История первая. Гарри и Теория струн
Шрифт:
– Нет, но чую, - серьезно ответил кентавр, и я скинул капюшон. Это существо опаски не внушало, а струна у него была красивая, серебристого звучания.
– А что это было?
– спросила Гермиона, тоже проявившись.
Кентавр не ответил, молча глядя на нас, точнее, на меня, а еще точнее - на мой шрам, который почему-то отчаянно чесался.
– Вы - сын Поттеров.
– Кентавр не спрашивал, он точно знал, кто перед ним.
– Вам нужно уйти отсюда. В лесу опасно. Кстати, меня зовут Флоренц.
–
– А это… может, подвезете?
Кентавр негромко фыркнул и пригнулся, чтобы мы могли забраться к нему на спину. Я и залез, и протянул руку Гермионе, но тут на поляну выскочили еще двое.
– Флоренц!
– прогремел вороной лохматый Бэйн (я узнал его по голосу).
– Что ты делаешь? У тебя на спине человек! Тебе не стыдно? Ты что, верховая лошадь?
– Вы разве не поняли, кто это?
– спокойно спросил Флоренц.
– Это сын Поттеров. Чем быстрее он покинет лес, тем лучше для него.
– Что ты ему рассказал?
– прорычал Бэйн.
– Запомни, Флоренц, мы поклялись не препятствовать тому, что должно случиться по воле небес! Разве движение планет не показало нам, что произойдёт в ближайшее время?
Другой кентавр, Ронан, должно быть, нервно рыл копытом землю.
– Я думаю, Флоренц решил, что так будет лучше, - мрачно произнёс он.
– Лучше?!
– Бэйн от негодования взбрыкнул задними ногами.
– Всё происходящее не имеет к нам никакого отношения! Кентавры не должны мешать тому, что предсказано звёздами! И не наше дело, подобно ослам, бегать по лесу в поисках заблудившихся людей!
Флоренц приподнялся на дыбы, так что мы с Гермионой свалились в траву, предпочли отползти подальше от копыт размером с супницу и заняли места в партере.
– Ты что, не видишь этого единорога?
– яростно крикнул Флоренц, обращаясь к Бэйну.
– Ты что, не понимаешь, почему его убили? Или планеты не открыли тебе эту тайну? Лично я против того, кто рыщет по лесу, и я готов помочь людям в борьбе с ним!
Кентавры затанцевали друг напротив друга.
– Подерутся, - сказала Гермиона, нашарила под собой кустик земляники и сунула мне пару душистых ягод.
– Не, они все-таки разумные, - помотал я головой и оказался прав: Бейн поднялся на дыбы, потеснив Флоренца грудью, потом резко развернулся и ускакал прочь. Ронан, оглядываясь, последовал за ним.
– Вы не ушиблись?
– спокойно спросил Флоренц, подойдя к нам.
– Нет, ни капли, - заверил я и встал.
– Скажите, а почему Бэйн так разозлился? И еще - от кого вы нас спасли?
Флоренц надолго замолчал. Мы уже всю землянику на поляне слопали, когда он, наконец, произнес:
– Гарри Поттер, вы знаете, зачем нужна кровь единорога?
– Я Эванс, - поправил я.
– А хотя называйте, как хотите…
– Убийство единорога считается чудовищным преступлением, - сказал Флоренц.
– Только тот, кому нечего терять и кто стремится к полной победе, способен совершить такое преступление. Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти… Но человек дорого заплатит за это. Если он убьёт такое прекрасное и беззащитное существо ради собственного спасения, то с того момента, как кровь единорога коснётся его губ, он будет проклят.
– Ничего себе беззащитное… - пробормотала Гермиона, разглядывая длинный рог и тяжелые копыта волшебного создания. По-моему, она успела отхватить клок гривы маникюрными ножничками, а теперь думала, как бы присвоить рог.
– И кто же решился на такое?
– с интересом спросил я, подумав, что случится, если попробовать кровь единорога, которого убил кто-то другой. Кажется, Гермиона тоже над этим размышляла. Во всяком случае, уже набила полные карманы испачканной кровью травы.
– Кого это не пугает вечное проклятие?
– Он делает это ради того, чтобы набраться сил и завладеть напитком, который полностью восстановит его силы и сделает его бессмертным, - после очередной паузы произнес кентавр.
– Гарри Поттер, вы знаете, что сейчас спрятано в школе?
– Философский камень, - ответил я.
– Точно, он ведь не только превращает всё в золото, он ещё для эликсира жизни используется! Но я не понимаю, кому…
– Разве вы не знаете того, кто много лет ждал, пока сможет вернуть себе силы, того, кто все эти годы цеплялся за жизнь, дожидаясь своего шанса?
– Вот блин… - выговорил я, припомнив слова Хагрида: «Кое-кто говорит, что он умер. А я так считаю, что чушь всё это. Думаю, в нём ничего человеческого уже не осталось - а ведь только человек может умереть», - он частенько это повторял, когда раз за разом рассказывал мне о моих родителях.
– Вы хотите сказать, - включилась Гермиона, - это Во…
– Тс-с-с… - шикнул я.
– Хагрид идет! Флоренц, пожалуйста, не говорите ему, что видели нас!
– А я вас и не вижу, - невозмутимо ответил он, когда мы накинули мантии.
– В общем, не выдавайте! Мы не будем больше по лесу бродить, правда-правда, - пообещал я, скрестив пальцы.
– Спасибо, что выручили, мы побежали в замок!
И мы понеслись со всех ног. Кажется, Флоренц снова загнал Хагриду что-то про чрезмерно яркий Марс, потом они заговорили о единороге, но больше я уже ничего не слышал.
Остановились мы только на опушке, когда увидели огни Хогвартса.
– Ну и приключение… - выдохнула Гермиона, плюхнувшись на землю.
– Ты что-нибудь понял?