История Нью-Йорка
Шрифт:
В введении к рассказу «Рип Ван Винкль» отмечается, что исторические сведения автор почерпнул не столько из древних книг, сколько из бесед с людьми, наблюдений нравов и характеров, которые одни составляют подлинную историю общества. Таково романтическое осмысление исторического прошлого Америки Ирвингом, его эстетические позиции в жанре исторического повествования.
Отсюда особый интерес Ирвинга к фольклорному началу и даже известная фольклоризация литературного материала самим писателем. Рип Ван Винкль связан с американским фольклором и сам стал со временем восприниматься как народный герой. [545]
545
L. LeFevre. Paul Bunyan and Rip Van Winkle. –
В этом смысле он символизирует старую докапиталистическую Америку, еще не познавшую лихорадку предпринимательской деловитости.
Как отмечалось в критике, загадочная история Рип Ван Винкля, исчезнувшего на двадцать лет, а затем вернувшегося домой, допускает несколько трактовок. [546] Одну из них предлагает сам Рип, рассказавший свою необычную историю о приключении в Каатскильских горах. Правда, при этом находились люди, которые подмигивали друг другу и корчили рожи (точно так же, как Бром Боне, на лице которого появлялось лукавое выражение, когда при нем рассказывалась история Икабода Крейна, изгнанного им из Сонной Лощины с помощью тыквы).
546
Ph. Yоung. Fallen From the Time: the Mythic Rip Van Winkle. «The Kenyou Review», 1960, Autumn, vol. 22, N 4, p. 568.
Согласно другой версии, которая остается нераскрытой в рассказе, так же, как и таинственная встреча Икабода с всадником без головы в «Легенде о Сонной Лощине», хитрый Рип, которому надоела тирания жены, просто убежал из дома. Недаром же он вернулся сразу после смерти своей сварливой супруги, а назвал себя, лишь удостоверившись, что она действительно скончалась.
Хотя рассказы Ирвинга, в отличие, например, от Гофмана, допускают подобную трезвую, антиромантическую интерпретацию, в них есть и второй, романтический план. [547] Писатель как бы хочет показать, что за видимыми фактами (уход Рипа в горы, его возвращение спустя двадцать лет) скрывается, возможно, совсем иной, романтический мир грез и призраков. Так, вместо видимого превосходства новой Америки над старой, мы, по прочтении рассказа о Рипе Ван Винкле, неожиданно для себя убеждаемся, что Америка после революции стала не лучше, а менее поэтичной…
547
Ср. анализ рассказа Ирвинга «Жених-призрак» в «Истории американской литературы», т. 1. М., 1947, стр. 132, а также интересные наблюдения Т. А. Ивановой в статье «Творческая встреча: Лермонтов и Вашингтон Ирвинг («Известия АН СССР. Серия литературы и языка», 1964, вып. 5).
Это романтическое раздвоение реального и воображаемого – одна из существенных черт художественного мышления американских романтиков. Ирвинг был первым, у кого эти особенности проявились достаточно определенно. В дальнейшем По, Готорн и Мелвилл наиболее полно выразили эту тенденцию.
Ирвинг 20-х годов, в отличие от раннего Ирвинга, автора «Салмаганди» и «Истории Нью-Йорка», уже не был романтическим бунтарем. Впрочем, спорен вопрос, был ли он им и в 1800-е годы. Несомненно, однако, что критическое начало было гораздо сильнее в «Истории Нью-Йорка», чем в «Книге эскизов» или последующих произведениях писателя.
Характеризуя общие тенденции творчества Ирвинга этого периода, А. А. Елистратова справедливо отмечает, что «огонек жизни теплится в его произведениях спокойным и ровным пламенем, питаемый «маслом радости» – прекраснейшим горючим, по шутливому замечанию самого Ирвинга». [548]
В «Истории жизни и путешествий Христофора Колумба», созданной во второй половине 20-х годов, удивительным образом сплетаются черты молодого, задиристого Ирвинга и умеренного, покладистого
548
«История американской литературы», т. 1, стр. 138.
«История Колумба» – романтическая биография. Не отступая от исторических сведений о Колумбе, Ирвинг наполнил это произведение фольклорным материалом. Это было продолжение романтической поэтизации американского прошлого, начатой писателем еще в «Истории Нью-Йорка». В книге о Колумбе Ирвинг делает еще один шаг от истории к роману – жанру, к которому он постоянно приближался в своем творчестве (напомним его «Хронику завоевания Гренады»), но создать который в американской литературе было суждено не ему.
«Историю Колумба» нельзя рассматривать как обычное историческое жизнеописание одного из замечательных людей прошлого. Еще В. Г. Белинский возражал против подхода к «Истории Колумба» как к историческому сочинению, высмеивая утверждение Н. А. Полевого о том, что Ирвинг «историк плохой». [549]
В книге о Колумбе Ирвинг дает один из первых образцов романтической робинзонады в литературе США. Описание форта Рождества, испанского поселения, основанного Колумбом в Новом Свете (IV, 1) и вся история испанских колоний на островах Нового Света содержат в себе черты робинзонады, приобретшей популярность среди американских романтиков особенно в 1840-е годы («Кратер» Купера, «Таити», «Ому» Мелвилла).
549
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений в 13-ти томах, т. III, M., Изд-во АН СССР, 195. стр. 156–157.
Центральный герой «Истории Колумба» – сам знаменитый мореплаватель. Необыкновенная, гениальная личность Колумба привлекает к себе внимание Ирвинга. Книга посвящена воспеванию романтического подвига, борьбы Колумба с косностью, невежеством и завистью, окружавших его и при дворе королей, и среди просторов Атлантики, когда взбунтовавшаяся команда отказалась плыть дальше в неведомые воды мирового океана, и в испанских поселениях Нового Света. Писатель охотно украшает свое повествование мифами и легендами, сопровождавшими посмертную славу Колумба.
В отличие от героикомической «Истории Нью-Йорка» стиль повествования в «Истории Колумба» разительно меняется, становится романтически-приподнятым, иногда даже патетическим. Однако романтические страсти высокого накала не были по душе писателю. Его больше влекла романтика путешествий и открытий, составляющая пафос книги о Колумбе.
Значительное место отведено в «Истории Колумба» трагическим картинам разграбления открытых Колумбом земель, кровавым столкновениям испанцев с туземцами. Индейская линия «Истории Нью-Йорка» находит здесь свое прямое продолжение и становится постоянной темой американского романтизма, получившей дальнейшее и более глубокое развитие в творчестве Купера.
Русский читатель познакомился с Ирвингом в 1825 г., когда несколько московских и петербургских журналов почти одновременно опубликовали переводы его рассказов, в том числе знаменитого «Рип Ван Винкля» в переводе декабриста Н. А. Бестужева. С тех пор интерес к Ирвингу в России неизменно возрастал. Имя его стало называться среди наиболее известных американских писателей. Были переведены основные новеллы его сборников: «Книга эскизов» (1819-20), «Брейсбридж-холл» (1822), «Рассказы путешественника» (1824), «Альгамбра» (1832), а также «История жизни и путешествий Христофора Колумба» (1828, русский перевод 1836-37), «Путешествия и открытия сподвижников Колумба» (1831, русский перевод 1839), «Поездка в прерии» (1835, русский перевод 1837), «Магомет и его преемники» (1849-50, русский перевод 1857). В 1879 г. в Москве был издан том рассказов Ирвинга из разных сборников («Путевые очерки и картины», пер. А. Глазунов).