История одного замужества
Шрифт:
В комнате наступило молчание, было только слышно, как тяжело дышит Башилов.
– Скажите, Андрей Григорьевич, – обратился к нему следователь, – а вы видели кого-нибудь в саду?
– Если там кто и был, я не обратил внимания, – отозвался хозяин дома.
Немудрено, подумала Наташа. Ведь отец почти все время смотрел или на Панову, или на Ергольского, когда тот брал слово.
– Наталья Андреевна, – серьезно промолвил следователь, – мне понадобится описание внешности той женщины, которую вы видели в саду. Если вы
Он собирался дать ей понять, что для ее же блага ей лучше не пытаться ввести следствие в заблуждение, но Натали не дала ему закончить.
– Ей меньше тридцати, – решительно сказала она. – Брюнетка. На ней была такая, знаете, заметная шляпка…
– Шляпку вы не упоминали, – не удержался следователь.
– Правда? Просто я забыла. – Натали неожиданно улыбнулась и враз стала еще краше, чем была. – Шляпа с перьями, очень яркая. Я и разглядела эту даму потому, что обратила внимание, как перья колышутся в сумерках…
И тут, надо признаться, Иван Иванович засомневался. Может быть, Натали действительно кого-то видела? Он считал, что одна из главнейших обязанностей следователя – чувствовать фальшь там, где она есть, но в рассказе о том, как девушка увидела в саду перья шляпки и только поэтому обратила внимание на женщину под шляпкой, не было ровным счетом ничего фальшивого…
– У нее есть какие-нибудь особые приметы?
– Да. Перья розовые и, кажется, черные. Может быть, коричневые, но мне кажется, все-таки черные. Пришиты сбоку, а у основания что-то вроде броши, понимаете?
– Я имел в виду ту даму, – сдержанно уточнил следователь.
– Ах! Ну да, конечно… – Натали задумалась. – Нет, у нее не было ни шрамов, ни родинок. Но она была накрашена, – с надеждой прибавила девушка, косясь на следователя.
– Какая-нибудь поклонница Матвея Ильича, не иначе, – не удержался Башилов.
– Я тоже так подумала, потому и не обратила внимания на ее появление, – серьезно сказала Наташа. – Но теперь я думаю, что она пришла туда не из-за господина Ергольского.
– Почему? – быстро спросил Игнатов.
– Понимаете, когда она махала рукой, это было для кого-то, кто ее видел, а Матвей Ильич в тот момент отвернулся от окна.
…Слушая ее, Иван Иванович разрывался между желанием поверить – и нежеланием оказаться одураченным. Женщина в синем платье. Женщина в яркой шляпке. Женщина с сумочкой.
С сумочкой, в которой, может быть, уместится дамский револьвер с перламутровой рукояткой? А почему бы и нет, собственно говоря…
Ясно одно: если эта дама вчера была в саду Ергольского, значит, ее надо найти. Не могла же она появиться из ниоткуда…
– Может быть, потому и отвернулся, что не хотел ее видеть, – желчно предположил Башилов.
– Скажите, Наталья Андреевна, – вмешался следователь, – вы бы могли опознать эту даму, если бы увидели ее снова?
– Да. Думаю, да.
Почему она заколебалась,
– Хорошо, – сдался следователь. – Теперь поговорим о том, где вы были сегодня днем.
Услышав эти слова, Башилов засопел еще неприязненнее. Он полагал, что теперь нахальный мальчишка не преминет выведать у Натали все подробности их с Сержем разговоров, но следователь оказался весьма тактичен и удовольствовался только общими показаниями.
Да, Натали была дома, когда появился Серж. И так как стояла прекрасная погода, они отправились на озеро и катались там на лодке.
Нет, Иннокентия Ободовского на берегу она не заметила. Натали запомнила только детей, кажется, это сыновья управляющего «Кувшинками». Сначала они удили рыбу, а потом кто-то из детей прыгнул в воду, наверное, баловства ради. Вскоре после этого Натали засобиралась домой, потому что стало слишком жарко, и Серж проводил ее до самых дверей.
– Я пригласила его войти, – добавила она, умоляюще глядя на следователя. – Он хотел согласиться, но потом сказал, что… что беспокоится за Поля и хотел бы его найти.
– В каком смысле беспокоится? – быстро спросил Игнатов.
– Он боялся, как бы Поль чего-нибудь с собой не сделал. Поль очень переживал из-за… – Натали запнулась. – Ему казалось, что вся эта ситуация… присутствие Ободовского… что это унижает отца, и его, и всех…
И тут Иван Иванович решил рискнуть.
– Мне казалось, – негромко заметил он, – что у Евгении Викторовны и раньше случались увлечения…
– Да, – кивнула Натали, – это так. Но раньше она умела… умела сдерживать себя, а сейчас…
Башилов поморщился. Будь они наедине, он бы без обиняков высказал этому молокососу все, что думал по этому поводу. Что на женщин иногда находит, что время утекает стремительно, как песок сквозь пальцы, что никому не удавалось быть молодым во второй раз и что Панова, вне всяких сомнений, хотела напоследок просто пожить для себя. Но здесь находилась Наташа, и он предпочел сдержаться.
– Скажите, Наталья Андреевна, вам приходилось встречать Панову до того, как вы приехали сюда?
– Да. Я несколько раз видела ее на сцене.
– Нет, я имею в виду – в обычной жизни.
– Нет, мы не были знакомы, если вы это имеете в виду.
– А вы, Андрей Григорьевич? – повернулся следователь к хозяину.
– Кажется, я тоже видел ее в театре, но лично знаком не был, пока мы не приехали сюда.
Иван Иванович задал дежурный вопрос по поводу оружия, имеющегося в доме. Башилов ответил, что, кроме ружей для охоты, он ничего не держит.
– И тем не менее мне придется показать вам револьвер, из которого произвели выстрел. Может быть, он раньше где-то попадался вам на глаза?