История об игроках и играх
Шрифт:
— Позвони, если будет нужна моя помощь, — попросил Артем, кончиками пальцев поворачивая мое лицо к себе.
— Обязательно, — пообещала я. — Если ты откажешь и в этот раз, тебя посадят.
— И ты допустишь? — вдруг оживился он.
— А как же, — пообещала я. — Лично прослежу. Правда, где-то в глубине души буду страдать.
Он, наконец, отошел с моего пути. Я вежливо махнула рукой ему на прощание и без удовольствия поднялась на крыльцо Федерального Бюро Добра.
5_2
В
Мефистофель сидел спиной к столу и пристально смотрел на пострадавших. Взгляд при этом у мужчины был отсутствующим, скорее всего, он уже не осознавал, где находится и что видит. Напарник никак не отреагировал, когда я вошла в лабораторию, так и сидел, глядя в одну точку перед собой.
Я подошла к Ульяне. В синем свете ее кожа казалась почти белой, как лист бумаги. Перед тем, как уложить девушку в камеру, Мефистофель расплел ее волосы — я впервые смогла увидеть их свободными от кос, шпилек, заколок и резинок. Длинные, мягкие, вьющиеся, пушащиеся… Они придавали ей дополнительное сходство с дорогой фарфоровой куклой, дожидающейся в красивой подарочной коробке своего хозяина.
«Перед ним, во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном»
Я была уверена, что знаю, как разбудить Ульяну и всех остальных пострадавших. Решение загадки, предложенной нам секретаршей Ермакова, было простым и изящным, как и вся ее игра. Сережа с Мефистофелем не догадались, поскольку предпочитали в детстве другие сказки: с битвами и героями, с королями и войнами. Это мы, девочки, с детства тянемся к лирике и романтике, потому готовы сотни раз слушать историю о том, как красавица просыпается от поцелуя любящего принца. Или любимого?
Решив подумать о деталях позже, я вышла из лаборатории. Преступница сама помогла нам, погрузив в сон Ульяну: создать условия для пробуждения помощницы Ермакова было куда проще, чем для всех остальных.
Ночью я бы не поверила, что буду медлить, когда найду способ разбудить ото сна девушку, за пару дней ставшую мне близкой. Тем не менее я спокойно вышла из лаборатории, взяла пропуск и пошла в библиотеку.
Наступило время для раздумий над деталями.
***
Голос Ермакова звучал по телефону холодно и отчужденно. Он долго не понимал, что мне от него нужно, но, когда мне удалось ему объяснить, пообещал прислать все необходимое на электронную почту.
Я легкомысленно оставила ноутбук в читальном зале библиотеки и спустилась вниз к кофейному автомату. Из-за влажности и сквозняков в здании было зябко, и
— Привет, а ты какими судьбами? — за спиной раздался знакомый голос.
Я обернулась. Наш криминалист Петя стоял передо мной, прижимая к груди листки бумаги, исписанные почерком Юстас.
— К аспирантуре готовлюсь, — соврала я. — А ты?
— Отрабатываю положенные часы наказания, — напомнил Петя. — Взял у Юстас копию протокола допроса почитать, было любопытно взглянуть.
— Нашел что-то интересное? — насторожилась я.
— У девушки забавный стиль ответов, нетипичный для ситуации, — вынес вердикт Петр. — Я же тебе еще не говорил, я перевожусь в библиотеку со следующего месяца, в отдел редких книг и рукописей, буду помогать реставраторам.
Я удивленно посмотрела на Петю. Мы с ним практически не общались, когда работали вместе. У нас не было общих интересов, ему со мной было скучно, а я считала его слишком простым и относилась к нему снисходительно, но отчего-то мне стало грустно из-за его предстоящего ухода.
— Жаль, — искренне сказала я. — И неожиданно, если честно.
— Почему? — удивился Петя.
— Не знаю, — пожала плечами я. — Мне казалось, тебе интересно заниматься своим делом.
— Реставрация тоже может стать моим делом, оказывается, мое образование может здесь пригодиться, — отмахнулся Петя. — Просто в библиотеке я нужен… А здесь? Я помню, как после третьего случая пришел к Кузьме, когда принес список публикаций… И помню, как он меня выставил вон. А ведь я был прав!
Хрупкий пластиковый стаканчик из-под кофе легко смялся в моей руке. Я мысленно себя отругала, медленно выдохнула и после положенной паузы спросила, стараясь не показать истинную степень интереса:
— Какой список публикаций?
— Список публикаций лучших студентов прошлого года выпуска, обладателей всевозможных грантов и рекомендованных к зачислению в аспирантуру. Молодежная газета посвятила июльский номер лучшим выпускникам самого большого университета нашей области, — принялся объяснять мне Петя. — Меня попросили перебрать подшивки, я нечаянно на этот номер и наткнулся.
— А причем здесь Кузьма? — ласково спросила я, слыша, как в голове звенит колокольчик интуиции.
Петя посмотрел на меня, как на тупицу, поджал губы и принялся объяснять дальше:
— Кузьма не причем, только среди студентов была и ваша преступница, та самая секретарша-переводчица. И среди ее публикаций были статьи, как сейчас помню, о трансформации мифа о гаммельнском крысолове в творчестве современных русских писателей, об особенностях перевода сказок Киплинга на русский язык, сопоставление нескольких переводов стихотворений Есенина на романские языки…
— Когда, говоришь, это было? — перебила юношу я.
— После третьего случая, после обеда, — Петя обиженно надулся. — Утром мы проверяли всех сотрудников «Апер», а около пяти на глаза мне попалась знакомая фамилия.