История Османской империи. Видение Османа
Шрифт:
Шейх-уль-ислам Хоказаде Мосуд-эфенди пал жертвой насилия. За двадцать два года до этого Ахизаде Хусейн-эфенди стал первым шейх-уль-исламом, которого казнили: Мурад IV обвинил его во вмешательстве в политические дела. Хоказаде Мосуд оказался вторым. Решение о его назначении на этот пост было навязано султану в самый разгар хаоса и было принято, несмотря на то что данный претендент отличался продажностью и такой же, как у Ахизаде Хусейна, склонностью вмешиваться в политику. Эвелия Челеби считал его настоящим бедствием для армян, живших в Бурсе. В начале своей карьеры он был кади [35] этого города и снес здание армянской церкви, побудив тогдашнего великого визиря направить в город инспекторов, чтобы расследовать данный инцидент. По сведениям Эвелии Челеби, Хоказаде Мосуд был наказан за свои действия в Бурсе пятьюстами ударами плети по ступням ног и запретом в будущем занимать должности. Впрочем, этот запрет его не остановил.
35
Кади —
В течение нескольких недель тревожного лета 1656 года (в период между смертью пожилого Сиявуш-паши в конце апреля и прибытием из Дамаска Бойнуегри Мехмед-паши в начале июля) в империи вообще не было великого визиря. Злополучное морское сражение в Дарданеллах произошло 26 июня, Бозкаада пала под напором венецианцев 8 июля, а Лемнос — 20 августа. Последующая блокада Дарданелл оказала воздействие не только на войну за Крит: в Стамбуле наблюдались нехватка продуктов и прочих товаров, а также рост цен. Многие люди обращались с прошениями к султану в надежде побудить его к действиям.
4 сентября на встрече между султаном Мехмедом и его высокопоставленными сановниками, а также офицерами обсуждался подробный план подготовки и стратегии предстоящих военных действий на суше и на море. Хотя недавно значительные суммы поступили в казну из тех поместий, владельцы которых были убиты во время последних мятежей, и она пополнилась благодаря переплавке неполновесных монет, что несомненно произвело впечатление, состояние финансовых ресурсов государства оставляло желать лучшего. Более того, Бойнуегри Мехмед-паша отмечал, что некоторые из доходов, традиционно выделяемых на погашение расходов по ведению военных действий, больше не находились во владении государства, а перешли в руки частных лиц. Он предостерегал, что если эта проблема не будет решена, то в этом году вся тяжесть дальнейшего ведения войны с Венецией ляжет на плечи отдельных государственных деятелей и высокопоставленных военных, которые будут оплачивать издержки из своих собственных карманов. Нет необходимости говорить, что это не встретило одобрения, но когда эти доходы были перераспределены, Бойнуегри Мехмед раздал их своим сторонникам.
Султан не был удовлетворен новым великим визирем и выражал свое недовольство тем, что со времени своего вступления в должность тот не только не достиг никаких результатов, но и стал причиной значительного раздражения. Через неделю состоялась еще одна встреча. К удивлению всех, кто на ней присутствовал, Мехмед IV объявил, что он намерен лично вести свою армию в поход. Бойнуегри Мехмед-паша настаивал на том, что это только добавит расходы на проведение данного предприятия, которое и без того является весьма неразумным, но его протесты остались без внимания. Через несколько дней он поплатился за свои откровенные высказывания увольнением с должности и 15 сентября был заменен Кёпрюлю Мехмед-пашой, который, оставшись без какого-либо поста, жил в своем родном городке Кёпрю, возле Амасии, поскольку, как и Ипшир Мустафа-паша, был предоставлен самому себе (что оказалось весьма неразумно). В июле он вместе с Бойнуегри Мехмедом вернулся в Стамбул после нескольких лет отсутствия, снова стал заниматься политикой в центральном аппарате управления. По странной прихоти судьбы, смещение Бойнуегри Мехмеда и назначение Кёпрюлю Мехмеда на высокую должность великого визиря ознаменовали взлет династии, которой в следующем столетии было суждено удерживать в своих руках эту должность.
Глава 9
Правление вельмож
В истории Османской империи второй половины XVII столетия доминирует имя Кёпрюлю. Случившееся в сентябре 1656 года назначение Кёпрюлю Мехмед-паши на пост великого визиря ознаменовало начало периода, в течение которого эту должность занимали многие члены его семьи или их протеже. Кёпрюлю Мехмед находился у власти до самой своей смерти, наступившей в 1661 году. Преемником стал его сын, Фазыл Ахмед, который умер в 1676 году, оставаясь в должности великого визиря, что по тем временам было беспрецедентным сроком пребывания на этом посту. Следующим великим визирем стал зять Кёпрюлю Мехмеда, Мерзифонлу Кара Мустафа, который был казнен за неудачную осаду Вены в 1683 году. В 1687 году на этой должности несколько месяцев находился еще один его зять, Сиявуш. С 1689 года в должность великого визиря вступил младший сын Кёпрюлю Мехмеда, Фазыл Мустафа, который оставался на ней вплоть до 1691 года, когда он погиб в битве с армией Габсбургов. В 1692 году великим визирем стал протеже Кара Мустафы, Чалык («Согбенный») Али, который занимал этот пост в течение года. Между 1697 и 1702 годами великим визирем стал Амджазаде Хусейн-паша, являвшийся сыном брата Кёпрюлю Мехмеда (то есть кузеном Фазиля Ахмеда и Фазиля Мустафы). Последним членом этой династии, которому в 1710 году было суждено занять пост великого визиря, стал старший сын Фазиля Мустафы, Нуман. Успех следовал за успехом, и когда члены семьи поднялись на командные высоты империи, их возможности оказывать покровительство возросли, и созданная ими сеть преданных им и зависимых от них подчиненных обеспечила этому клану небывалую способность удерживать в своих руках власть. Хотя в годы их господства другим государственным деятелям удавалось ненадолго занимать пост великого визиря, удача отвернулась от них лишь после того, как на рубеже столетий клан Кёпрюлю вступил в схватку с церковной династией шейх-уль-ислама Фейзуллы-эфенди.
