История папства
Шрифт:
"Французской" курии постепенно отказывали в платежах: так, в 50-х годах XIV в. арагонский король прекратил ленные платежи за Сардинию и Корсику. Англия с 1333 г. совершенно не платила своего ленного взноса в тысячу марок. Точно таким же образом вела себя Польша, а турецкий крестовый налог едва дал шестую часть намеченной суммы. В 1345 г. Германия ничего не внесла в его счет; только одна Чехия продолжала с перебоями вносить свою лепту. Богатые Нидерланды полностью бойкотировали папские требования. За Ригой и Бременом по статье "аннаты" числились недоимки в сумме 680 марок; в Кельне за четыре года с трудом было собрано 3024 гульдена, в Венгрии - всего 750, а в Праге и Льеже - до того "ничтожные суммы, что о них не стоит говорить". Мало того, в 1325 г. в Арагонии у папских сборщиков было конфисковано 200 тыс. гульденов, а в Португалии собранные для крестового похода деньги были употреблены королем на цели, не имевшие никакого отношения к церкви. При таких обстоятельствах французский король Филипп Красивый мог лишь "от удовольствия потирать руки", что успел вовремя "одолжить" у папы 562 тыс. гульденов 102 тыс. ливров и несколько тысяч экю. Впрочем, один из его преемников получил "взаймы" более внушительную сумму: свыше 3,5 млн. золотых флоринов. Экю (франц.- ecu) - старинная французская монета весом в 4,5 г. золота: серебряная монета экю стала чеканиться с 1660
Своеобразную помощь оказывало авиньонское папство французской аристократии в виде назначения на кардинальские и иные хорошо оплачиваемые духовные места почти исключительно одних французов. Насколько кардиналы обогащались из папских источников, показывают подарки, преподносимые каждым новым папой при избрании. Так, Бенедикт XI, пробывший на папском престоле всего около девяти месяцев, роздал 46 тыс. золотых гульденов своим 17 кардиналам. Иоанн XXII подарил своим избирателям - 22 кардиналам - половину наличия папской кассы, в момент избрания равной 35 тыс. гульденов, и половину всех доходов первого года правления, то есть еще 100 тыс. Климент VI ассигновал 17 кардиналам-избирателям 108 тыс. гульденов. Тот же папа устроил по поводу своего избрания шумный бал, обошедшийся курии в 14 тыс. гульденов, причем денежные подарки были розданы ряду французских аристократов. Столь же щедрыми были Иннокентий VI и Климент VII; последний дал каждому кардиналу по 4 тыс. гульденов. За весь авиньонский период аристократия Франции в лице кардиналов получила 620 тыс. гульденов. В эту сумму не входит "самый щедрый дар, какой только знает мир", а именно: половина всех доходов католической церкви, предоставленная Климентом VI кардинальской коллегии, и половина доходов от чрезвычайных поступлений, выманивавшихся у населения под разными предлогами папской курией. Подавляющее большинство кардиналов в годы "авиньонского пленения" были французы. Так, из 134 кардиналов итальянцев насчитывалось 13, испанцев - 5, англичан - 2, швейцарцев - 1, французов же было 113. Так как кардиналы руководили папской политикой, то их всячески подкупали иноземные государи. Так, император Карл IV выдавал кардиналу Пиетро Корсини ежегодную ренту в 1 тыс. флоринов, и тем не менее Германия не могла добиться ни одного места в кардинальской коллегии. Флоренция в 1354 г. обязалась ежегодно выдавать по 3 тыс. флоринов Бертрану, Орсини и Дэ, чтобы они поддерживали в курии интересы Флоренции. Герцог Ланкастерский и король Наваррский содержали на свой счет 4-5 кардиналов. Жили кардиналы на очень широкую ногу. Так, свите Арно д'0 в 1316 г. было отведено 32 дома, Бернара де Гарва - 51; кардинал Петр из Бангака имел 10 конюшен для своих рысаков. Это, однако, не мешало кардиналам обкрадывать папскую казну, и авиньонские папы на смертном одре обычно прощали своим кардиналам "совершенные ими кражи", если они не превышали 100 гульденов; последний авиньонский папа Григорий XI увеличил эту сумму до 600 гульденов.
