История одной любви

Каралина

Я немного прибавила в весе после родов, но корсет творит чудеса. Да и меня эта пара килограмм совсем не портит.

Отпустив горничную, бросила взгляд в окно. Там по ухоженным садовым дорожкам нескончаемой вереницей катили экипажи

с нашими гостями. С некоторых пор замок графа ди Трейта вновь открыт для них.

– Родная?

Затаив дыхание, обернулась, ловя долгожданный взгляд и замирая, все еще не веря, что у нас получилось...

Муж стал прежним три месяца назад. Мне действительно удалось разгадать пророчество. И когда по моей просьбе в нашу комнату принесли то самое зеркало, в котором отразились мы с Ройсом с новорожденным сыном на руках, последний осколок встал на место и зеркало вновь стало целым, возвращая мужу его истинный облик.

И не только ему. Отцу Ройса приходится тяжелее всех. Да, разум вернулся, как и внешность, но произошедшее по его вине навсегда изменило его и речь уже совсем не о шерсти и когтях.

Я не знаю сможет ли он когда-нибудь простить себя. Это слишком больно, знать, что стал причиной гибели своего ребенка. Пусть и в беспамятстве и не осознавая, но от этого боль не меньше...

А его жена совсем не облегчает эту ношу. Она так и не смогла смириться и простить мужа. А он не может видеть ее сына. Этим двоим как и многим до них в роду ди Трейт просто

не нужно было вступать в брак.

Со Стоуном же Ройс со временем помирился, простив его. Во многом благодаря тому, что теперь у Ройса есть мы с сыном. Мэйвен же все также пропадает в своей лаборатории. У нас с младшим братом Ройса по-прежнему не слишком теплые отношения. Но я никогда не стану между мужем и его родней. Он слишком дорог мне, чтобы лишать его хоть чего-то.

Осторожно развернув к себе, муж бережно коснулся поцелуем шрамов на шее и плече, надежно скрытых золотистым кружевом.

– Ты такая красивая, я так люблю тебя, родная...

Оторвавшись от любимых губ, заглянула в его глаза.

– А я тебя...

Мы многое поняли и вынесли из прошедшего. Оба стали другие и научились ценить друг друга. Принимать такими, какие есть. Неважно с шерстью и клыками или с уродливыми шрамами на теле.

Кружась в этот вечер с мужем в танце и ощущая себя абсолютно счастливой, я ловила наше отражение в золоченой раме семейного Хранителя, занявшего свое прежнее место в восстановленной бальной зале.

Оно на удивление тонко чувствовало меня, не раз выручая и помогая. Не было больше ни пророчеств, ни наказаний. Только счастье, смех и радость, которые вновь вернулись под своды замка рода ди Трейт...