Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Пролог
Новая осень пришла в Город резко и неожиданно. Так не смена времени года происходит, а война начинается. Вроде отношения меж двух стран накаляются постепенно, и из выпусков новостей становится понятно – боевых столкновений не избежать. Но первая ночная бомбежка или артиллерийский обстрел все равно происходят неожиданно, застигая врасплох тысячи мирных жителей.
Так и в эту осень. Природа отдала приказ, словно военоначальник, и в считанные
Опавшие листья рассыпались прахом, увеличивая массу уличной пыли. Она оседала на одежде, лезла в нос и уши, скрипела на зубах и все время норовила запорошить глаза. Прогулка по улице становилась абсолютно дискомфортной.
Сухая грязь загоняла жителей Города в их уютные и не очень квартиры, где за дело принимался ветер. Набирая силу в трубах вентиляции, он завывал так, что по спине бежали мурашки. А сквозь вой пробивался хохот приближающейся зимы, которая уже предвкушала свою победу.
Скверы, парки и бульвары пустовали даже в выходные. Спасти их от хотя бы на субботу-воскресенье могла бы местная молодежь, которой в силу максимализма, присущего юности, была по барабану эта с (т) ран (н) ая осень. Но на беду страдающих от пустоты скамеек, уикенд молодые люди тратили на сон.
Несмотря на толстокожесть и пофигизм, тех кому «до» тоже коснулась тоска, захлестнуло волной одиночества. Чтобы хоть как-то спастись от тягостных мыслей, «будущее страны», словно в ковчег при потопе, набивалось в ночные клубы.
Кстати, некогда популярнейшее место отдыха, так и называлось – «Ноев ковчег». Три «палубы» с барами и танцпол в «трюме». Абсолютно неоригинальный, но в тоже время смелый, слоган заведения – «Каждой твари – по паре» – сделал свое дело. Сюда валили толпами те, у кого «ВКонтакте» графа «Семенное положение» продолжалась фразой «В активном поиске». Любили этот клуб те, кто выбирал скромное «Не замужем». Частыми посетителями были и пользователи социальной сети, предусмотрительно не сообщающие соседям-по-страничкам подробности своей личной жизни.
Золотая молодежь и те, кто стремился им подражать. Богатые прожигатели жизни, завтракающие в «япошках», и простые студенты, готовые травиться «бич-пакетами», ради ежемесячного похода на кураж в модном местечке. Все они с нетерпением ждали выходных, чтобы провести ночь в тусовке, а днем, отсыпаясь, оставить осенний Город пустовать.
Но, нетипичной осени – нетипичные дни. Субботнее утро выдалось теплым и практически безветренным. Ночь вместо холода оставила лишь приятную свежесть воздуха, движения которого были недостаточно сильны, чтобы поднимать с тротуаров пыль. Но Город, похоже, этого понять еще не успел, и улицы были привычно пусты.
Выпадал из общего правила лишь сквер пятой городской больницы. На обшарпанной скамейке неподалеку от входа в токсикологическое отделение сидел молодой человек. Он сладко жмурился,
Вторым человеком в сквере был больничный дворник. Старичок, собирающий опавшую за ночь листву в самодельную тележку, которая была гибридом дюралевой ванны и детской коляски. На раннего посетителя он никакого внимания не обращал. Лишь, когда тот в очередной раз сверялся со временем, сам думал о том, что неплохо бы сделать перекур. Но неожиданно прекрасное утро начисто отбивало всякое желание травить немолодой организм никотином.
Хлопнула входная дверь токсикологии. Оба присутствующих повернули головы на звук. На крыльце появился еще один молодой человек того же возраста, что и сидящий на лавочке. Дворник вернулся к своим делам, ранний посетитель встал.
– Колян, привет! Ну, наконец-то! Я уже беспокоиться начал, что опоздаем, – вымолвил «посетитель», протягивая руку пациенту токсикологии, только что отпущенному восвояси, после двух дней, проведенных под капельницей.
– Дай сигарету! – недовольно буркнул Колян, вместо приветствия, но протянутую ладонь пожал.
По лицу «посетителя» скользнуло легкое разочарование, от которого, впрочем, тут же не осталось и следа. Социальный работник привык не обижаться на подобное поведение своих подопечных, пусть даже сейчас перед ним стоял друг.
Он молча сунул правую руку в карман и извлек оттуда пачку легких «MILD SEVEN». Друг поморщился. Да, это была и его любимая марка, но он-то курил японские, безакцизные, в мягкой пачке. Впрочем, курить хотелось так сильно, что сейчас он был бы рад и золотой «Яве», дым которой вообще не переносил.
Вставив в рот сигарету, Николай принялся хлопать себя по карманам в поисках чего-нибудь, что могло бы поджечь табак.
– Держи, – социальный работник протянул другу зажигалку.
– Убери! – выкрикнул в ответ друг, правой рукой прикрывая лицо, а левой закрывая небольшую «газовую горелку», и отступил на шаг назад. – Рома! Ты же знаешь, я всегда прикуриваю спичками!
На мгновение Роман впал в ступор. Уже месяца полтора, как они делили на двоих съемную однокомнатную квартиру, но он все никак не мог привыкнуть к этой странности своего друга. Коля панически боялся прикуривать от зажигалки. Только спички! Ну, или все, что угодно – пламя костра, конфорка кухонной плиты. Какая разница, что можно при этом спалить брови, ресницы или даже челку, главное – не подкуривать от зажигалки!
Такую странную разновидность пирофобии своего друга Роман списывал на его болезнь или какой-то неприятный случай, который имел место в жизни Николая в течение нескольких последних месяцев. В то время, когда их пути-дорожки на время разошлись. Раньше подобных странностей у него не было.