История одного пета. Часть 1
Шрифт:
Двое мужчин понесли Павла в сторону серых палаток. Бородатый пришел в себя и что-то пасмурно ворчал, женщины визгливо отвечали, а мужчины прятали усмешки в кустистые бороды. Это не радовало пострадавшего мародера. Злобные взгляды не сулили моему товарищу ничего хорошего.
Павла занесли в палатку и тут же вышли, оставив моего друга внутри. Я шмыгнул следом – не оставлять же его одного. Если получится, то и веревки смогу перегрызть. Глаза сразу же привыкли к полумраку, это людям надо долго и упорно моргать, у котов всё гораздо проще.
Павел смирно
Со стен свисали связки лука, пучки белесых корешков и пара страшных черепов неизвестных животных с большими зубами – среднее между слоном и динозавром. Под полотняным пологом пахло дымом, благовониями, сушеными травами и не менее сушеной старостью.
Отчасти амбре несло от древнейшей старухи в углу. Вращая глазами (вернее одним глазом – левый оставался недвижим и лишь тускло поблескивал), она почесывала бородавку на носу. Одета в какое-то невообразимое количество юбок, я смог насчитать пятнадцать, за точность не ручаюсь. Бурая рваная кофта висела на тощих плечах как на вешалке. На морщинистой шее переливались в свете костерка блестящие бусы из монеток разной величины. В довершение полной картины ослепляло большое кольцо в ухе, такое же, как у нас на гардинах, только из золота. Именно так я себе всегда представлял Бабу-Ягу.
– Гангурам азкинон! – гортанно крякнула старуха, и я вспомнил, что такими же словами нас приветствовал Железер Молния.
– Не понимаю! – пролепетал Павел.
– Гангурам азкинон!
– Это, как его. Во, вспомнил – хех! – блеснул языковыми познаниями мой друг.
Я начал подкрадываться к лежащему Павлу, когда путь преградила знакомая неконтактная особа и снова принялась шипеть. Сама собой поднялась шерсть на затылке, еще немного и сделаю недружелюбной самке замечание в виде указаний на место, которое она должна занимать. Но за меня это сделала старуха, что-то гортанно выкрикнув, она усмирила разъяренное животное. Кошка словно забыла про меня, гордой павой подплыла к старухе и потерлась о костлявые ноги.
Возможно, потеревшись о бабулю, ободранная красотка зарядила её электричеством. Старуха перестала теребить бородавку на носу, поднялась с колченогой табуретки и заковыляла к Павлу.
– Бабушка, пожалуйста, развяжите меня. Я не виноват, тот дядька сам попал под горячее копыто, – Павел подал голос, и, решив взять старушку на жалость, заныл. – Сами мы не местные, на поезде ехали, а потом здесь очутилися-а!
На старуху тон, которым обычно Павел выцыганивал деньги у своей бабушки, оказал противоположный эффект. Ведьма хрипло рассмеялась и достала из недр многочисленных юбок острый нож.
Да куда же это мы попали?!! Даже престарелые пенсионерки ведут себя как заправские урки, все ходят с ножами и почему-то настроены против моего друга!!!
Нервы не выдержали, и я кинулся на бабку с единственным желанием отобрать ножик, пока не порезалась.
Немного
Никак не ожидал такой прыти от черной молнии, которая сбила в полете и притиснула вашего покорного слугу к полу. Эх, прощай, друг Пашка, третий раз за сутки прощаюсь с тобой – как-то начало надоедать.
Старушенция не обратила никакого внимания на мои попытки заступиться за товарища. Ей не до этого – она перерезала веревки. Я же для приличия пошипел и подергался, но остался простым наблюдателем, не хватило силенок вырваться из пасти минитигрицы. Только никому не говорите, это я вам по секрету рассказываю.
– Отпустите, тетенька, я больше не буду, честное слово! – на всякий случай попросил я.
– Лежи тихо и не рыпайся, если шкурка дорога, – прошипела черная фурия.
Хорошо ещё, что люди не понимают нашего языка, а то я повесился бы от Пашкиных насмешек.
Тем временем путы Павла сползли на пол, и старуха вернулась в уголок. Там она вновь занялась прерванным делом, то есть флегматично пощипывала бородавку, как будто ничто другое в данный момент её не интересовало. Павел растирал затекшие руки и ноги. Более-менее восстановив кровообращение, он примостился на вторую табуретку и уставился на старуху, та пялилась в ответ.
Я посмотрел, как они играют в гляделки, и вновь попытался вырваться. На этот раз я задел лапой какой-то дурнопахнущий горшок, он покатился и вывел Павла из транса.
– Бабушка, так может, я пойду? А то там мама с папой остались, скучают наверно, – жалобным тоном попросил Павел.
Этими словами он вывел старуху из полудремы и та, указав на амулет Железера, ткнула в красное пятно на разноцветной юбке и сделала движение рукой, как будто выкручивала лампочку. Я понял с первого раза, а Павлу пришлось дважды показать театр одного актера. Она что-то спела на своем языке, что-то протяжное и успокаивающее. Потом кивнула на амулет.
Носитель сообщил о характеристике артефакта
Получено знание – перевод с других языков
(один поворот красного луча)
С некоторой опаской Павел повернул красный луч на побрякушке с котом, вновь пронесся холодок и… всё осталось как прежде. Даже зубы на загривке также явственно ввергали меня в бездну унижения.
Хотя перед моими глазами снова промелькнули непонятные слова:
Использован перевод с других языков
Питомец понимает те же языки, что и игрок
– Вот теперь поговорим, малыш! – проговорила старуха на чистом русском языке. – Как ты оказался здесь и откуда у тебя амулет Корня?
Я забыл про боль в загривке и вытаращил глаза на старуху.
– Бабушка, вы по-русски говорите? А почему остальные что-то непонятное горланят? – Павел удивился не меньше моего.
– Тебе сейчас понятны языки всех народов этого мира.
– Ух, ты, крутяк! Вот бы так на инглише сделать, – задумчиво проговорил Пашка. – А то задолбало пары получать.