История одного клана
Шрифт:
В сумке оказались завернутые в ткань заледеневшие лепешки. Их я успешно разогрела над полыхающим костром. Но только проглотив первый кусочек, поняла, насколько проголодалась. Да, для жизни мне вполне хватит и магии драконов, которой за эти два дня выпито столько, что впору подавиться, вот только тело этим не обмануть. Ему нужна нормальная пища. Так что теперь я вгрызалась в тесто с жадностью сторожевого пса, которых, как известно, держат впроголодь. Так же в сумке обнаружилась фляга и довольно большой, литра на два, горшочек, закрытый плотной крышкой. Внутри горшочка что-то плескалось. Да и магией от него фонило.
Вот тут-то я и пожалела о своей грубости в отношении Иаллин. Ложка бы мне пригодилась.
Сытую и согретую, меня начало клонить в сон.
– Откуда все это? – кивнула я на распотрошенную суму.
– У границ тоже живут люди. И разве могут они пожалеть немного еды для замерзающего путника, если попросит ледяной дракон.
Я засмеялась:
– Добрые люди есть везде, особенно когда вокруг много злых драконов.
Глаза совсем слипались, и я начала придумывать, как бы улечься на холодном льду и ничего себе не отморозить. Одной дубленки оказалось мало. Посмотрев на мои мучения, пернатый вздохнул и пододвинул мое несопротивляющееся и вообще размякшее тело к себе. Еще и крылом сверху накрыл. Ильямин оказался не таким уж и холодным, а скорее наоборот, тепленьким, как бок остывающей печки.
– Разбудите как буря уляжется. Мне еще надо ямку для драконьей туши выкопать, – бормотала я в полудреме.
Сери открыл глаза и долго разглядывал неровный белый камень. Только через несколько минут до него дошло, что это лепнина на беленом потолке. На фоне головной боли вспомнилось, как они с братом заклинанием подписывали потолок типа «Серебряный Град. Дом. Твоя комната»… Это на случай, когда после гулянки с утра не помнишь, где ты. Иногда сначала приходилось выяснять собственное имя. Но чаще имя соседки по горизонтальному положению. Хорошо, хоть заклинание качественное, само как-то узнаёт имя и пишет. Правда, иногда казусы случаются. Он поутру одну девицу Груней назвал, так она еще час орала, что Эсмиральдинья. Оказалось, что эта красотка уже лет десять как от данного матерью имени избавилась, а вот он напомнил! А однажды имена пришлось читать несколько минут. На двадцатом Сери окончательно окосел от удивления, потому как половина имен были мужские. Оказалось, что заклинание засекало всех, кто к этой кровати прикладывался. Пришлось выкинуть не только постельное белье, но и саму кровать.
Когда к колокольному звону присоединилась и сильная боль в боку, дракон поначалу решил, что во время очередной попойки ему кто-то помял ребра, но потом вспомнил, что подобное в последний раз случалось эдак лет сто назад. И не то чтобы за эти сто лет он стал много сильней, просто натренировался с братом давать противникам в морду, и если их оказывалось больше и они были сильней, то вовремя сбегать, пока дело не дошло до оскорбленной драконьей чести. А братьям о-очень не нравилось, когда их били.
Расплавленный и какой-то теплый разум поплыл совсем не в ту сторону. Дракон вспомнил, как их последний раз сильно били. Кажется, тогда брату приглянулась одна эльфийка, ослепительная блондинка с длинными ногами и большой гру… большими глазами. Колин всегда был неравнодушен к светленьким. Но тут его чуть не заставили жениться на соблазненной им невинной деве (если честно, то невинностью там уже лет сто как
Мысль о блондинках как-то плавно привела к воспоминаниям о женщине. Да, она тоже была блондинкой, но немного… странной. Прядками. Яркие голубые глаза этой красотки светились легкой угрозой в его адрес и в то же время какой-то нежностью. Где же он мог встретить это ясноокое видение? В узком белом платье, с обнаженной спиной, кипящая от чуть сдерживаемой ярости. Кажется, они танцевали в набитом людьми зале. Его пальцы пробегали по ее позвоночнику, но им препятствовала ткань платья чуть ниже талии. Ох как краснели щеки и сверкали от злости и возбуждения ее голубые глаза. Потом они целовались где-то на балконе. Сери помнил, как прижимал странную девушку к себе, как кипела его кровь…
– Андин! – чуть слышно выдохнул дракон. И тут же все вспомнил. – Моя Андин. Единственная.
Попробовал потянуться к ней по созданным только для них связям и наткнулся на ледяной холод. По всем ниточкам, что соединяли их. Кровь, печать, чувства. Везде лишь холод.
– Сери, успокойся!
Когда в комнату вошла мать, он не заметил.
– Мама! – улыбнулся Сери.
Женщина упала на кровать рядом с ним и прижала голову сына к своей груди:
– Мой мальчик! Мой маленький мальчик. Я думала, что это навсегда. Сери! Рыжик мой несносный.
– Ну мама! Я же просил не называть меня так. Как девчонку! – На щеку упала соленая капелька, и Сери поднял глаза. – Я жив. Все хорошо.
– Мы считали, что навсегда потеряли тебя.
Так вот почему… Он и сейчас практически не чувствовал своего брата, успевшего присесть рядом с матерью. Лишь некое родство, благодаря которому его тело не восприняло Колина как врага и спокойно подпустило близко. Но обычных отголосков чувств друг друга не было.
– Решили, что от меня так легко отделаться?
– Дурачок! – улыбнулась мама сквозь слезы радости.
Пропустить появление его отца не дала магия. Сери просто кожей почувствовал ее – горячую, близкую. Но когда увидел стоящего в дверях отца, не смог сдержать смеха. Отчего тут же поплатился – ребра чудовищно обожгло болью.
Но это как-то быстро прошло. Подняв лицо, Сери улыбнулся, вглядываясь в чуткие зеленые глаза асура, самого лучшего лекаря, какого он знал.
– Дядя? И тебя тоже вытащили?
Ничего не говоря, асур поднял руку, словно готовясь отвесить незадачливому племяннику хороший подзатыльник. Но Сери прикрыл многострадальную голову руками.
– Тебя за такие выкрутасы надо бы вообще без обезболивающего оставить. Мальчишка! – С учетом, что демон выглядел едва ли не младше своего пациента, смотрелось все очень глупо. – Просто удивительно, как вообще выжил при таком стремлении к саморазрушению.
– Хорошие связи и пара десятков душ в обмен.
Зеленоокий побледнел и все же отвесил племяннику подзатыльник.
– Так у тебя мозгов-то хватило торговаться с НИМ?!
– Ну мозгов, предположим, на это много и не надо, – задумчиво посмотрел на него отец. – А вот наглости!..