История очевидца иных миров
Шрифт:
Ульф притащил здоровущий поднос, на котором грудились дымящийся кофейник, чашки и большая тарелка с горкой сэндвичей. Грудинка, листья салата, помидоры, сыр — это то, что безликий разглядел. В животе у него заурчало.
Бреннан оделся, после чего они присоединились к Нильстрему и взяли в руки чашки с горячим кофе. Совсем не тёплое январское солнце освещало лица мужчин, меняя их до неузнаваемости. Казалось, что за столом сидят сразу трое безликих. Бреннан дожевал свой сэндвич и повернулся к шведу:
— Ульф, ты передумал ехать на блошиный рынок в Белфасте?
— Ух, ты! А я ведь чуть не забыл! Раз в месяц, — повернулся он к Крейвану, — я езжу на книжный развал в Белфасте. Там, в основном, валяется всякая ерунда, но иногда можно найти
— Нильстрем! — в голосе Бреннана послышался некий намёк на раздражение, и Фланахэн задумался: а так ли уж хотелось Нильстрему ехать на этот самый блошиный рынок?
— Да, о'кей. Уже бегу. — гигант засунул свой сэндвич в рот целиком и невнятно пробубнил:
— Пвиахно повэхти вхэма! — махнув напоследок рукой, Нильстрём молниеносно исчез в доме.
— И тебе того же. — Дилан задумчиво возил пальцем по пластиковым ромбикам на поверхности стола, потом обратился к Крейвану, — Через две-три недели мы поедем на Большой остров. Надо же тебе начинать познавать мир.
Глава 23
01/30/2014
…
Я по-разному отношусь к морю, и отношение это, увы, стремится к полярности. Сидеть на пустынном берегу, подставив лицо первым утренним лучам солнца, когда волны, пребывая, как и всё вокруг, в дремотной задумчивости, медленно накатывают на влажную гальку. Или в полуденный зной каждой порой чувствовать оседающие на коже мельчайшие брызги, что доносит лёгкий бриз, слабый наследник грозной ночной бури. Я очень люблю море: будь то разлитая на три стороны света до горизонта глубокая умиротворяющая бирюза, или же голубовато-серое, дышащее стальным холодом, поле, распаханное крутыми бороздами, с желтоватой пеной на гребнях. Вместе с морем я упиваюсь спокойствием, грущу, сержусь и вскидываюсь в едином ритме с волнами…
Другая сторона медали, тусклая и неуютная — это ощущение безбрежного пространства вокруг тебя. Я всегда тяжело переносил сколь-нибудь продолжительные морские путешествия. И виною тому не морская болезнь, что способна даже самых сильных и отважных людей превратить в их полную противоположность. Нет, шторм в открытом море, равно как и мёртвая зыбь, были не властны над моим желудком. Но вид беспредельно далёкого пространства, открывающийся, куда не бросишь взор, был способен свести меня с ума. Всякий раз, прибывая в порт, я сходил на берег физически здоровым, но совершенно опустошённым. Кажется, здесь, на Земле, есть название для моего недуга, но узнать его у меня руки не дошли. Сейчас я сижу на верхней палубе парома "Норбэнк", что должен доставить нас с Бреннаном и О'Райли в Ливерпуль, закутавшись в непромокаемый плащ и страдая от безымянной напасти, заканчивающейся на "-фобия". Уговоры Бреннана и стюарда спуститься на нижнюю палубу, где тепло и сухо, есть бар с закусками и места для отдыха, успеха не возымели. Я остаюсь здесь, стараясь до последнего противостоять этой гнетущей, опустошающей безнадёге, проходя сеанс оригинальной шоковой терапии. Когда будет совсем невмоготу, я все же присоединюсь к компаньонам, а пока…
— Что, не дозрел ещё до кружки тёмного? — ссутулившийся, неясный в сумерках силуэт говорит голосом Грэма.
