История очевидца иных миров

Bunny Munro

Уже в первой стычке, когда команда Келли (но всё же правильнее было её назвать командой О'Рурка), стоя по грудь в каком-то совершенно нереальном тумане, была готова разнести Маккензи и тех, двоих, в клочья, один из его дружков исполнил "бамп-файер", что стало полной неожиданностью для всех. Не до такой, конечно, степени, чтобы не успеть упасть на землю, укрываясь от не слишком точной стрельбы. Но, как тут же выяснилось, успели не все. "Расти" разворотило весь бок, и прежде, чем двинуться вдогонку за удирающими клоунами, Умник приставил дуло пистолета ко лбу бедняги и спустил курок.

После этого, уже тройка псов войны заартачилась у входа в шапито. Несколько минут они спорили с О'Рурком и Келли на счёт того, кому первым входить в клетку с тиграми. Келли напирал на то, что первыми должны идти наёмники, потому что это их работа. Наёмники несли чушь о каком-то "правильном построении", когда каждый в команде занимает свою позицию и "все прикрывают

всех". Один из этих чудиков даже начал чёркать что-то ножом на земле, демонстрируя порядок расстановки. Это было последней каплей для Тиббота, который одним движением ботинка смел схему и заорал, что если им нравится делать всё по правилам, пускай по всем правилам у…бывают на все четыре стороны, но тогда их компания вместо денег получит от него большой половой член, а он, Тиббот, по возвращению в Лондон, будет требовать от компании возвращения задатка, ввиду абсолютной ссыкливости их персонала. Речь произвела впечатление на псов войны, они переглянулись и бодро вступили под сень шатра.

А вот дальнейшие действия "специалистов" Тиббота своей глупостью чуть не убили Каннингема в прямом смысле. Внутри было хоть глаз выколи, но Крейг знал, что враг, испытывая те же трудности, имеет преимущество, хотя бы приблизительно представляя, где находится команда О'Рурка. Каннингем только-только начал соображать, как без ущерба для себя сделать это место немного светлее, когда наёмники решили этот вопрос радикально: двое из них, идущие совсем рядом с Крейгом, включили фонари. На долю секунды Каннингем ослеп — так сильно по глазам ударили яркие круги света. Он едва успел прикрыть лицо ладонью, когда запястье пронзила сильнейшая боль, а совсем рядом раздались булькающие звуки. Шорох упавших тел и вопль боли Крейга на мгновение опередили автоматную очередь. Крики, выстрелы, топот бегущих ног — тишина разбилась на мелкие осколки. Тряся рукой, Каннингем отскочил назад, присел и ощупал запястье. Что-то, какой-то плоский кусок металла, разорвав вены и сухожилия, порезал насквозь мышцы и завяз в них. По счастью, эта штука миновала кости. Крейг, найдя на ощупь какое-то отверстие в этой узкой пластине, продел в неё средний палец правой руки и с усилием потянул. Противный хруст, новый взрыв боли, но запястье освободилось. Прижав раненую руку к груди, баюкая её, и не обращая внимания на кровь, пропитывающую ткань куртки, Каннингем со злостью посмотрел в темноту, озаряемую вспышками выстрелов. Пришло время расцветить это место новыми красками. Игнорируя творящийся вокруг хаос, Каннингем бросил автомат, сдёрнул с плеч рюкзак и принялся вынимать из него стеклянные пивные бутылки. Четыре штуки. Хватит не только на то, чтобы сделать мир светлее, но и на то, чтобы немного согреть его. Новые выстрелы позволили Крейгу немного осмотреться. Два тела лежат на манеже, единственный оставшийся наёмник планомерно поливает зрительные ряды. Тиббот и О'Рурк? Они куда-то делись, бежали или погибли, но это не волновало Крейга. Сейчас у него появилась цель: спалить этот долбаный цирк со всеми, кто здесь находится. Довольно терпеть удары в спину, лезвия из темноты, гнаться за каждый раз исчезающим врагом. Все его враги сейчас здесь: убийца брата, тварь, запустившая в него ножом, О'Рурк, прикидывающийся другом, но использующий его в каких-то своих целях — все они получат своё. Здесь и сейчас.

Каннингем метнул первую бутылку. Она канула в темноту, а через секунду несколько пластиковых сидений на двух или трех нижних рядах запылали жарким пламенем. Сидения были старые, пластиковые и больше дымили, чем горели, но разлетевшаяся смесь успешно справлялась со своей задачей. Кроме того, мгновенно занялись деревянные межрядные перекрытия. Когда взорвалась первая бутылка, наёмник прекратил стрельбу и замер, заворожённый видом огромного костра. В следующий миг он медленно завалился на прорезиненный помост манежа. Крейг не видел этого: он бросил ещё две бутылки — вправо и влево от себя. Всё пространство шапито озарилось желтовато-красным светом, разбавляемым чёрными клубами едкого дыма. Каннингем радостно расхохотался, взял в здоровую руку последнюю бутылку, развернулся на сто восемьдесят градусов и бросил.

***

09/15/2014 01.04

Пастбищный выгон на окраине деревни Рок-Чапел

Миллс

Этот чёртов ублюдок решил спалить шоу к такой-то матери! Эйван, прятавшийся за барьером манежа, заскрежетал зубами. Не то, чтобы он был таким патриотом своей профессии, или так уж заботился о собственности Замунеров, нет — тут было совсем другое. Во-первых, Миллс в жизни не терпел уродов, приходящих на всё готовенькое и даже не пользующихся этим всем, а ломающих и крушащих то, что другие создавали годами. Будь то сумасшедший, плеснувший кислотой в рембрандтовскую "Данаю", или не менее безумные религиозные фанатики, взрывающие будд и скалывающие древние фрески — Эйвану всех их хотелось хватать за горло и сжимать до тех пор, пока они не издадут последний хрип. Но пока большинство вандальных действий происходило где-то далеко, почти

что в другом мире, Миллс мог только сжимать кулаки, морщиться от накатывающего отчаяния и терпеть. А сейчас терпеть он не собирался.

