История одной практики
Шрифт:
— Теперь вы, — обратился я к вампирам, когда дверь за Эриком и Илисом закрылась. — Я понимаю, что вам сейчас очень интересует вопрос кто и с кем будет жить, но тут все-таки учреждение правопорядка, хотя, конечно, по внешнему виду и не скажешь. Так что здесь и сейчас этим вопросом заниматься не стоит. После работы встретитесь где-нибудь, разопьете какого-нибудь бедолагу пополнокровнее на двоих и, тихо-мирно, как воспитанные вампиры с лицензиями…
Мои слова внезапно придали профессору Муну сил.
— Вот именно! — вскричал он довольно нервно. — Вот именно! Учреждение правопорядка! Я требую, слышите вы меня, требую, чтобы моя Вилена была мне возвращена! Ваша сотрудница самым подлым образом наложила на нее чары, а требую их снять и более к моей жене даже
Однако, как он разошелся. Так кричит, чего доброго, его услышит еще кто.
— Не накладывала я на нее никаких чар! — Селена тоже повысила голос. — И я категорически против того, чтобы его жена ко мне переезжала. У меня не общежитие!
Кто бы мог подумать, что Селена способна кричать! Однако вы заметили, как мое вмешательство сразу начало способствовать достижению консенсуса? В чем секрет? А хрен его знает.
— Так… понятно. Хм. Хорошо. Давайте все-таки займемся этим вопросом здесь и сейчас, если вы так хотите. Профессор, присядьте. Селена, ты тоже сядь, что ли… Так значит вы, профессор, обвиняете Селену в том, что она применила чары на вашу супругу, тем самым сбив ее с пути целомудрия и верности? А ты, Селена, утверждаешь, что никаких чар на нее не накладывала, и вообще выступаешь за сохранение семьи профессора?
— Да! — ответили они оба хором. Какое единодушие, любо-дорого посмотреть. И заметьте, они уже не дерут глотки. И в прямом и в переносном смысле, если вы меня понимаете.
— Вот и чудно, — кивнул я. — Профессор, а с чего вы вообще решили, что тут замешаны чары? Прошу меня простить, но, может быть, вы просто перестали устраивать вашу супругу, как… э… альтернативно живой? Какие у вас есть доказательства, что чары вообще были наложены? Поймите, это — очень серьезное обвинение.
— Да как у вас язык повернулся? — лицо профессора, традиционно бледноватое, как и положено вампиру, слегка порозовело. — Мы с Виленой жили душа в душу, пока не появилась эта женщина! Конечно же, дело в чарах! Ну а как еще объяснить такую разительную перемену в моем темном солнышке? Вы посмотрите на нее: разве можно предположить, что без чар она кого-нибудь заинтересовала бы?
Казалось, Селена от возмущения сейчас взорвется. Между тем, слова Муна заставили меня критично посмотреть на вампирку. Кстати, не я один, Вэнди тоже на нее смотрит. С научным таким интересом. Как по мне, так очень даже симпатичная девочка. Я, конечно, живых предпочитаю, и более фигуристых, но в целом… если забыть про возраст… про то, что она пьет кровь… про то, что она мертва… технически… Да хрен там, забудешь про это, как же… С другой стороны, эр Ариди вон не жалуется. Вроде бы.
— Собственно, не вижу причин с вами согласиться, — вынес я свой вердикт. — Вы, кстати, в курсе, что у Селены есть парень и они собираются пожениться? Живой парень, между прочим.
— Да? — снова в один голос спросили они.
— Ага, — кивнул я. — Я его сам лично вчера видел. По крайней мере, с утра был живой. Могу за это поручиться!
Главное, чтобы после этого разговора Селена меня не убила. Обидно будет, ради кого стараюсь?
— В любом случае, приведенные вами доводы довольно сомнительны, — поспешил добавить я, пока Селена не опомнилась и не начала возражать по поводу своей свадьбы. — У вас еще какие-нибудь доказательства есть?
— Нет, но…
— Так, минуточку тут тихо посидите, — попросил я вампиров, а сам снял трубку нашего телефона и позвонил в клинику. — Добрый день, вас из Стражи беспокоят. Сержант Уиллис. Могу я услышать доктора Ицка?
— Здравствуйте, — ответил мне мужской голос. — Не можете. Он на операции.
— Тогда доктора Тезапсизис, будьте добры, — попросил я без особой надежды.
