История одной сволочи
Шрифт:
Однако причиной моего отказа было не столько желание отоспаться, сколько необходимость восстановления отношений с моими старыми друзьями. Которая, в свою очередь, рождалась моим желанием отоспаться. Ключей-то от дома у меня не было.
Восстанавливать сожженный мост я решил с Ромки – самой надежной моей опоры. Но, даже учитывая это обстоятельство и то, что непосредственно с Ромкой я толком поругаться не успел, просто достать телефон и набрать его номер, мне было неимоверно трудно.
Я так нервничал, что за то время, пока
– Говори, – только и сказал Сестра Милосердия.
– Привет, Ром, ты на работе? – спросил я, как ни в чем не бывало.
– Ну, естественно, где ж мне еще быть.
– Ну, тогда я заеду минут через двадцать. Возьму ключи от дома, а то мои-то на тумбочке лежат.
– Тебя что, уволили? – в голосе Ромки появилось такое волнение, что я несколько секунд на полном серьезе размышлял, а не сказать ли ему, что так оно и есть? Он бы сразу мне все простил. Но, после театральной паузы, я все-таки сказал правду.
– Нет, просто отгул.
– Фу, блин, – выдохнул друг, и я понял, что прощен. Ему вполне хватило и моей паузы после его неприятной догадки. – Ладно, заезжай.
– Оки-доки, братуха!
В том, чтобы назначить Ромку первым пунктом на пути примирения, кроме всего прочего, был еще один плюс, сугубо географический. Из всей четверки он работал ближе всех к нашей съемной квартире. Через пятнадцать минут после окончания телефонной беседы, я вышел из рейсового автобуса на остановке, от которой пешком было три минуты до городской психиатрической больницы и десять до нашей десятиэтажки.
Одноэтажное здание с атипично розовыми стенами спряталось на тихом ответвлении одной из центральных улиц Города. Видимо, тишина и покой, что царил здесь, вместе с двумя высокими тополями, чьи, пусть уже и порядком подсохшие, листья, шелестя на ветру, продолжали ласкать слух, должны были успокаивающе действовать на завсегдатаев сего заведения.
Встречаться с психами, к коим я относил и пациентов, и добрую часть персонала больницы, особого желания не было, так что я просто сообщил Ромке о своем прибытии по телефону и остался курить неподалеку от входа. Сестра Милосердия объявился через пару минут.
– У Насти ночевал? – спросил он, пожимая протянутую руку.
– Нет, с ней мне еще предстоит помириться.
– А где тогда? – удивленно выпучил глаза Ромка.
– На лавочке во дворе!
– Серьезно? – еще больше округлил Рома свои синие глаза. – Совсем долбанулся что ли?
– Блядь, да у Даши я ночевал! Рома, ты что такой наивный?
– А-а-а, – расплылся друг в широкой улыбке, от которой и у меня на душе потеплело.
– Ага. Представляешь, вчера мне сама написала уже около часа ночи. Напомнила, что я ей шампанское с первой зарплаты обещал.
– Привет передал? – поинтересовался Ромка, прищурившись, словно так проще будет разглядеть в моем ответе ложь.
– Ну, естественно!
– Хм, резонно.
– Вот-вот, давай ключи. Ты не представляешь, как я хочу спать, – я протянул руку, но Рома не спешил вложить в неё связку. Вместо этого он пристально смотрел мне в глаза. – Что еще? – поинтересовался я.
– Пойдем, присядем, – кивнул он на скамейку во дворе соседнего дома.
– Ну, пойдем, – согласился я, уже догадываясь, о чем еще хочет поговорить со мной социальный работник.
– Дай сигарету, – попросил Ромка, когда мы устроились на лавочке.
Курил он редко, да и то не в затяг. Но к сомнительной помощи сигарет прибегал только в исключительных случаях. Видимо, этот как раз был из их числа, так что я без сожаления позволил ему переводить последнюю никотиновую палочку в моей пачке.
– Мама звонила, – сообщил он, когда пламя зажигалки подожгло табак.
– Что говорит? – спросил я, почесывая указательным пальцем макушку.
– Димка Фролов погиб. Вчера похоронили.
– Как? – до выката моих глаз из орбит было еще далеко, но чесаться я все же перестал.
– Разбился на мотоцикле. От ментов удирал и на повороте в дерево влетел.
– А чего удирал-то? – поразился я. – У него же права были!
– Обкуренный он был, Коля. Если бы менты его догнали, не было бы больше у него прав. Хотя, лучше бы они его все-таки догнали.
– Да, – согласился я, отбирая у Ромки сигарету и делая глубокую затяжку. – Лучше бы догнали.
Мы замолчали. Я был шокирован новостью. Ромка, похоже, тоже все еще был под впечатлением.
Димка Фролов был нашим одноклассником. Умница парень. Закончил без троек школу и, так же как и мы, приехал в Город, только поступил в Политех на машиностроителя. А на третьем курсе, поддавшись соблазнам, с треском вылетел из универа.
Оставшись без образования, приличной работы и, самое главное, без жилья, вернулся домой. Перебивался случайными калымами – чинил автомобили местным жителям – и со временем уверенно зашагал по той дорожке, что уготована большинству молодых людей, не сумевших вырваться из лап современной российской деревни.
А ведь еще каких-то полтора месяца назад и я на полном серьезе раздумывал о возвращении в родные пенаты, когда денег с трудом хватало даже на оплату жилья. Но, так вовремя подвернулись «Региональные ведомости».
– Ты помнишь, Коля, как мы радовались, что тебе не придется возвращаться домой? – Ромка, похоже, угадал мои мысли.
– Помню, Ром, – я смотрел вникуда, смоля бычок.
– Не только за себя от того, что наш друг остается с нами, но и за тебя от того, что тебя не будет ждать по утрам похмельная рюмка самогона, а вечером – очередная бутылка и косяк.