История одной семейки
Шрифт:
— А что, Солянки нет? — с надеждой спросил я.
Вот поэтому-то они и веселятся, сообщили Гарри и Флориан. Солянка торчит на кухне, намазывает бутерброды и ноет, что Вольфи не придет, потому что старательно учится, и что она бедная соломенная вдова, которая не может наслаждаться вечеринкой.
— Вот будет номер, — ржал Гарри, — когда она заметит, что ты тут! Да еще и не один пришел!
— Она тогда прыгнет в бассейн с блевотиной, — кудахтал Флориан.
Гарри глянул на меня остекленевшими глазами, мотнул головой в сторону террасы и спросил:
— Кто такая? Ты с ней гуляешь?
А Флориан спросил заплетающимся языком:
— Чего это ты ее от нас утаиваешь,
Больше всего мне хотелось уйти домой. Двое пьяных друзей и подружка, которая решила обкуриться, — что может быть хуже! Я не зануда и не святоша, и мне плевать, кто как прожигает свою жизнь, просто до сегодняшнего дня я не видел ни одного человека под наркотой, в обществе которого было бы приятно.
У алкашей заплетается язык, они горланят и блюют, курильщики гашиша уходят в несознанку и становятся такими же разговорчивыми, как садовые гномы, и оживленными, как чугунная печка. Говорят, что у настоящих наркоманов тоже так, но я убей бог не пойму, зачем они являются на тусовки и делают все, чтобы побыстрее наступил приход.
Ведь праздник на то и праздник, чтобы веселиться вместе. А с тем, кто в полной отключке, неважно, от шнапса или косяка, — с ним не повеселишься, да и ему самому не до того. По-моему, единственное веселье, которое они себе позволяют — это после вечеринки, когда наступают серые школьные будни, непрерывно трепаться о том, как круто они «нажрались» или «обкурились», и чем дальше в прошлом остается вечеринка, тем большим количеством алкоголя и косяков обрастают эти истории.
Правда, вслух, да еще при друзьях, я все это сказать не могу, тут же назовут занудой и маменьким сынком. Пару раз я осторожно пробовал высказать Гарри и Флориану то, что думаю, но они меня не услышали. Заявили, что мне просто-напросто «слабо», поэтому-то я и злюсь на других. Но все это не имеет ничего общего со «слабо». Однажды и я сожрал этот проклятый пирог с гашишем, я уже рассказывал. Но, кроме рези в желудке, не почувствовал ничего. Я подозреваю, что только половина наркоты, которую приносят на вечеринки, настоящая. Но и в это Гарри и Флориан не верят. Они считают, что я не чувствую никакого эффекта, потому что «закрываюсь» для влияния этой фигни, внутренне от нее защищаюсь. Это, конечно, чепуха, потому что на последнем дне рождения тети Лизи я выпил три бокала шампанского и внутренне ужасно сопротивлялся действию шипучки, но все было зря. Я рассекал по дому, как больной морской болезнью, и маме пришлось меня раздеть и уложить в кровать, потому что я перепутал ванну с постелью и во что бы то ни стало намеревался там заночевать.
Пока Гарри и Флориан глупо хихикали, я прикидывал, как бы сбежать незамеченным, но тут танцоры прекратили танцевать, а Йо влез в комнату через окно и заныл, что вечеринок он больше ни за что устраивать не будет, потому что девяносто процентов его гостей — придурки, всюду горы мусора, четыре бокала уже кокнули, на обоях в кухне коричневые потеки, какой-то дебил решил поджарить в микроволновке яйцо, оно взорвалось и загадило весь агрегат, а до утра понедельника надо все убрать, но как это сделать, он и понятия не имеет.