Кёпрюлю
Прошло полвека, и, описывая эти события, историк Мустафа Наима сообщил, что на самом деле Кёпрюлю Мехмед-паша был предложен на пост великого визиря валиде-султан Турхан и ее группировкой, причем втот момент, когда обсуждалось назначение Дели Хусейн-паши, и что возможностью вернуться во дворец он несомненно был обязан своим связям с членами семейства Турхан Султан, которые поддерживали его в противовес другим претендентам. В своих суждениях о предшественнице Турхан, валиде-султан Кёсем, Наима намекает на то, что его вполне устраивает тот принцип, на основании которого мать султана действует как регент и вмешивается в государственную политику. Более того, он (несмотря на официально выдвинутое против Кёсем Султан обвинение в причастности к беспорядкам) был убежден в том, что ей, будучи членом правящей династии и общепризнанным представителем несовершеннолетнего султана, следовало стать проводником любого назначения, с помощью которого можно было решительно положить конец отвратительным событиям того времени.
Уже были заложены основы административного управления, необходимые Кёпрюлю Мехмед-паше для того, чтобы оправдать ожидания Турхан Султан. Вероятно, в 1654 году и возможно по наущению Турхан Султан соискательство на должность великого визиря было вынесено за ограниченные пределы дворцового окружения в надежде на то, что это физически дистанцирует великого визиря от дворцовых интриг и будет способствовать восстановлению престижа этой должности, который за предыдущие пол века был утрачен. Сделав такой выбор, Турхан и ее окружение проявили дальновидность. Несомненно, были люди, которые разделяли мнение хранителя печати Мелек Ахмед-паши, считавшего, что Кёпрюлю Мехмед — это «презренный негодяй… который не способен даже на то, чтобы дать соломы паре быков», но его покровители обладали могуществом, достаточным для того, чтобы противостоять кругам, не заинтересованным в его назначении. К тому же, после стольких лет хаоса, его вступление на пост главы правительства многими было встречено с радостью.
Первые действия, предпринятые Кёпрюлю Мехмед-пашой в сфере внутренней политики, были направлены против секты Кадизадели, которая в то время переживала свое возрождение. В отличавшиеся ожесточенной борьбой группировок первые годы правления Мехмеда IV их пуританские идеи снова нашли благодарную аудиторию. Нельзя было пренебрегать их потенциальной возможностью разрушить общественный порядок, восстановить который и было поручено великому визирю. Их духовный лидер, Юстювани Мехмед-эфенди, был проповедником, который пользовался уважением в мечетях города и получил право входа во дворец благодаря своей популярности среди некоторых придворных. Движение Кадизадели подвергало резкой критике весь церковный истэблишмент, но самые гневные тирады оно обрушило на дервишей. Впервые Юстювани Мехмед добился успеха в 1651 году, когда он убедил тогдашнего великого визиря Мелек Ахмед-пашу санкционировать разрушение обители дервишей Хельвети в Стамбуле. Его помощники, получившие отпор от защитников второго приюта дервишей, на который они напали, заключили под стражу шейх-уль-ислама Бахай Мехмеда-эфенди, являвшегося предшественником Карачелебизаде Абдулазиза-эфенди, и получили от него негативную правовую оценку деятельности дервишей (от которой он впоследствии отказался).
Не прошло и недели с момента вступления в должность Кёпрюлю Мехмед-паши, как движение Кадизадели бросило истэблишменту вызов в виде развернутой программы возврата к фундаментальным принципам веры. Когда они собрались в мечети Мехмеда II, чтобы решить, каким образом привести свою программу в действие, Кёпрюлю Мехмед открыто показал, что намерен полагаться только на «официальные» институты государства и готов прислушаться к советам церковного истэблишмента, положению которого, как религиозного крыла государственного аппарата, угрожало то влияние, которым обладало движение Кадизадели в высших эшелонах власти. Возможно, опасаясь настроений, царивших в обществе, новый великий визирь не стал предавать казни лидеров Кадизадели, на которых он произвел облаву, а лишь выслал их, в том числе и могущественного Юстювани Мехмед-эфенди, на Кипр.