История одного лагеря (Вятлаг)
Шрифт:
Перевыполнение плана по доходам достигнуто благодаря поставлению на работы основной деятельности значительно большей численности з/к з/к, чем это было предусмотрено планом (фактически было занято 18487 человек при плане 16510 человек). Что касается выработки на один отработанный ч/день, то она фактически составила – 21 руб.48 коп. при плане – 22 руб.60 коп., или ниже плановой выработки на 1 руб.12 коп. На все количество отработанных человеко-дней недовыполнение составит – 6.537 тыс.руб. Недовыполнение плана по выработке на отработанный ч/день по существу всецело обусловлено недоиспользованием плановых ассигнований по сезонной премии-надбавке, экономия по которой в лесоэксплуатации составила за год 6.446 тыс.руб. Эта экономия сезонной премии-надбавки возникла по следующим двум обстоятельствам:
1. В силу низкой производительности труда на лесозаготовках в первом полугодии (91,7%), причем такая производительность труда была во второй половине осенне-зимнего сезона (I кв.), что значительно снизило размеры сезонной премии-надбавки и отрицательно повлияло на выполнение плана по доходам на отработанный ч/день.
2. При определении
Необходимо отметить, что доходы второго полугодия по сравнению с первым полугодием возросли на 9.191 тыс.руб., или – 11,5%. Значительный рост доходов во втором полугодии обусловлен ростом производительности труда в связи с переводом заключенных с 1.07.1950 года на систему заработной платы. Если в первом полугодии комплексная производительность труда в лесоэксплуатации составила только 91,7%, то во втором полугодии она достигла 116,4% плана, или возросла по сравнению с первым полугодием на 24,7%.
Доходы лагеря, включая подоходный налог и полученную дотацию на покрытие плановых убытков за 1950 г., составили 149.410 тыс.руб. и превышают расходы по содержанию на 1.465 тыс.руб.
б/ Сколько стоит "рабсила"?
Лагерная система основана на насилии и принуждении, а посему изначально враждебна любому профессионализму, в том числе – проявлению квалифицированного подхода к организации производства. Умственный труд, собственно, работой в лагере и не считается. Те, кому повезло устроиться на так называемых "интеллигентских" должностях, выражаясь лагерным языком, "придуриваются", а не работают: ведь работа – это лишь "грубый и зримый" физический труд. В основу лагерной "экономики" заложена бригадная форма организации труда, а по сути – система круговой поруки, когда из-за плохой работы одного страдают все члены бригады и поэтому они вынуждены следить друг за другом, "подгонять" сами себя (при желании и с известным допуском можно увидеть в этом некое подобие дореволюционной русской крестьянской общины). Экономическая система советских лагерей, созданная в 1920-е – 1930-е годы, оказалась совершенно косной и неспособной к изменениям. Лагерному начальству было удобно и даже комфортно ничего не менять в этой системе десятилетиями. При жесточайшем централизме все команды в ней шли только сверху и на любую из этих команд дозволялся лишь однозначный ответ: "Есть! Будет исполнено!" Толковые и разворотливые начальники ИТЛ и лагподразделений, разумеется, создавали собственные "внутренние" резервы, запасы производственных мощностей и продукции – на тот случай, чтобы, если потребует вышестоящее руководство, выполнить любую его команду. При этом, однако, далеко вперед без нужды (продвижение по службе, очередная звезда на погоны или генеральские лампасы на брюки) не высовывались, обоснованно полагая, что перевыполнение планов чревато серьезными последствиями – на следующий год это перевыполнение вполне может стать уже основным планом… По аналогичным, собственно, соображениям любой стахановец и рационализатор (коих усиленно возносила политпропаганда в ту эпоху соцсоревнования и шумных починов) в своей бригаде воспринимался ее "бугром" как смутьян, подрывающий авторитет "старшого", копающий под него яму… "Искоса" смотрели на "передовиков производства" и собригадники: из-за одного "стахановца" завтра всем могли урезать расценки и поднять нормы… Поэтому, в частности, не приживалась в лагере любая (даже простейшая) механизация: с ней конкурировал (и до определенного срока – вполне успешно) "почти бесплатный" рабский зековский труд.
Лагерная "экономика" абсурдна и с гуманистической точки зрения: ведь заключенные сами строят для себя зоны, тюрьмы, в определенной мере сами сторожат друг друга, то есть вынуждены действовать, как правило, вопреки собственным глубинным интересам, против своей личности. Совершенно естественны для лагеря, как подчеркивает экономист Л.С.Трус (бывший политзаключенный), не добросовестный профессиональный труд, а сознательная постоянная ориентация на брак, "видимость работы". Не зря среди лагерников высоко ценились именно те должности в зоне и на производстве, где можно "гнать туфту". Несомненно, политзаключенные (в массе своей) относились к труду гораздо ответственнее и добросовестнее, нежели "бытовики" (хотя та самая "туфта" не обошла стороной и "пятьдесят восьмую статью"). Уголовники же в лучшем случае лишь имитировали "пахоту", создавали видимость работы. Отсюда – ориентация партийно-бюрократического государства (особенно – в послевоенные годы) на "привлечение" в места лишения свободы выходцев из "нормальных" слоев советских трудящихся, способных добросовестно работать и в лагерях. В дальнейшем эта система "из-под-палочного" лагерного труда принесла свои естественные и ядовитые плоды: отвращение к принудительной работе выплеснулось из лагерей в обычную жизнь и стало нормой поведения миллионов советских граждан в сфере "социалистического общественного производства".