Как бы ни были обострены в течение нескольких лет отношения между папством в Авиньоне и английским королем из-за громадных его недоимок, последние как бы забывались, когда дело касалось какого-либо народного движения, направленного против реакционной королевской политики. В течение первой половины XIV в. с благословения папства и даже при его активной поддержке в Англии было проведено несколько походов с целью подавления крестьянских и городских волнений. Когда короли нарушали данную ими присягу Великой хартии вольностей, папство освобождало их от ответственности, давая такое толкование присяги, будто она при народных волнениях теряет свою силу и что ее нарушение в этом случае скорее является богоугодным делом, чем святотатственным. Точно так же папство не раз оказывало поддержку английскому королю, когда дело шло о подавлении крестьянского и даже феодального восстания в Шотландии. За "неисчислимые милости и благодеяния" английские короли вознаграждали папскую курию. Много данных свидетельствует об этом трогательном единении церкви и светской власти в деле эксплуатации и ограбления английского народа. Папа Климент V открыл широко перед королем свою кассу и предоставил ему трехлетнюю десятину, не забыв, впрочем, присвоить себе четверть этой суммы; кроме того, он в качестве частного лица дал взаймы королю 160 тыс. флоринов. В ответ на эту щедрость папы король возобновил выплату своего старого забытого долга, давно уже числившегося лишь на бумаге и достигавшего в 1300 г. суммы в 33 тыс. марок. Кроме того, назначения на епископские места отныне стали совершаться королем и папой полюбовно. Выборы, практиковавшиеся ранее, были окончательно отменены, аннаты широким потоком потекли в Авиньон из английских епархий, отчасти обогащая также и английский трон. Обычно за назначение приходилось уплачивать курии от 3 до 6 тыс. марок; аннаты исчислялись приблизительно в половинную сумму. Впрочем, суммы были очень разнообразны: крупные епархии оценивались в 10 и более тысяч; кроме того, вновь назначенный должен был урегулировать долги своего предшественника, вернее, ряда предшественников.
Однако, как ни подкупал папа английского короля крохами со своего авиньонского стола, дела папства складывались в Англии далеко не благополучно. С середины XIV в. все чаще и чаще палата общин выступает против "разорения Авиньоном страны", доказывает вред от отлива золота за границу, возмущается привилегиями иностранцев и утверждает, что нарушается Великая хартия вольностей, один из пунктов которой говорил о свободе выборов духовных лиц, а не об их назначении совместным постановлением папы и английского короля. В результате постоянных нападок палаты общин на "авиньонские порядки" было решено отнять все бенефиции, подаренные папой кардиналам, любимцам и всяким проходимцам, а также иностранцам, под которыми разумелись преимущественно итальянцы и французы, в большом числе назначаемые папством. Еще до окончательного решения палаты общин папа угрожал королю анафемой, а всей стране - интердиктом, если Англия примет какие-либо меры, враждебные курии. Отношения между папством и английским правительством тем сильнее обострялись, чем резче палатой общин подчеркивалась зависимость авиньонских пап от Франции. Однако угрозы по адресу папства не всегда осуществлялись. По-видимому, парламентские постановления слабо проводились в жизнь; в 1362 г., например, папству удалось взыскать в Англии десятину в размере 100 тыс. флоринов; впрочем, к этому времени относится решение парламента, гласившее, что король Иоанн Безземельный в свое время не имел права сделать Англию леном папского престола и что поэтому ленная зависимость с настоящего времени должна считаться отмененной на вечные времена. "Если папство будет защищать свои давние несправедливые притязания насильственными мерами, то страна сумеет оказать должное сопротивление" так гласил статут 1365 г. И это постановление парламента, быть может,
На этот раз недовольной оказалась и значительная часть английского духовенства, которое облагалось авиньонской курией чрезвычайно тяжелыми налогами. Эти налоги чувствовались тем сильнее, что духовенство страдало и от поборов, которые в это же время вводились королевской властью. В парламенте со скамей духовных депутатов раздавались голоса против "греховного" Авиньона. Говорили о том, что церковь владеет огромными землями - третью всей английской территории и что богатства страны уходили в дырявые карманы различных иностранных авантюристов, а также преступников как английского, так и иного происхождения. Палата общин настаивала на том, чтобы богатства церкви оставались в Англии и употреблялись на благотворительные и богоугодные цели. Парламент указывал, что церковь во многих местах пользуется монополией вывоза шерсти за границу и эта монополия причиняет огромный ущерб торговцам и крупным землевладельцам. Широкие народные массы были недовольны тем, что монастыри владеют обширными пастбищами, что церковь разоряет крестьян, превращая их в безземельных людей. Возмущались и городские ремесленники, товары которых не в состоянии были конкурировать с дешевыми изделиями, производившимися в монастырях как монахами, так и монастырскими крепостными крестьянами. Наконец, парламент обратил внимание на появление в Норвиче "опасной секты", известной под названием беггардов или лоллардов. Беггарды (муж.), бегинки (жен.) члены религиозных общин, возникших около 1170 г. в Брабанте и распространившихся в Нидерландах, Германии, во Франции, в Северной Италии, Польше, Богемии. Беггарды в основном были выходцами из ремесленников, проповедовали бедность, общность имущества, безбрачие (хотя и могли вступить в брак, выйдя из общины), отрицали церковную и светскую власть, помогали больным, старикам, детям-сиротам. Были связаны с еретическими движениями амальрикан и лоллардов. В XIV в. общины беггардов были запрещены, а сами они подвергались преследованиям инквизиции.
