История первая. Гарри и Теория струн
Шрифт:
Ну, я сломал печать и прочитал вслух, что там было написано: мол, директор такой-то (в скобках была уйма титулов) сообщает, что я зачислен в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Список учебных принадлежностей прилагался, но чтоб мне провалиться, если я представлял, как отправить сову с ответным письмом! И где б я ту сову взял, спрашивается?
Кстати, список был внушительным и как-то не обнадеживал. Похоже, одна только экипировка для Хогвартса стоила дороже, чем семестр в Смелтингс, который нам с Дадли не светил по понятным причинам, нас (то есть теперь только
Все это я тут же и озвучил, и тетя Пэт пожала плечами.
– Лили говорила, что если в школе не получают ответа или получают отказ, то за учеником присылают кого-нибудь, - сказала она.
– Давайте подождем и посмотрим, что будет дальше!
– Неужто они за каждым учеником из обычной семьи ходят?
– удивился я.
– А хотя правильно, ты мне хоть про родителей рассказала, а другие ребята наверняка думают, что это розыгрыш!
– Глупо, - высказался Дадли.
– Чего сразу не прийти? Раз письма шлют, значит, знают, куда и кому. И знают, что волшебников в доме нету, а, мам?
– Наверняка знают, - кивнула она.
– За Лили приходил профессор, чтобы проводить за покупками. Сам понимаешь, такие учебники в обычном мире не продаются!
– Ну, значит, и за мной явятся, - вздохнул я.
– Раз уж я такой необыкновенный! Только, тетя, сколько же стоит все это барахло, а? Одной одежды тьма-тьмущая, а еще книжки и вещи всякие…
– Не дороже денег, - высокомерно ответила тетя Пэт и сжала губы в тонкую линию.
– Об этом не беспокойся.
Но я все равно беспокоился, потому что, повторяю, денег у нас впритык, а то, что лежит в банке на черный день, трогать не стоит. Там хоть проценты какие-никакие капают, всё хлеб!
Так прошло два дня, за которые я всю голову сломал, прикидывая, что там да как в этой волшебной школе.
– Что ты вздыхаешь?
– спросил Дадли, когда мы возвращались к ужину, усталые, но довольные.
– Да всё думаю, - ответил я, поддавая мыском кроссовки подвернувшийся камешек, - как это я на целых полгода уеду черт-те куда! Здесь-то хоть после уроков — сразу домой, выходные, опять же, есть. А там, тетя сказала, общага… вот радость-то!
– Ладно тебе, - кузен хлопнул меня по плечу, а я привычно ткнул его в бок. Чуть руку себе не сломал.
– Приспособишься. Хотя одному скучно, да…
– Угу, - кивнул я.
– Хотя погоди, вдруг окажется, что я фиговый волшебник, и меня выгонят?
– Не, это вряд ли. Мама же говорила, что тетя Лили и ее муж были очень крутыми. Сам подумай, стал бы этот их злодей за какими-нибудь неудачниками охотиться?
– Офигеть, какая удача!
– воскликнул я.
– Взять и помереть молодыми!
– Э, ты чего?
– нахмурился Дадли.
– Я не то имел в виду!
– Да я понял, - с досадой ответил я.
– Раз они там были на переднем крае, им и прилетело. Только вдруг на мне природа отдохнула?
– Ага, мечтай, - буркнул он, - то-то ты уже сам приспособился всякое-разное делать!
– Вот об этом я тоже беспокоюсь
– Видел, в списке волшебная палочка есть? А вдруг положено колдовать только с ней, а так, как я, нельзя?
– Почему нельзя, если ты так можешь?
– не понял Дадли.
– Ну откуда я знаю? Неприлично, например. Ну, как пальцами сморкаться, если носовой платок есть!
– Пальцы обычно при тебе, а платок потерять - как нечего делать, - изрек кузен очередной афоризм.
– Так вот посеет волшебник эту палочку, и дальше что? А ты и без нее умеешь, хотя бы спрятаться сможешь!
– А если это вообще запрещено?
– не отставал я.
– А ты никому не говори, - резонно ответил Дадли.
– Маме же не говоришь.
– И правда что… - почесал я в затылке.
– Если они только с палками колдуют, то я в плюсе! Этак вот придется драться, у меня ее отнимут, будут думать, что я безоружный, а фигушки!
– Во-от, это другой разговор, - довольно прогудел кузен.
– А то разнюнился, как девчонка: не положено да нельзя!
– Сам ты девчонка, - машинально ответил я.
– Это-то ладно. Да я вот еще боюсь, что если начну переучиваться, как правильно колдовать, забуду то, чему сам научился… Ну помнишь, как Энди дрался?
– То есть?
– Ну так он же не учился, а все равно, как врежет, так даже Пирс с ног валится! А потом, когда его в секцию отдали, так и… - я махнул рукой и передразнил: - Рука не так поставлена, да этак бить нельзя, да тренер сказал, что хуже нет самодеятельных боксеров переучивать…
На этот раз Дадли замолчал надолго. Он не тугодум, нет, просто любит как следует обкатать мысль в голове, чтобы выразиться как можно короче и яснее. Это у меня фонтан не затыкается, а он словами попусту не разбрасывается.
– Не так, - выдал он наконец.
– Неправильно сравнил.
– А?
– У тебя это… Ну, как если бы ты сам научился на гитаре играть. На слух там или у знакомого, а даже нот не знаешь, - вдумчиво ответил Дадли.
– А потом пошел к преподавателю, учить ноты, заниматься этим, как его?..
– Сольфеджио?
– Ага, им. Ну и там гаммы всякие, упражнения, помнишь, Джейн рассказывала? Ну вот… А когда разберешься во всем этом, поймешь, как лучше на гитаре играть, - закончил он.
– Что откуда берется, где ты фальшивишь и почему. А?
Я подумал и кивнул:
– Похоже, ты прав. На трех аккордах вон половина старшеклассников бренчать умеет, а чтоб соло вжарить, как Кит Ричардс, не учившись толком, надо гением быть.
– Во-во, а я тебе о чем!
– обрадовался Дадли.
– Может, конечно, ты тоже гений, но все равно поучиться надо, запас-то карман не тянет!
– Это точно, - кивнул я, порядком успокоившись.
Вот за что люблю кузена, так это за его непрошибаемость и невозмутимость носорога. По-моему, мыслит он примерно так: “Хм, мы в заднице. Посмотрим повнимательнее, что это за задница и можно ли отсюда выбраться, а если да, то как это сделать и при этом поменьше напрягаться? А если нельзя, то как бы тут устроиться поудобнее, чтоб не дуло?”