Я отрицательно качаю головой, и О'Райли, пожав плечами, исчезает. Я записываю всё это, прячу дневник под синюю прорезиненную ткань и смотрю на расплывающийся горизонт, в десятый раз прокручивая в голове, всё, что произошло в последние два дня, и что должно произойти в дни предстоящие…
…
Сегодня О'Райли привёз меня в Город. С большой буквы. Потому что до сих пор я не знал, что такое большой земной город. По меркам Дораса, Бушмилс был не деревней, а небольшим городком, с капитальными домами, в которых жили вполне зажиточные, опять же по меркам Дораса, простолюдины (это не касалось Бреннана и семейства Каванах, которые в роскоши могли переплюнуть любого эйериннского Лорда). Я побывал почти во всех больших городах Заморья, от бескрайнего
— Аха, я тоже каждый раз приезжаю в Даблин, как в первый, хоть и родился здесь, и нюхом могу различить каждый камешек…
Я знал, Бреннан рассказал мне, что О'Райли родился в южном Лондоне, и на службу во благо Ирландии кровь позвала его уже во вполне сознательном возрасте, но ничего не стал говорить.
— Воздух! Чуешь, какой здесь воздух?! — Грэм напоказ потянул носом. — Это настоящая Ирландия, с её веками свободы и величия! Вот мы счас поплывём в Ливерпуль. Ты был в Ливерпуле, а?
Я неопределённо пожал плечами.
— Так вот, многие твердят, особенно те, кто из центральных областей, что и в Даблине, и в Ливерпуле всё одинаково: сырость, туманы, а воздух воняет морем и водорослями. Ну, насчёт Мерси не спорю, так, в общем-то, и есть — никчёмный, неуютный городишко, в котором воняет гнилыми водорослями. Но Даблин совсем не то же. Здесь тоже сыро и всё такое, но пахнет здесь стариной и вековой мудростью. Ну, ты понимаешь… Куда прёшь, ублюдок, сын ублюдка! — последняя реплика относилась к водителю подрезавшего нас такси. Грэм вмиг забыл про очарование Дублина и переключился на физические уродства и расовую неполноценность таксиста. Я закрыл глаза…
…
— Наша задача — выбить табуретку из-под слабеньких ножек Гая Келли и, успев отойти, насладиться агонией старого хрыча, пляшущего в петле собственной глупости. Ничем иным я не могу назвать то, что все немалые средства семьи Келли сосредоточены на счетах одного банка.
Мы сидели за угловым столиком в "Наггетс Кинг" — главном досуговом центре деревни. Вечер вторника, кафетерий был заполнен более чем наполовину, в основном, семейными парами с детьми и пивом, и компанией бабушек-сплетниц, потягивающих кофе из бумажных стаканчиков и обсуждающих наступление нового экономического кризиса. В зале стоял постоянный гул, поэтому Бреннан говорил громко, не боясь быть услышанным чужими ушами.
— Угу, в общих чертах ты мне всё уже обрисовал. — я отпил свой зелёный чай и отломил ложечкой кусочек вишнёвого пирога. — Моя роль в чём заключается?
— Не торопи, я как раз собираюсь перейти к сути. Так вот. Старый Келли очень осторожен, почему и хранит весь свой капитал только в Королевском Банке Шотландии, не доверяя прочим.
— Да, а всеми финансовыми операциями руководит Старший партнёр Хорас Лич. — я отломил ещё один кусочек пирога.
Дилан задумчиво посмотрел на меня.
— Я уже рассказывал, да?
— Когда Ульф вернулся из Франкфурта. Тогда тебя слушал ещё Билл Маккуин.
— Точно. Тогда всё становится совсем просто. На какое-то время ты должен будешь стать судьей Хорасом.
— Чтобы?
— Чтобы разорить клан Келли. Тебе нужно будет подписать кучу бумаг судейской подписью. Ну, о технических деталях я подробно расскажу уже в Лондоне. — заметив мой вопросительный взгляд, Бреннан пояснил. — Лич живёт в Лондоне, все финансовые операции он тоже проводит в Лондоне. Я спрашиваю: ты сможешь?