Потом в комнату вошла Солянка с тарелкой бутербродов. Увидев меня, она восторженно заорала: «Вольфи!», оттерла от меня Гарри и Флориана, грохнулась рядом на диван и запела в ухо, что ужасно счастлива видеть меня и что она в отчаянии целый час названивала мне домой, но там было все время занято. Она несла еще много другой чепухи, но я не понимал ни слова, потому что в саду раздались жуткие крики. Йо бросился к окну и чертыхнулся. Судя по его ругательствам
— Помогите мне унять этих идиотов, — умолял Йо.
Но никто не выразил особого желания помочь. Потом зазвонил телефон, и один из танцоров поднял трубку. — Белый дом, президент США Рональд Рейган собственной персоной, — представился он.
Все, кроме меня и Йо, заржали.
Выдававший себя за Рейгана сначала слушал собеседника, а потом сказал:
— Эй вы, старая обезьяна! Кончайте возбухать!
Йо вырвал у него из рук трубку и шмякнул ее на рычаг.
— Совсем спятил? — заорал он. — Он же моим предкам нажалуется!
— Сорри, — сказал виновато Рональд Рейган.
Йо снова подбежал к окну. Ор в саду становился все громче.
— Ну уроды! Да что ж это такое! — простонал он.
Я поднялся с дивана и сказал:
— Пошли вместе. Как-нибудь утихомирим этих придурков!
Мы вышли на террасу. Там за столом оставались только Аксель и Йоши. Они чинно сидели рядышком, словно парочка пенсионеров, Аксель приобнимал Йоши за плечи, и они наблюдали за водяной битвой, словно это было телевизионное шоу.
— Аксель, помогай! — попросил Йо. — Их надо успокоить во что бы то ни стало!
Но Аксель только покачал головой. И объяснил, что ни за какие коврижки не приблизится к толпе агрессивных сумасшедших!
— Но они же разнесут мне тут все! Предки с ума сойдут, когда вернутся! — Йо и вправду был в полнейшем отчаянии.
Аксель равнодушно пожал плечами.
— Твои проблемы, братан во Христе, — пробормотал он.
Йоши встала.
— Просто отключи им воду, — сказала она.
Йо посмотрел на нее с благодарностью и побежал к водопроводному крану.
— Ах ты умница, — одобрительно сказал Аксель, — чувства реальности не теряешь!
— Странные у тебя друзья, — сказала мне Йоши.
— Так я же не хотел сюда идти, это ты хотела, — ответил я.
И внимательно посмотрел на нее. Она выглядела совершенно нормально, совсем не под балдой. И мне хотелось, чтоб так и оставалось.
— Пойдем отсюда, — сказал я, — тут ловить нечего.
— Надо помочь ему все привести в порядок, как думаешь? — спросила Йоши.
Я оглядел кусочек сада перед террасой. Зрелище было жуткое. Земля превратилась в сплошное чавкающее месиво. Бассейн окружили глубокие лужи. В одной из луж сидела трясущаяся Марион с айвово-желтым лицом. Эгон и Густи ползли на четвереньках прочь от бассейна. А Оскар, который поливал народ из шланга, и его «жертвы» превратились в орущую, дрыгающую руками-ногами кучу-малу. Куча-мала каталась у соседского забора, между цветущих яблонь и груш. Шланг, свернувшись кольцами, валялся на вытоптанной траве. Вода из него уже не текла. Йо вернулся на террасу. Он чуть не плакал.
— Что же мне теперь делать? — спрашивал он, яростно кусая ногти.
— Выкинуть их отсюда! — крикнула Йоши и обернулась к окну гостиной. Из него торчали головы Флориана, Гарри, Солянки и четырех танцоров, с интересом рассматривающих дрыгающийся человеческий клубок.
— Хватит таращиться! Выходите! Помогите нам!
Гарри и Флориан нерешительно вылезли из дома.
Один из танцоров последовал за ними. Йоши показала на драчунов:
— Мы выкинем их отсюда.
— Это как же? — Гарри уставился на деревья. Он для драк не годится, я-то знаю. Еще в детском саду, как только поблизости затевалась драка, он драпал оттуда со скоростью чемпиона мира по бегу.