Нельзя сказать, что в ГУЛАГе не понимали и не принимали простой истины: людей надо заинтересовать в том, чтобы они лучше, качественнее и производительнее работали. Вопрос в другом: как это сделать в конкретных лагерных условиях? До введения в начале 50-х годов заработной платы для заключенных пытались "развернуть" среди них "соцсоревнование", "выдвигая и пестуя" на лесоповале "стахановцев-маяков", за которыми ("по идее") должны были "тянуться" остальные "исполнители программы". Однако "соревнование" осталось бумажным блефом: реальных стимулов к усиленному труду у лагерников
Реальным и действенным стимулом к высокопроизводительному труду заключенных стала в 1950-е годы зачетная система. За этим стоял точный психологический расчет: ведь самый эффективный "манок" для заключенного, как уже говорилось, – это возможность досрочного освобождения. Кроме того, жизнь для каждого лагерника становилась (пусть в какой-то малости, полуиллюзорно) самоуправляемой, он получал шанс сам распорядиться своей судьбой. Имела эта система и свои теневые стороны. Первыми (причем – в "самые сжатые сроки") освобождались "авторитетные" уголовники – на них "ишачили" (или продавали им свой труд) рядовые зеки. В лагерях приобрели небывалую "популярность" самые тяжелые работы, где зачетные надбавки за перевыполнение норм были выше (например, на лесоповале). Еще более распространенным стало пренебрежение требованиями техники безопасности на производстве… Впрочем, государство, "поиграв" с системой зачетов, в конце концов (к 1960-м годам) ее отменило. Закономерен вопрос: почему? Дело, вероятно (и прежде всего), в том, что советскому государству просто не нужен был производительный труд заключенных в лагерях. Логика рассуждений здесь такова: пусть сидят подольше и тянут свою рабскую лямку там, где назначат и прикажут. В лагерях потребно живое, но бессловесное орудие труда, а не самоуправляемый (хоть в чем-то) индивид.
Вполне правомерен в связи с этим вывод исследователя Л.С.Труса: "Бесперспективна, безвыходна любая лагерная экономика – и гитлеровская и сталинская. И там и тут человек ни во что не ценился. Но, может быть, наша, не уступая гитлеровской по жестокости, еще дальше отошла от здравого смысла. Поэтому любое стимулирование, какими бы "благородными жестами" оно ни сопровождалось, либо не оказывало на работников никакого воздействия, либо вело в тупик".
В конечном счете для любого государства важнее всего одно – сколько стоит рабочая сила? Для советского партийно-бюрократического государства им же самим сделанный баснословно дешевым труд заключенных стал той "золотой жилой", над которой оно "тряслось", как скупец над заветным сундуком, десятилетиями оберегая этот источник своих сомнительных "барышей" от малейших изменений и новых веяний. Жадность затмевала здесь все, даже здравый смысл. И было от чего: ведь (если обратиться уже к 1980-м годам) "нормальный" рабочий (оплата труда, обустройство, содержание социальной сферы и т.д.) обходился государству в районах Сибири и Крайнего Севера в 20.000 рублей ежегодно, а заключенный, довольствующийся плановыми 2-мя квадратными метрами жилья и ничтожной зарплатой, – всего-то навсего в 1.000 рублей. Разница кардинальная – двадцатикратная. При такой прибыли (вспомним классиков) капитал (и как видим – не только он) готов на любые преступления, хотя бы и под страхом виселицы.
Главным индикатором "рентабельности" (а следовательно и прибыльности) ГУЛАГа считался показатель стоимости отработанного человеко-дня заключенного.
Рассмотрим этот показатель применительно к Вятлагу 1946 года.
Документ N 30.
Стоимость отработанного человеко-дня заключенных и военнопленных Вятлага за 1946 год
(без премвознаграждения)
Лагподразделения- Прочие Ширпотреб Сельское Итого производства - хозяйство и АПТ и хозяйства
П Количество 1.079 1.008 330 252 2.669 л отработанных а человеко-дней н (тысяч)
Стоимость 13-15 11-59 8-70 8-70 11-59 н человеко-дня а (рублей)
Процент к 113,3 100,0 75,1 75,1 100,0 г среднему по о лагерю д Сумма 14.188 11.683 2.871 2.192 30.934
(тысяч рублей)
О Количество 1.075 1.488 214 478 3.255 т отработанных ч человеко-дней е (тысяч) т Стоимость 12-30 11-31 9-67 8-54 11-11 человеко-дня з (рублей) а Процент к 110,7 101,8 83,2 76,8 100,0 среднему по г лагерю о
Сумма 13.220 16.822 2.027 4.032 36.161 д (тысяч рублей)
Итак, за год в Вятлаге "контингентом" отработано более 3.250.000 человеко-дней, что намного превышает плановый норматив. Вот и весь "секрет полишинеля": зачем, спрашивается, ломать голову над технико-экономическими средствами повышения производительности труда, когда все можно сделать гораздо проще – заставить зеков "вкалывать" ежедневно на час-другой дольше. Идем далее: при цене одного человеко-дня более 11 рублей начислено "премвознаграждения" лагерникам (о зарплате тогда еще и речи не велось) почти в 10 раз меньше – всего лишь по 1 рублю 20 копеек "на душу". "Прочувствуем" эту колоссальную разницу – именно в связи с ней труд заключенных и являлся неиссякаемой "золотой жилой" для сталинско-советского государства. Сравним вышеприведенную таблицу с нижеследующей и отчетливо увидим, что вятлаговское начальство платило своим "подопечным" (за отработанный человеко-день) даже меньше, чем дозволялось общегулаговскими плановыми нормативами.