Бланка часто ассистировала Людовику, и если он на операции, могла быть занята и она. Но мне повезло и через пару минут я услышал ее мягкий голос с чуть заметной хрипотцой.
— Привет, малыш. Ты что-то давно не звонил и не заходил.
— Привет, Бланка, — сказал я. — Извини, виноват. Обязательно исправлюсь. Дела, закрутился… Проконсультируй меня,
— Спросить у какого-нибудь вампира постарше, — буркнула Селена.
— Конечно, Квени, — ответила Бланка. — Любой более-менее опытный вампир это сможет определить с первого взгляда. Ты же говорил, у тебя в отделе девочка-вампирка появилась. Спроси у нее. Или она не умеет?
Я покосился на Селену и Муна. Мун чувствовал себя не в своей тарелке.
— Умеет, — ответил я. — Селена умеет. Но дело в том, что как эксперт она не всех удовлетворяет. Если я к тебе пошлю человека, посмотришь его?
— Без проблем, — ответила Бланка. — А что такого твоя Селена натворила?
— Надеюсь, что ничего, — ответил я. — Скажи, чарами можно заставить полюбить-разлюбить?
— Можно, но ненадолго, — ответила Бланка. — И не всех, конечно. Чары, по сути, для того и предназначены. Но они быстро рассеиваются, хотя, конечно, от силы вампира зависит. А если их снова и снова накладывать, то у человека снижается к ним чувствительность. Тогда нужно что-то серьезное. Кровь…
— Понятно, — сказал я. — А случайно чары наложить можно? Ну, то есть наложить и не заметить этого.
— Нет, — ответила Бланка. — Чары — это трата энергии, довольно серьезная. Даже Арника не настолько сильна, чтобы не заметить у себя такого оттока силы. Разве что Первый [74] на такое способен был, и то, я сомневаюсь.
Я снова скосил взгляд на Селену. Она внимательно прислушивалась к разговору и после последнего моего вопроса, кажется, на меня обиделась. За что?
— Ладно, спасибо, — сказал я в трубку. — Ты мне очень помогла. Привет Людовику, обязательно как-нибудь к вам загляну на днях.
74
По легенде, Первый вампир звался Кайлом, и был он то ли любовником, то ли просто любимцем богини Луни, которая тогда звалась Селеной. Та, как водится, под влиянием нежных чувств неосмотрительно пообещала выполнить любое желание своего фаворита. Не известно доподлинно, что она сама ожидала услышать, но Кайл поступил, в принципе, довольно разумно: попросил для себя бессмертие. Луня-Селена почему-то обиделась, распсиховалась, устроила скандал и обозвала его бессердечным, но в просьбе не отказала, хотя и выполнила ее несколько странным образом: вырвала у Кайла из груди сердце и дала выпить каплю своей крови. Кайл тут же стал вампиром и почел за лучшее уйти от щедрой богини куда подальше, пока его еще чем-нибудь не облагодетельствовали. Впрочем, есть версия, что его прогнала сама богиня, оставив себе в качестве сувенира его живое сердце. Как бы там не было, после расставания Луня-Селена, зачем-то, перепачканные кровью Кайла руки решила не вымыть с мылом, как поступил бы любой здравомыслящий человек или даже бог на ее месте, а облизать. Вкус ей пришелся по душе, и она тут же пустила кровь двум своим жрицам, видимо, для того чтобы сравнить изысканность букета. Жрицы от такого потрясения и кровопотери почему-то стали умирать, и богиня решила их спасти опробованным на Кайле способом. Правда, тут она обошлась уже без отъема каких-либо внутренних органов, но кровью своей девушек напоила, после чего те тоже стали вампирами. Сама богиня, отведав человеческой крови, решила, что такая диета как раз по ней. После этого, она поменяла пушистые птичьи крылья на кожистые, чтобы походить то ли на дракона, то ли на летучую мышь, отрастила клыки, и пустилась во все тяжкие, сильно сократив поголовье окрестных эльфов, которых угораздило ей поклоняться. Впоследствии она все же одумалась и завязала с гемоглобиновой диетой, но пристрастилась к сладкому, особенно к пирогам, а Кайл до сих пор где-то странствует, развлекая себя, чем придется. Есть мнение, что эпитет «Первый» в его случае означает не только порядковый номер обретения вампирьих клыков, но и место в рейтинге сильнейших вампиров, что вполне логично.