История одной свадьбы
Шрифт:
– Хорошенькое у тебя чувство сострадания. Взять и трахать бедную и несчастную меня всю ночь напролет.
– Какое есть. Только ты не жаловалась на такое с тобой обращение. Ни тогда, ни потом.
– Ладно. Что ни говори, а разговор этот теперь состоялся. Может, отпустишь уже мои руки? Да и всю меня тоже.
– Так зачем ты, Тони, приходила ко мне вновь и вновь? Открой мне этот секрет, любимая, – он ослабил хватку, но совсем из своих рук девушку не выпускал.
– Намекаешь, что я тебя настолько оценила, что меня к тебе так и стало тянуть? Еще скажи, что просто жить без вас, козлов, не смогу.
– Как у
– Тогда я тебе поясню, что все ждала, когда же ты похвастаешься своему брату, что спишь с его бывшей девицей.
– Ну, да. Думала, он удивится и позвонит тогда тебе? Наверное, даже слова подходящие для разговора подготовила. Нет? Не подготовила? А я думаю, что репетировала ту хрень, и не раз. Только он не позвонил. И знаешь, почему? Он ничего не знал про нас. И сейчас не знает. Не смотри так на меня. Я ничего ему не рассказал. Константин обмолвился, что ты куда-то пропала. Так, к слову пришлось. А я возьми и расспроси его про тебя подробнее. Вот он мне и выложил, где живешь и прочее. Удивлена?
– Это уже не важно. Отпусти мои руки, Николай. Пора прощаться. И сейчас, и вообще. Мне на работу пора. Уйду из твоей жизни по-тихому, не заметишь. Была, и нет меня! Ты приметил, что у тебя в квартире даже вещей моих никаких нет? Не было их здесь никогда и не будет.
И тут он ее удивил. Нет, точно не ожидала от него такого. Взял и поцеловал. Зло и требовательно. Даже губу повредил. А еще больно было грудную клетку, когда сжимал в объятьях и к себе прижимал.
– Теперь можешь идти, – оттолкнул девушку от себя, лишь только перестал терзать ее рот. – Давай, уходи! Видеть тебя больше не хочу. И советую на глаза ко мне не попадаться.
– Ладно, – только и сказала, когда обходила его стороной, а потом, молча, вышла из кухни, прошла по коридору и покинула квартиру.
– 2 –
Прошло три дня. Антонина готовилась уйти в отпуск. Отработать осталось всего один день, а дальше подходили выходные. С понедельника же, официально начинался отпуск, и тогда была вольна заниматься, чем только пожелала бы. Итак, была пятница. Последний рабочий день перед двухнедельным отдыхом. По такому случаю, девушка купила торт, чтобы не нарушать сложившиеся в коллективе традиции. И в обеденный перерыв было устроено чаепитие с сотрудниками.
– Поедешь куда? – спросил ее начальник, ковыряя ложкой свой кусок торта.
– Теплые края имеете в виду? Курорты и прочее? Тогда, нет. Не поеду. На самом деле решила навестить родных, мать, например. Вы же знаете, она у меня…
– О, да! – прервал тот ее. – Ты же у нас не москвичка. Откуда родом? Из Коломны, кажется?
– Из Калуги, – поправила она шефа, но заметила, что тот пропустил ее слова мимо ушей.
– Да, да. Родина зовет… У матери там что? Хозяйство имеется? Помощь твоя нужна?
Рассказывать ему что-либо про семью желания не было. И сразу по нескольким причинам. Одна из них была в том, что ничего-то начальника в ее повести не тронуло бы. Она его, попросту, ничуть не интересовала. А вопрос этот задал просто так, чтобы заполнить паузу. Вот ведь даже название города, откуда Антонина приехала когда-то на учебу в Москву, не запомнил, хоть ни один раз о нем спрашивал, а еще тот прописан был в ее личном деле. К чему тогда
Когда она вечером после работы шла к себе домой, неожиданно вспомнила вопрос начальника. А правда, как собиралась провести отпуск? Все же, две недели! Неужели, стала бы просто лежать на диване на съемной квартире? Это же можно было бока намять! И квартира эта, в ней же все было чужим. Надоела до чертиков, так теперь маячила перспектива совсем ее возненавидеть. Нет, надо было что-то придумать. Могла бы и, правда, съездить в Калугу. Эта поездка в планах действительно была. Но не на весь отпуск. Обычно им с матерью хватало на общение и пары дней, а потом становилось тесно не то, что в одной квартире или в доме, а даже в одном городе.
И что там спрашивал ее начальник? Про какое хозяйство? Имел в виду, наверное, деревенский дом, огород и какую нехитрую живность, кур, например? Только представила себе такое, как губы Антонины сами собой растянулись в напряженную улыбку. Эта картинка рядом не стояла с образом ее родительницы. Да мать понятия не имела, что такое грядки или теплицы. О том, откуда попадают на стол деликатесы, знала только понаслышке. Ее мамочка вообще на кухню заходила редко, во всяком случае, так было все двадцать пять лет, что сама Антонина жила на свете.
Ее мать была единственным ребенком в очень обеспеченной семье, балованным ребенком. Тоня сомневалась, что в детстве маму Лизу учили убирать за собой игрушки, не то, что квартиру. Насколько знала, дед с бабушкой всегда держали помощниц по хозяйству и повара. А их дочь должна была только хорошо учиться. Пожалуй, единственное, что от нее серьезно требовали родители. И так вышло, что подобный жизненный уклад сформировал из капризной девочки, очень требовательную особу к другим и полную обожания к себе, любимой. Возможно, что именно из-за прижившегося и развившегося эгоизма, явной и яркой черты характера родительницы, матери так не везло в личной жизни. Все же, три брака было у мамы Лизы за плечами, и в настоящий момент изводила четвертого по счету супруга.
– Хорошенький будет отпуск! Отдохну на славу! – скривилась от подобной мысли Антонина, представив, как станет общаться с матерью целых две недели. – Нет уж! Максимум день-два, не более смогу ее выдержать. Думаю, что и она меня тоже потерпит не более того. А вот дедулю с бабулей навестить можно. И погостить у них с недельку тоже вполне приятно будет. Что же придумать на остальное время?
Могла бы не заморачиваться и купить себе заранее путевку на модный курорт. Как делало большинство ее сослуживцев. На это вполне хватило бы ее личных сбережений, что предпочитала откладывать с каждой зарплаты. Только она была не от мира сего. Не терпела долгосрочных планов вообще, а краткосрочные занимали ее постольку и поскольку. В основном плыла по жизни, как по тихому течению. А еще у нее всего три дня назад был… Николай. Или не был? Тоже хороший вопрос. Но задумываться над ним в тот момент показалось делом крайне неприятным и очень утомительным. Оттого и погнала мысли о бывшем любовнике прочь, а заодно и о его брате, чей образ неизменно всплывал в голове за именем Николай.