Эти речи в парламенте звучали тем громче, что уже виднелась фигура Джона Виклифа (1320-1384), профессора богословия в Оксфорде, провозглашавшего необходимость уничтожения всей папской системы и секуляризации монастырско-церковной земли. В воздухе запахло грозой, и король приказал всем духовным лицам - англичанам, находившимся в Авиньоне и замышлявшим, как дошло до его слуха, какие-то козни против законов страны, под страхом смертной казни немедленно вернуться в Англию. Приказ был настолько категоричен, что, по выражению летописца, услышавшие гром поспешили в Лондон, чтобы избежать молнии.
Но "молния" тем не менее ударила по папству: Англия пошла по пути, о котором менее всего могло думать папство, извлекавшее из этой "ленной" страны огромные материальные средства.
"Английская болезнь" вскоре перешагнула границы одного государства и стала распространяться далеко за его пределами. В выступлениях Пьера Леру и Жиля Дежана по поводу того, что Франция беднеет от утечки золота за границу, что богословская наука чахнет вследствие произвольных папских назначений, что студенты-теологи не получают достаточных средств к жизни и потому плохо успевают, что церкви приходят в разрушение, а мораль гибнет, слышится эхо речей, произносившихся так часто в палате общин. Французские ордонансы 1375 и 1407 гг. сильно напоминали некоторые статьи главнейших биллей, направленных в Англии против папства.
И тем не менее между галликанизмом и англиканизмом, то есть между стремлением к созданию национальной французской и национальной английской церкви, имеется существенное различие, вытекавшее из неодинакового тогда положения этих стран и дававшее поэтому иное направление, казалось, одному и тому же движению.
Папа не был иностранцем для Франции в такой степени, в какой он был им для Англии, и французское недовольство папством исходило не столько от буржуазии и дворянства, подвергавшихся сильным поборам больше всего со стороны короля, сколько от высшего духовенства, которое стремилось к свободе от папского надзора, к созданию автономной французской церкви, не подчиняющейся слепо папским приказам. Вот почему во Франции большого волнения не вызывал вопрос о том, кому должны принадлежать церковные земли: папе или королю, вопрос, который очень волновал палату общин в Англии. Самый факт пребывания папы на территории Франции и беспрекословного его подчинения распоряжениям короля как бы снимал с очереди этот вопрос, и полемика против папства носила во Франции зачастую характер полутеоретический: центральным пунктом являлось требование о реформе верхушки церкви (reformatio in capite), о борьбе с абсолютистскими тенденциями папства в церковных вопросах, о периодическом созыве соборов, решения которых должны быть выше папских декретов, и т. п.
Реформировать папство, с тем чтобы ограничить его всемогущество и единовластие и расширить компетенцию местной национальной церкви,- таков был лозунг французского антипапского движения, носителем которого было по преимуществу высшее духовенство, мечтавшее о былой широкой епископской власти. Этот лозунг был чужд Англии: соборность или единоначалие, правильность истолкования того или иного догмата - такие проблемы существенного значения для английского церковного права, выработанного парламентом и санкционированного королем, иметь не могли. Английские крупные землевладельцы и крупные купцы прежде всего не желали мириться с тем, что "к национальному" богатству приобщались иностранцы - лица в духовном звании, назначенные папой, и итальянские ростовщики, снабжаемые папскими привилегиями и конкурировавшие с английскими купцами и банкирами. Если во Франции духовенство говорило, что право эксплуатации населения принадлежит французскому духовенству, а не папе, то в Англии требования торгового и землевладельческого класса сводились к тому, что обогащение господствующих слоев общества есть монополия "туземцев", а не иностранцев.
Но как ни отличны были основные положения галликанизма и англиканизма, оба эти движения не сулили папству ничего хорошего в будущем, а в настоящем они дали серьезный толчок антипапской и даже антикатолической литературе. XV век открывал перед церковью неблагоприятные перспективы, так как "великий раскол" именно в эти годы особенно усилился. Само собой понятно, что основная причина неблагоприятных для папства перспектив крылась в общественном развитии передовых стран того времени. Усилившаяся в Англии и Франции национальная буржуазия не могла мириться с феодальным и антинациональным характером папства. Между этими двумя общественными силами столкновение было неизбежно. Папство не собиралось сдаваться. Оно пыталось бороться за свои феодально-антинациональные интересы. Его естественным союзником в этой борьбе выступал землевладельческий класс, интересы которого требовали сохранения феодализма, раздробленного государства и "полной независимости" от центральной власти. Идеология этого класса находила свое отражение в католицизме, возглавлявшемся папством.