоиться о том, что может случиться через месяц или десять лет, я хотела найти себя. Почувствовать жизнь и пользоваться моментом, пока у меня есть такая возможность. Я никогда не забуду день, когда потеряла всю семью и не предам память о них. Арчи навсегда останется моим маленьким супергероем, самым восхитительным братом на свете и быть может однажды он вернется ко мне в образе сына. Но это уже совершенно другая история будущего, которое однажды может наступить.
==========
Я прямо-таки сгорала от предвкушения и непередаваемого восторга. Сегодня тот самый день, когда в школу меня наконец-то перестал сопровождать конвоир; мама и Карлайл сошлись во мнении, что я достаточно пришла в себя, чтобы самостоятельно вести машину. Но вовсе не контролируемая жажда скорости приводила меня к такому ликованию: сегодня после уроков Алекс весьма настойчиво и недвусмысленно предложил провести время вместе. И если первую неделю я находила причины для отказа или уезжала под ругательский аккомпанемент Тани, то на этот раз его настойчивость и изобретательность всё-таки взяла верх. Сначала, чего греха таить, я и правда хотела насладиться душещипательной реакцией мамы, но с каждым днем мне было все интереснее; слово «соулмейт» всплывало в мыслях все чаще, а искренняя заинтересованность и теплота Алекса, ставила если не в тупик, то в очень щекотливое положение. Софи буквально в первый же день начала что-то подозревать и приставать с расспросами, а я не уставала все отрицать, пока в одно прекрасное мгновенье не решила: почему бы не отпустить ситуацию и не рискнуть?
С неба сыпал мелкий, зернистый снег, и я дописывала порцию утренних мыслей в дневник, который меня приучил вести Карлайл. С одной стороны это дисциплинировало, а с другой я чувствовала себя легче; порой в голове рождались довольно ужасные мысли, которыми я не была готова или вовсе не хотела делиться с кем-либо; линованные листы кожаного молескина прекрасно с этим справлялись. На душе и правда становилось легче, когда я могла выговориться.
В салоне играл любимый альбом Бруно Марса, и я действительно чувствовала себя прекрасной такой, какая я есть. Окружающие доказывали мне и не раз, что несмотря на недостатки, они все же находят во мне нечто ценное. Я до сих пор не понимала, откуда идет любовь Тани, и не важно, сколько раз мы друг с другом не соглашались, хлопали дверьми и оглашали дом криками: она не становилась меньше. Она тысячу лет училась терпению, чтобы скрепя сердце выдерживать мои подростковые выходки; удивительная женщина.
Школьная стоянка была совершенно пустой, и я с улыбкой на губах следовала в один из корпусов, постоянно оборачиваясь, чтобы увидеть темные следы от ботинок на фоне свежей снежной пудры на асфальте; погода стояла просто чудесная. Если снег усилится, я бы с удовольствием побродила в парке. Его длинные ресницы, должно быть, выглядят просто восхитительно, когда их совсем немного припорошит снегом.
Я зарделась от собственных мыслей и позволила себе самозабвенно улыбнуться посреди пустого школьного коридора. Шкафчик привычно заскрипел, обещая застопориться на середине, и я резко дернула дверцу, выставляя руку вперед, чтобы из него не вывалилось мое барахло. Я изумленно вздохнула и закрыла ладонью рот, с замиранием сердца любуясь на прелестный подарок, что затаился внутри. Поверх неровной стопки тетрадей и учебников аккуратно выглядывала идеальная алая роза первой свежести. Я восхищенно вдохнула терпкий, глубокий аромат и погладила еще влажные, шелковистые лепестки. К тонкому, чуть изогнутому стеблю была привязана атласная лента с открыткой. Мои щеки горели прямо как этот самый цветок. Вот ведь плут, я и не видела его машины на стоянке!
С непередаваемым предвкушением я распахнула открытку и сначала даже не сумела понять, что здесь не так. Карамельную бумагу испещряли витые, размашистые буквы. Только после третьего, а может и пятого прочтения смысл послания отпечатался у меня в голове. Ладони похолодели, стало трудно дышать. «С нетерпением жду нашей новой встречи, Элизабет. Аро».
Я подпрыгнула на месте от звука закрытой двери и нарастающего гула голосов. Далеко не сразу я поняла, что испытываю боль. Физическую. Стебель розы был испещрен тонкими, острыми шипами, и добрая половина из них беспощадно впилась мне в ладонь; по запястью сочилась кровь, неслышно капая на гладкий линолеум под ногами. Я слышала, как в ушах шумит кровь, как в груди отчаянно стучит сердце и мне становилось все труднее контролировать собственное тело. Меня захлестывал страх. Что теперь делать? Неужели они все еще здесь?..
— Вы сегодня восхитительны, Элизабет…