Вообще, до тех пор, пока этот шизик не решил поиграть в революционера на баррикадах, всё шло неплохо. Непонятно, что исполнила Битти с теми ребятами, включившими фонари, но сделано было здорово! Началась суета, пальба, которые, скорее, работали на Маккензи и ко (как ни странно, Эйван мысленно отдал главенство в их компании именно Крису, и отдал уже давно), чем на плохих ребят. Может, если учитывать скорый приезд гарды, оставшиеся струхнули бы, и убрались восвояси. Может быть. Если бы не коктейли Молотова. Хлопок — и первые довольно яркие всполохи, заставившие Эйвана выглянуть из укрытия, появились на противоположной стороне зрительного амфитеатра. Почему сумасшедший пироман решил начать оттуда? Кто знает, но брось он свой снаряд в другую сторону, может, и не страдал бы сейчас Миллс от чувства несправедливости. Крепко сжимая в руке биту для крикета, он легко, как сотни раз до этого в своих с Фогерти выступлениях, перемахнул через барьер. Краем глаза он заметил, как рухнул автоматчик на другом конце арены, но всё его внимание было притянуто к человеку с бутылками. Тот бросил ещё две. Миллс, с битой наперевес рванул к мерзавцу, намереваясь, как минимум, снести ему голову. Оставались какие-то три-четыре ярда, когда боевик повернулся к Эйвану и метнул ему в грудь последнюю бутылку. Вряд ли это был спланированный бросок, скорее, скользкое от крови горлышко выскользнуло из пальцев, и снаряд полетел значительно ниже цели.

Эйван вполне мог похвастаться своей реакцией и ловкостью под стать реакции. Не раз они в прямом смысле спасали ему жизнь: уворачивался ли он от лопнувшего стального страховочного троса, или уклонялся от ножа манчестерского хулигана. Не подвели они и сейчас. Выпустив биту, Миллс изящно, двумя руками поймал бутылку с коктейлем. Но, в отличие от реакции и ловкости, удача его подвела. Произошло сразу два события. Сначала под пальцем раскололась тонкая стеклянная ампула в прикрепленном к горлышку химическом запале, названном именем русского революционера. Ингредиенты смеси соединились. А брак в стекле бутылки, даже не видимый глазу, сыграл свою трагическую роль в развитии событий. Вспышка, почти что безобидная — но последовавший за нею взрыв сию секунду превратил Эйвана в живой факел. Он закричал, отчаянно, страшно, но почему-то не упал, в бессмысленных попытках сбить пламя, а сделал последние три шага на своих горящих ногах.

***

09/15/2014 01.07

Пастбищный выгон на окраине деревни Рок-Чапел

Каннингем

Каннингем, не веря своим глазам, с каким-то почти религиозным ужасом смотрел на идущую фигуру, и лишь в последний миг попытался отступить. Объятый пламенем веселый клоун Эйван Миллс раскрыл объятья и тесно прижал его к себе. Настало время крика для Крейга. Он пытался оторвать от себя необычайно сильные руки, оттолкнуть такое убийственно горячее тело. Всё тщетно. Тогда, пока он ещё был в состоянии соображать, пока огнь не добрался до головы и не выжег мозги, Каннингем отпустил руки противника и невероятным усилием вытащил из кармана пружинный нож. Удар. Ещё и ещё. До тех пор пока горячие объятья не раскрылись, и уже почерневшая фигура не рухнула к ногам Крейга. Но и сам он бросился на помост, сбивая огонь и исходя криком от нестерпимой боли. Когда ему удалось потушить себя, будучи не в силах больше терпеть, Каннингем потерял сознание.

***

09/15/2014 01.09

Пастбищный выгон на окраине деревни Рок-Чапел

Фогерти

Лайм не знал, что ему теперь делать. Сейчас он не знал ничего, кроме того, что он, Лайм Фогерти, действительно был самым грустным клоуном на этой планете. Нет больше Миллса — его полной противоположности, со всеми этими подзатыльниками, надувными молотками и перьевыми подушками. Можно закрывать шоу. Вчера они играли в последний раз. На ватных ногах Фогерти вышел из-за кулис, где он скрывался в последние минуты, стиснув в скользких пальцах рукоятку кухонного тесака. Глаза его жгло не то от расплывающегося дыма, не то от ещё не вылившихся слёз. Картинка двоилась и норовила завалиться куда-то вбок. Не обращая внимания на горящие зрительские ряды, Лайм прошёл несколько шагов по манежу и опустился на колени. Здесь было жарко и дымно, но что это теперь значит. Закрыв руками лицо, Фогерти беззвучно оплакивал своего друга. Когда на помост перед ним упала тень, Лайм даже не шевельнулся.

— Как трогательно! Последние слёзы грустного клоуна над горячим трупом товарища.

Голос звучал издевательски, но угроза была вполне осязаемой. Вполне реальным был и щелчок предохранителя.

— Встань, грустный клоун.

Фогерти медленно встал и одёрнул грязную, прорванную на плече куртку. Так же медленно обернулся. Несмотря на полную эмоциональную опустошённость, человек, стоявший перед ним смог поднять со дна души какой-то мутный осадок. Дьявол с разноцветными глазами знал это, и получал явное удовольствие.