История одной истерии
Шрифт:
– Я знаю, – тихо произнесла, Лариса, – Теперь знаю. Не из-за того, что теперь боюсь ловушек… Просто, потому что было время все обдумать. Верить нельзя из корысти или страха. От этого у Веры обламываются крылья.
Неожиданно Алла захохотала.
– Извините, – подмигнула она нам, – Ларка так серьезно говорила, а мне представилось, что она сейчас скажет: «От этого у Веры обламываются когти». Представляете?
Обстановка разрядилась, а я подумала, что Алла не так проста, как хочет казаться. И вообще, вдолбленное мне Кириллом и театральной суетой вокруг ролей, мнение, мол, Алла с Ларисой – ярчайшие представители элитарной породы глупых идиоток, давно уже казалось
– Хватит философствовать, – продолжала вторая Героиня, – Я, например, сюда без всяких инстинктов, просто из любопытства шла. Посмотреть, действительно такое место в нашем городе есть или врёт писака. Ну, настолько все приметы сходились, что глупо было не проверить.
– М-да… Нет равных силе слова, – пробормотала я.
И вдруг, осознав происходящее в полной мере, я почувствовала себя восхищенной. Это ж надо было так все просчитать!? Ай, да Кирилл…Я одновременно и восхищалась и боялась этого человека. Теперь я понимала, почему Ксения была так напугана. Быть любимой таким человеком – равносильно игре с огнем.
– Ксения! – вдруг вслух произнесла я, и оживилась, – Девочки, радуйтесь! Сам преступник вскоре придет нас освобождать!
– Бредит на нервной почве, – прокомментировала мои слова Лариса.
Алла цыкнула на неё и вся превратилась в слух.
Пришлось рассказать актрисам о моем разговоре с Ксенией, об уликах против Кирилла, о том, кто на самом деле подстроил весь этот бред.
– Нет! Этого не может быть! – на Ларису было жалко смотреть. Она попросту отказывалась верить мне, – Ведь Кир же был нам другом…
– Гений с тяжелым характером. Хам. Но все равно «свой», – вторила сокамернице Алла, – «Из наших.» Из тех, кто яростнее всех вступится за тебя, если внешний мир начнет атаковать…
– Но факты остаются фактами, – как можно мягче проговорила я, – Наверное, он тоже перечитался хомутовских рассказов и решил не бороться со своими животными позывами. Захотел подчинить себе мир – и подчинил. Отыгрался за отказы Ксении, за непослушание Зинаиды Максимовны. За то, что все вы считали его прозу нежизненной, неправдоподобной. Считали, а поверили ведь, да? Мне видятся именно такими мотивы его поступков.
– Господи, – шепнула Лариса, – Кто б мог подумать, что для него все это так серьезно… И потом, при чем здесь мы? Мы то, что ему плохого сделали? Он что, не понимал, что мы тут с ума можем сойти? Это ведь настоящая тюрьма, а не игрушки…
– Мы просто попались под руку, – безжалостно констатировала уже смирившаяся с ситуацией Алла, – Как пушечное мясо. Как разменная монета. Все мужики одинаковые. Любят только себя, а окружающих – грубо используют. Причем видят в этом естественный ход событий. Скоты!
– Не начинай снова, умоляю, – томно закатила глаза Лариса, – У нашей Аллочки проблемы с личной жизнью. Точнее, у её личной жизни проблемы с головой и совестью. Уж я-то знаю.
Я вспомнила историю про Артура и почувствовала себя в самом центре дурацкой интриги. Только личных жизней нам сейчас еще не хватало!
– Во-первых, у бывшей личной жизни, – забухтела обиженная Алла, – Во-вторых, Артур такая же моя личная жизнь, как и твоя…
– И вот так с момента первого визита в эту скромную келью, – Лариса, как бы жалуясь, обернулась ко мне, – Первый день она со мной вообще не разговаривала. Я чуть с ума не сошла! Вокруг неё прыгаешь, требуешь ответов о том, как она сюда попала, и кто нас сюда засадил, а она молчит, будто нет её здесь вовсе. Я сначала думала, что Хомутов специально
– Все точно, – тоже начала смеяться Алла, – А потом эта истеричка как заплачет навзрыд. И так мне её жалко стало. И предложила я поговорить начистоту.
– И выяснилось, что вся многострадальная ненависть ко мне – из-за Артура! Откуда я знала, что мой несносный ухажер и таинственный Аллочкин любовник – одно и то же лицо! Я даже, что он женат, понятия не имела… Он мне вообще-то на фиг был не нужен. Я его честно отшивала всю дорогу. И вот какую благодарность от подруги получила!
Еще минут пятнадцать девочки, полусмеясь, выясняли отношения. Явно не в первый раз приходя к выводам, что Артур их – козел редкий, и что обе они с ним отныне всякое общение прекратят. Нет, хорошо, конечно, что девочки здесь помирились, хорошо, что наконец наградили Артура достойными эпитетами… Но зачем же так не вовремя? Сейчас-то зачем?! Я подумала, что, видно, сглазила. Только, понимаете ли, решила, что совсем Алла с Ларой не дуры, как вдруг…
– Барышни, может, лучше вернемся к обсуждению собственного положения? – робко предложила я.
Последующие пятнадцать минут я выслушивала, как милые мудрые девочки, то ругаясь, то придерживаясь редкого единодушия, обсуждали своего сценариста и предателя. Придя в результате к противоречивому мнению, что Кир, конечно, редкостный козел, редчее еще даже, чем Артур, но Ксению любит искренне, и оттого заслуживает снисхождения, спорщицы уставились на меня.
– Он действовал в состоянии аффекта, – строго заговорила Алла, – Поэтому заменим ему смертную казнь пожизненным лишением свободы!
– Нет, – вступилась Лариса, – Не пожизненным. Ровно таким же по длительности, как будет наше заточение.
– Оптимистка, – хмыкнула Алла, – Ладно. Договорились.
Девочки скрепили свой приговор рукопожатием, с очень серьезными лицами хором проговорив «по рукам!».
Нет, все-таки сидение взаперти плохо сказывается на способности здраво мыслить.
– Я не мнения вашего спрашивала, ненормальные! Я вам путь к свободе указать пытаюсь! – закричала я, чтобы стряхнуть с себя уже переползшие от актрис ко мне пылинки абсурда, – Свобода придет к нам через смиренное ожидание. Все необходимые для этого процессы я уже запустила.
– В смысле?
– Я заронила в душу Кирилла сомнение. А сомнение – огромная сила. Денек он помучается, а потом решит, все же, проверить. А вдруг я была права? А вдруг он, Кир, сам того не желая, заточил свою возлюбленную в темницу? Вдруг Ксения тоже узнала про Очаг Искусства и отправилась на разведку?
– С чего бы это? Ведь он ей рукопись не подсовывал.
– Да хотя бы от тебя, Лариса. Вы ведь дружили. Ты могла поделиться с Ксенией своими намерениями отыскать Очаг.
– Не могла, – сухо ответила Лара, – Я этому негодяю слово дала, что никому не расскажу о наличии у меня рукописи. Кир сказал, что, мол, даже от Зинаиды скрывает её существование. Что, мол, Хомутов согласие на прочтение рукописи не давал и он, Кир, нарушает все возможные заповеди, передавая мне этот текст, но ради дружбы и в интересах общего дела по-другому поступить он не может.