История одной беременности
Шрифт:
Я ничего не знаю о нем.
Он определенно увлекается чаями. Те у него исключительно элитные, совершенно непонятные. Корнев перебирает их названия, показывает темные упаковки с иероглифами, а мне даже ответить нечего.
Для меня любой чай вкусный, который не пахнет пожухлой травой.
– Черный какой-нибудь есть? Давайте его.
Я наблюдаю за тем, как Корнев колдует над чашками, порционно заваривая каждому свой чай. Меня завораживают его руки. Вид широкой спины заставляет сглотнуть.
И мне становится
Разве это нормально?..
Мы не садимся за обеденный стол: я первой не лезу, а мужчина не предлагает. Стоим у кухонного острова, который отделяет рабочую зону от обеденной.
– Спасибо, – делаю глоток, когда Корнев дает добро. – Очень вкусно.
– Угу. – Он внимательно скользит по мне взглядом. – Что болит?
Если честно, ничего конкретного. Но за последнюю неделю мы не встречались ни разу, а мне так хотелось приготовить эти котлеты. Вот и напросилась на внеплановый прием.
– Да всего понемногу, – начинаю оправдываться, – то голова, то спина…
– То понос, то золотуха, – поджимает губы. – Ладно, допивай и пойдем смотреть.
– Спасибо вам.
– На «ты» меня называй, – не просит, а приказывает. – А то после домашних котлет какой я тебе «Макар Эдуардович»? Кстати, твоё предложение принимается. Я не откажусь от борща с пампушками. Но только в качестве оплаты за сеансы, не на постоянной основе.
Издевается, но мне хочется улыбаться.
И это очень опасное чувство.
***
Мы со Светой давно не пересекались за пределами работы, но сегодня она предлагает выбраться в бар, отдохнуть «как нормальные люди, а не как загнанные лошади». Поэтому первые полчаса «нормальные люди» со вкусом обсуждают истеричное начальство, невыполнимые задачи, корявые сроки. Короче говоря, душу отводят.
А потом тема плавно перескакивает на мужчин.
– Как твой последний? – спрашиваю, пощелкав пальцами; имя никак не вспомнить. – Егор?
– Родион, – улыбается Света, болтая трубочкой коктейль в высоком стакане. – Да тюфяк. Начал ревновать меня к каждому столбу. Прикинь, пишет вчера: «Мне не нравится, что у тебя так много друзей мужского пола, ты должна исключить их из своей жизни, если хочешь быть со мной».
– А ты что?
– Сказала, что пока на безымянном пальце кольца нет, друзья мужского пола его волновать не должны.
Света простая, и меня всегда восхищал её взгляд на мир. Легкость, с которой она решения принимает. Я бы, наверное, побоялась открыто язвить своему парню… хотя когда у меня этот парень в последний раз был?
С мужем-то совсем другие отношения. Нет робости, свойственной первым свиданиям. Вы друг друга как облупленных знаете.
«Угу, – одергиваю саму себя. – То-то ты не можешь сказать Кириллу о проблемах и надеешься, что они сами по себе рассосутся».
– А ты сама-то замуж хочешь? – обмакиваю гренку в сырный соус.
– Н-у-у-у, – секундное замешательство, – отчасти. Тридцать три года, пора бы и детей нарожать, и рубашки кому-то гладить. Только вот я не собираюсь абы за кого выскакивать, чисто для галочки. Ты вот как поняла, что Кирилл – тот самый?
Настала моя очередь задумываться. Если честно, конкретного ответа нет. Звезды перед глазами не мерцали, сердце не заходилось от счастья, ноги не подкашивались – ничего такого, о чем в книжках пишут. Но мы встречались уже год, переехали в одну квартиру, и когда он пригласил меня на ужин в ресторан, а вместо десерта подарил колечко с камушком, я не сомневалась ни секунды.
Ну а как иначе?
– Мы любили друг друга, ну и…
Звучит так жалко, как будто не придумала приличного ответа. Светино лицо едва заметно кривится, когда я бросаю быстрый взгляд на телефон. Ни одного сообщения за вечер.
– Опять на работе задерживается? – уточняет пасмурным тоном.
– Свет…
– Да помню я, помню. Не лезу. А ты после того раза с чулками больше не пыталась его соблазнить?
– Не-а.
Одна неудачная попытка – это случайность; две – закономерность. Чулки я закинула обратно на антресоли. Буду лук в них хранить лет через сорок.
– Ну и почему? – она возмущена. – Ты совсем руки опустила, что ли? Он вечерами где-то болтается, а ты дома преданно ждешь?
Думаю, не стоит говорить, что последние недели не жду толком. Ужин оставляю на плите, а сама обычно либо лежу с книгой в кровати, либо благополучно сплю, когда он возвращается.
– На тебе сейчас какие трусы?
Вопрос выбивает меня из колеи.
– Э-э-э, чистые.
– Да я не про это! – Света вытаскивает трубочку и показывает ей на меня. – Красивые или «прощай, молодость»?
Ну, вроде слипы. Не самые жуткие, новенькие, просто без соблазнительных рюшек и кружевных вставок.
– Отлично! – Светка дожидается моего ответа и хлопает в ладоши. – Езжай к мужу прямо сейчас. Хочешь, чтобы у вас всё хорошо было? Так чего тормозишь?
– Я не хочу. Не готова, и вообще.
– А чего готовиться? Пришла к нему, взяла, оседлала. Меньше сомневайся – больше делай. Белье у тебя нормальное, платье свежее. Напомни ему, что жена может быть соблазнительной кошечкой.
– Свет, ты не понимаешь. Я не хочу с ним мириться. Мы и не ссорились, если честно. Но мне впервые за долгое время хорошо. Мы не общаемся, не мотаемся по клиникам, не сдаем анализы. Я могу заниматься своими делами.
Подруга замирает, с трубочки её капают капли коктейля на стол.