История под знаком вопроса

Габович Евгений Яковлевич

Повторение ситуации мы наблюдаем сегодня в случае критического восприятия традиционной истории: и здесь необычно высок процент людей, представляющий математику, естественные науки и технические области деятельности. Жаль, что сравнительно недавние диссиденты Советского Союза, не воспринимавшие в свое время тотальной лжи мафиозной советской политической системы, оказались в основном в числе противников тех, кто не воспринимает тотальную ложь мафиозной братии историков — традиционалистов. Неверно понятая задача сохранения исторической культуры, неумение отделить культурный аспект истории от научного, идеологизация чисто научного спора привели к тому, что немало бывших диссидентов

и многие представители либерально настроенной интеллигенции воспринимает критику в адрес традиционной историографии и хронологии, на которой оная основана, как враждебные действия, идущие из лагеря чужих. Но в поиске истины - будь это даже или всего лишь истина о нашем давнем прошлом - нет своих и чужих. И даже, если истин много, если она не одна, как это почти всегда бывает в гуманитарных науках, то незачем создавать себе образ врага из ищущих истину иначе, на другом языке, с другой степенью придирчивости и тщательности.

В годы моей аспирантуры на мехмате МГУ (1963-1965) я упустил шанс познакомиться с работами Н. А. Морозова. Хотя один из ближайших друзей и рассказал мне о «Христе» и о том, что он есть в библиотеке мехмата, я ограничился тем, что расспросил его о содержании семитомника, а затем прореагировал так, как еще и сегодня реагируют почти все «нормальные люди»: Никакой античности?! Сокращение хронологии на сотни и даже тысячи лет?! Нет, для такой муры нет у меня времени. Голова, забитая внушенной с детства «правильной» исторической информацией была не в состоянии уловить в кратком мимолетном рассказе гигантский интеллектуально-диссидентский потенциал.

В 1990–е годы, мотаясь от библиотеки к библиотеке по Германии и Эстонии с целью разыскать все тома именно этого семитомника, я с сожалением вспоминал свою тогдашнюю глупость. Тем не менее, мне удалось со временем скопировать всего «Христа» и рассказать в 1999-2002 годах о многих идеях его автора в Историческом салоне города Карлсруэ, в котором - в городе, а не в Салоне - с 1981 года по 2003 год работал в крупнейшем в Германии (Ядерном) Исследовательском центре.

Фальшивые колбасы, фальшивые отчеты

После переезда в 1970 году из Эстонии в Москву я волей судеб оказался в исследовательском институте с кратким названием ВНИРО, что означало всего лишь Всесоюзный научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии. Этот институт считался древнейшим научнo-исследовательским заведением всего Советского Союза, декрет об основании которого был подписан лично великим Лениным. В этом центре исследовательской мысли в области промышленной эксплуатации мирового океана наряду с солидными учеными-ихтиологами, популяционными биологами и другими узкоспециализированными специалистами, в начале 1970–х гг. появились математики и программисты: во ВНИРО, следуя общесоюзной моде, создавался Отдел автоматических систем управления.

Вся эта грандиозная общесоветская затея была в духе лживого советского общества. На «автоматизацию беспорядка» (по образному выражения академика Глушкова) были брошены огромные людские и финансовые резервы. Автоматизировать в морском рыбном хозяйстве было практически нечего, разве что алгоритмы фальсификации истинной информации. Зато формы фальсификации, входившие в род деятельности этого института, были многообразны: от выдумывания рецептов пищевых продуктов, в которых до 90 % содержимого не соответствовало названию продукта, до искажения международной отчетности об улове советского рыболовного флота.

Как заведующий сектором математического обеспечения АСУ (для подзабывших

это советское ругательство: именно так величали автоматические системы управления) я изредка оказывался приглашенным на дегустации новых пищевых продуктов, разработанных коллегами по институту. В этой связи запомнилось хвастливое заявление одного из пищевиков о том, что мы, мол, научились утилизировать всю тушу кита, за исключением только яичников китовых самок. И вся эта утилизованная дрянь вместе с китовым мясом перерабатывалась в «мясные» колбасы и «рыбные» продукты. В случае первых десятипроцентное содержание говяжьего мяса в колбасах якобы из говядины считалось предельно допустимой роскошью. Сегодня мне это напоминает традиционную модель прошлого, созданную многими поколениями историков: десятипроцентное содержание истинной информации о прошлом часто является недопустимой роскошью для исторических моделей.

Вторая область деятельности нашего института по искажению истины была связана с международными соглашениями по рыболовству, которые ставили себе целью защиту поголовья рыбных популяций от уничтожения рыболовными флотами. Особенно сильной опасности подвергались популяции долгоживущих рыб: после вылова существенной части оной экологическую нишу этой популяции занимали другие, часто менее ценные с пищевой точки зрения рыбы, и Советский Союз имел выдающиеся «заслуги» в области такого полного уничтожения рыбных популяций в отдаленных областях мирового океана. По этим соглашениям полагалось проводить замер размера выловленных рыб и сообщать в международный надзор параметры представительной выборки каждого улова и размеры ячейки применявшихся при этом сетей.

Следуя общей политике обмана международной общественности во всех возможных областях, Советский Союз пытался при помощи сфальсифицированных данных скрыть факт использования сетей с запрещенной малого размера ячейкой. Но в международных контрольных комиссиях сидели эксперты, которые знали статистические характеристики каждой крупной рыбной популяции, могли сравнивать данные, полученные флотами разных стран. Чтобы их обмануть, в нашем институте была создана научнo-исследовательская группа, которая разрабатывала принципы подмены реальной информации о популяциях такой фальшивой, которая не бросалась бы в глаза этим международным экспертам. Были разработаны соответствующие компьютерные программы, которые каждый правдивый отчет о вылове преобразовывали в лживую форму, соответствующую международным соглашениям.

Международный надзор пытался производить неожиданные инспекции советских траулеров и замечал несоответствие наблюдаемого улова с уловами, полученными в отсутствие наблюдателей. Во втором случае данные об улове пропускались через упомянутые выше программы. Конечно, сильно занижались и размеры уловов, чтобы обойти международные квоты вылова. Но подозрения в фальсификации - это всего лишь подозрения, и советским представителям удавалось «отбрехаться» и обеспечить СССР практическую возможность продолжать грабить рыбные богатства мирового океана, не думая о завтрашнем дне.

К счастью для меня, к этой важной, с государственной точки зрения, деятельности находившихся под наблюдением органов безопасности отщепенцев, подобных автору этих строк, не допускали и этой ответственной работой занимались только проверенные органами ученые. Более того, она была так сильно засекречена внутри самого института, что, кроме слухов, ничего не вовлеченным в обманную деятельность не было известно. Зато после развала СССР мой бывший заведующий отделом Эрнст Черный рассказал об этой фальсификационной акции в средствах массовой информации.