История Одного Андрогина
Шрифт:
– Это худший день в моей жизни! – мучительно выговорила Ева.
– Не беспокойся! Сейчас нам принесут пива, бутербродов, и это поможет тебе!
– Нет. Не хочу пиво.
– Вот кстати и наш заказ!
Официант поднес два литровых бокала пива и два больших бутерброда с дешевым, но очень вкусным сыром, с ароматной колбасой и небольшим количеством зелени.
– Нет. Я не буду! – пыталась противиться Ева.
– Поверь мне, Ева! Станет лучше. Я тебе из собственного опыта это говорю. – настаивала Астрид, показывая на пиво.
– Как тебе это удается?
– Что именно?
–
– Ах! – засмеялась Астрид, - Опыт, милая! И ничего более. Ты пей! Легче станет.
Ева, переборов себя, стала делать глотки пива. Спустя пару минут ее голове стало легче, и она стала более разговорчивой. Скоро она и вовсе не заметила, как пришла в кондицию и стала жадно поедать бутерброд. Хрумая, она спросила:
– Кстати, сколько времени? – выглядев на много оживленнее.
– Пять часов.
– Что?
Астрид показала ей на настенные часы.
– Ого! Я думала не больше десяти утра! – сказала Ева и посмотрела в окно, где увидела наступающие сумерки ноября, - А уже почти вечер! Как? – выглядев удивленной.
– А как ты думала? Я уже весь день за тобой ухаживаю, как за своей девушкой! – усмехалась Астрид.
– Пора домой! – спешно сказала Ева, после чего они покинули кафе.
Они шли по старой дороге, через кладбище, ровно так, как они шли тогда, только в обратную сторону. Теперь они шли домой. И Еве очень не терпелось попасть в комнату Астрид и согреться под одеялом. В ее голове до сих пор было как-то неуютно и это мешало ей сосредоточиться. Почти весь день она боролась с похмельем и сейчас переживала его остатки, что было намного лучшим для нее. Она пыталась поддерживать любой разговор с Астрид, ибо ей было неприятно идти по кладбищу в мрачном молчании. Астрид и без того была улыбчивой. Но обе они не знали, что ждет их и кто следит за ними в этот самый момент.
На улице вовсе потемнело. Кладбище, которое Астрид знала, как свои пять пальцев, уготовило неприятный сюрприз для обеих. Совершенно того не ожидая, Ева и Астрид наткнулись на своем пути на троих незнакомых им молодых людей. Им было не ясно, откуда подобные здесь взялись. Но было ясно, что зачем-то они перекрыли им эту узкую тропинку среди зарослей самой старой части кладбища.
Первый, что слева от подружек, был среднего роста, крепкий, белобрысый симпатяга в синей спортивной куртке. Второй, по середине – самый высокий из них, здоровенный, лысый фанат ФК Арсенал (судя по мастерке на нем). У него было самое жуткое лицо среди всех троих. Третий – с очень серьезным взглядом, на вид был между финансистом и футболистом. Его прическа была аккуратной, туфли отлично вычищены, но его лицо портили угревые шрамы, усыпавшие его щеки.
– Не страшно ли таким юным девушкам ходить по кладбищам в потемках, а? – спросил тот, который лысый.
– А самому не страшно? – тут же пустилась выяснять отношения Астрид, - Вы заблудились, или смерти ищете?
– Если кто-то и сдохнет сегодня, так это ты, мразь сатанинская! – продолжил тот же.
– Ах, так? По-моему, вы ребята не туда забрели. Откуда вы, три педика? – не сдавала своей наглости Астрид.
Ева молчала и вообще не понимала ситуации. Ей было страшно. Астрид пыталась выглядеть хозяйкой.
– Что? Она назвала нас педиками?
В этот момент Астрид растерялась. Она не знала, что сказать, но и бежать не вздумала. Ева, наконец-то, включила свое мышление и отвагу, и стала впереди Астрид, будто защищая ее.
– Стойте, ребята! Не слушайте ее! Вы лучше объясните, что вам надо! Давайте, не будем прибегать к насилию, а уладим проблему с помощью дискуссии!
– Что? – с удивлением спросил тот лысый, приостановившись перед Евой, - Какая проблема? Ты вообще здесь не причем!
– Стойте, стойте! Вы простите мою подругу за излишнее красноречие! Если это из-за этого, то не стоит впадать в крайности! Давайте разберемся мирно! – продолжала Ева.
– Что? – теперь уже сказала Астрид, - Ева, что ты стелешься перед ними? Пусть поцелуют меня в жопу! И тебя тоже!
Было видно, как терпение парней повисло на ниточке. Тот, что был белобрысым, сказал лысому, видимо главному из них:
– Эй, а может и беленькую отметелим?
– Нет. – пытался как можно тише, сказать тот, - Ее она сказала не трогать.
Ева обратила свое внимание на данные слова, но когда те отморозки откинули ее в сторону и набросились на Астрид, то ей стало не до размышлений. Было поздно словесно выяснять отношения.
– Нет! – единственное, что смогла выкрикнуть Ева, когда увидела, как те повалили Астрид на землю и стали буцать ногами.
– Ах, вы, сукины дети! – кричала Астрид, которая даже в момент избиения не могла смириться перед этими ублюдками.
Удары стали такими сильными, что она после этих слов, больше ничего не могла выговорить. Она пыталась хотя бы защитить голову руками, обхватив ее. У Евы разрывалось сердце от данной картины.
Ее лучшую подругу избивали на ее же глазах. И она металась в мыслях, чувствах, словно сама чувствовала удары этих громил на своих ребрах, и ей было больно за Астрид. Некогда было думать. Нужно действовать. И Ева, окинув взором ближайшие заросли, заметила, как из них торчал металлический прут. Ностальгические мысли осенили ее голову. Она встала с земли и дернула за него. Вмиг он оказался у нее в руках, и Ева почувствовала что-то знакомое. Что-то, уже ощущаемое в ее ладонях. Это был чемпионат Франции по фехтованию на шпагах среди юношей 1984 года. Это промелькнуло в сознании Евы в сотую долю секунды. И она почувствовала уверенность в своих руках, она почувствовала силу в себе. И слившись с этим ржавым метровым прутом воедино, Ева устремилась к группе хулиганов с криками:
– Эй, вы! – замахнувшись.
Не успел лысый парень как следует обернуться, как Ева первым же взмахом прута уложила его как перинку и добавила удар в голову, чтобы тот больше не смог подняться.
– Что это?! – с изумлением сказал второй и тут же бросился на Еву, но та филигранным взмахом засадила краем прута между его глаз, добавив по ребрам, и свалив с ног подсечкой.
Третий, белобрысый, от вида всего этого заробел и встал осторожно, подальше от радиуса поражения. Его глаза выглядели испуганно, но он был более собранным, чем те двое. Отойдя метров на пять от Евы, он сказал: