История отечественного кино. Хрестоматия
Шрифт:
— Индия, Украина, понятное дело… Дания, Австралия в минус… — задумчиво пробормотал я, Украинская СССР вместе с Белорусской ССР имели в ООН отдельные места по договору от 1945 года. Это была такая уступка Сталину, которая давала ему три голоса в Генассамблее вместо одного, но фактически мало на что влияла. — Ну ладно, в любом случае, лишним не будет.
— Вето наложат скорее всего. Или Американцы, или даже Китайцы. Им усиление Пакистана тоже выгодно.
— Вероятно, однако как минимум поднять этот вопрос нужно, обозначить всю серьезность своих намерений… — Я задумался на секунду и продолжил перечисление необходимых мер, — дать распоряжение генеральному
— Китайцы не пропустят, — пожал плечами Громыко.
— Так я не говорю ввести. Предложить только, — я криво усмехнулся. Поменять французов или англичан на индийцев было бы вообще прекрасно, жаль только технически практически неосуществимо.
— Можно попробовать, нам это ничего не будет стоить.
— Егор Кузьмич, — повернулся я к Лигачеву, отвечавшему у нас за идеологию. — На тебе правильное освещение в прессе. И союзников нужно подключить, попробуем устроить такой шум, чтобы даже западники услышали. На этом видимо все, кто «за»? Отлично, единогласно, на этом предлагаю закончить, ничего умнее мы пока не придумаем.
Когда все покинули кабинет, я остался сидеть за столом в одиночестве. Встал, подошел к окну, дернул створку, внутрь помещения ворвался теплый сентябрьский воздух. Пару раз сжал-разжал ладонь, которая от нервов отчетливо подрагивала. Да уж, с такой работой и правда либо запьешь, либо сляжешь с инфарктом очень быстро. Вон все на нынешних партийных стариков бочку катят, а ведь, если подумать, до семидесяти лет дожить в таком темпе — задача недюжинная. И это еще то поколение, которое Великую Отечественную застало. У нас кроме Брежнева в Политбюро в 1980-е уже никто именно на фронте в боях не участвовал, но и в тылу тогда тоже было не сладко.
Выглянул наружу. Отсюда открывался вид на Сенатскую площадь и здание Арсенала. Среди деревьев по территории Кремля прогуливались туристы и просто отдыхающие Москвичи. Впрочем вторых было наверное не так много, понедельник рабочее время. Бросил быстрый взгляд на наручные часы.
— Ну да, рабочее время, как же… — Стрелки часов показывали половину восьмого. Собственно, по тому, что уже потихоньку начало сереть, можно было бы догадаться об окончании рабочего времени. Вот только у генсека оно было насквозь ненормированное.
Все прошедшие выходные самозабвенно резался в «Бомбермена». Мне по блату притараканили откуда-то настоящую японскую Нинденду, подключили к телеку и… Какая же классная игра, я помнится в той жизни с ней познакомился на втором своем компьютере в 1997 году. Первый пень, 133 мегагерца проц, 64 метра оперативы и винт на целый гиг. Какое удовольствие мочить бегающих монстров бомбочками с таймером…
А теперь приходится вместо этого использовать бомбы покрупнее и, что характерно, очень даже настоящие.
Глава 22
Немирный атом
9 сентября 1985 года; Москва, СССР
АРГУМЕНТЫ И ФАКТЫ: Волна протестов в Западной Европе: народ против ядерной
В последние дни по городам Западной Европы прокатилась волна массовых демонстраций, участники которых выражают решительный протест против распространения ядерного оружия. Эти выступления стали ответом на заявление Советского Союза о том, что Пакистан активно ведёт работы по созданию собственной атомной бомбы. Трудящиеся Европы, понимая всю опасность гонки вооружений, требуют от своих правительств прекратить поддержку милитаристских режимов и направить усилия на укрепление мира. СССР, как всегда, выступает за всеобщее разоружение и призывает международное сообщество объединиться против новой ядерной угрозы.
Событие, разделившее современную, история на «до» и «после» произошло в понедельник.
Вообще, многие люди считают, что понедельник — это день, когда происходят все неприятности. Возможно, это связано с тем, что после выходных сложно вернуться к рабочему ритму, и любая мелочь раздражает людей вдвое или втрое сильнее обычного. Статистика, однако, не подтверждает, что понедельники действительно опаснее других дней. Скорее, это психологический эффект: ожидание трудностей делает нас более восприимчивыми к негативу. Тем не менее, стереотип о «плохом понедельнике» прочно укоренился в культуре и головах людей, становясь оправданием для плохого настроения и неудач.
Впрочем, именно в этот раз сам понедельник — как бы кому возможно ни хотелось — обвинить было сложно.
— Товарищ Горбачев! — Дверь кабинета с грохотом раскрылась и внутрь, нарушая все правила трудовой дисциплины мирного времени ворвались бойцы девятки. Это было настолько неожиданно, что рука моя непроизвольно потянулась к верхнему ящику стола, где у меня лежал личный, протащенный «контрабандой» втайне от охраны, ПСМ. Впрочем, дураку было ясно, что нужен он скорее для самоуспокоения, все равно без отточенного навыка владения оружием — и речь тут конечно не про пострелушки в тире — я бы даже достать пистолет не успел бы, не говоря о том, чтобы его реально применить в случае покушения или попытки переворота. — Объявлена эвакуация! Пройдемте быстрее!
— Что случилось? — Попытался понять я, но крепкие руки охраны буквально выдернули меня из кресла и куда-то настойчиво потащили, очевидно тратить время на разъяснение ситуации бойцы из охраны не собирались.
— Прошел сигнал о регистрации ядерного взрыва неизвестного происхождения, — мы быстро пробежали по нескольким коридорам, после чего меня вместе с охраной втолкнули в лифт. Из гражданских людей рядом оказался только Шарапов, который судя по выражению лица понимал не больше моего. Плюс дежурный носитель ядерного чемоданчика, который конечно не был гражданским, но и к охране тоже не относился. — По протоколу мы обязаны эвакуировать первых лиц в безопасное место как можно быстрее.
— Безопасное место в Москве? В случае ядерной войны? Ну-ну, — нервно хмыкнул я лихорадочно пытаясь понять, что именно могло произойти, в каком месте рвануло, и как именно я мог повлиять на ход истории так быстро, чтобы вызвать подобные перекосы. Нет, была у меня надежда, что ничего плохого не произошло, однако… Тревожно.
Мы спустились на лифте куда-то под землю, по ощущениям на достаточно серьезную глубину, во всяком случае обшитая листовым металлом кабина ехала куда-то в сторону центра земли добрых секунд сорок, то есть мы совершенно точно оказались прилично ниже уровня земли.