История позднего Средневековья
Шрифт:
Мы видели, что он прогнал министров своего отца, судил, конфисковал их [имущество], но, в сущности, он шел той же дорогой, как отец, только с большей жестокостью и большим талантом. Положение его было не совсем твердо и прочно. Если феодализм, каким является он в XII и XIII столетиях, и ослабел, то, с другой стороны, образовались великие феодальные центры, к которым могли примыкать другие феодальные владетели. При втором государе из дома Валуа – короле Иоанне вышло в обычай давать младшим сыновьям короля значительные уделы. Таким образом, образовались важные феодальные пункты. Это были, во-первых, герцогство Бретанское, занимавшее северо-западный угол Франции. Плохо наделенное природой, это герцогство отличалось, однако, воинственным характером народонаселения. Герцоги Бретанские оказали Франции значительные услуги в войне с англичанами, но тем не менее отстояли свою феодальную независимость против короля. Другое герцогство – Бургундское. Король Иоанн после несчастной битвы при Пуатье, в которой остался ему верным один Филипп Храбрый,
Лекция 4 (17 сентября)
Мы видели Бретань, перешли к Бургундии. Это герцогство перешло от Иоанна к сыну Филиппу в 60-х годах XIV столетия.
Только четыре герцога дала эта династия Бургундии, но в четыре поколения они успели образовать могущественное государство. Им повиновалась Бургундия в тесном смысле, вольные графства Франш-Конте, Фландрия, Брабант и Голландия: одним словом, большая часть областей нынешнего Голландского и Бельгийского королевства. Области эти достались герцогам частью чрезвычайно выгодными бракосочетаниями, частью наследством. Можно сказать, что в Европе не было тогда государя более богатого, как этот ленник французского короля, герцог Бургундский. Во Фландрии лежали самые богатые города, знаменитые своею фабричной промышленностью и огромной торговлей.
Бургундия и Франш-Конте были земли по преимуществу воинственные, одним словом, ни в войске, ни в деньгах не могло быть недостатка у бургундского герцога. Но ему мешало здесь много обстоятельств: ему нельзя было проехать ни в какое другое государство, не проезжая Францию: между Бургундией и Фландрией лежали Лотарингия и Шампань. Лотарингия – под властью собственных герцогов, Шампань, присоединенная к королевским владениям, так что владения бургундские были разрознены на 2 половины. Сверх того, множество местных прав и правил ограничивали герцогскую власть. Несмотря на огромные богатства городов, [герцог] не мог без особенных усилий ими пользоваться. Часто, чтобы получить известную сумму от города, герцог должен был вести с ним войну. При Филиппе Добром Бургундия достигла высшей степени могущества; он держал великолепный последний феодальный двор.
3-я феодальная династия была Анжуйская – отрасль дома Валуа; ей принадлежали Анжу, Мен, Прованс и Лотарингия. Подобно бургундским владениям, эти владения не были сплошными, тем не менее дом Анжу был силен, но его деятельность была развлечена… Анжуйский принц воевал за наследие [королевства] обеих Сицилий с государями арагонскими и в распрях Пиренейского полуострова также принимал большое участие. Кроме этих 3 главных феодальных династий, были многие еще князья – герцоги Бурбонские, Алансонские и другие.
Когда кто-либо из вассалов, недовольных королем, опасался королевского мщения, ему только стоило уйти в Бретань или Бургундию: здесь он мог безопасно прожить до конца своей жизни. Это было делом расчетливой политики бретанского двора и бургундского. Чрез это они приобретали значительные партии при дворе и вообще во Франции. Когда обнаружились планы Людовика XI, клонившиеся явно к уничтожению феодальной аристократии и возвышению королевской власти, в 1465 г. образовался известный союз ради общественного блага, принявший громкое название. Пышное название, которым были прикрыты цели вождей феодализма. Во главе союза стали герцоги Бретанский, Бургундский и Калабрийский из дома Анжу. Все сильные феодальные владельцы стали на их стороне; советники Карла VII, прогнанные его сыном, нашли здесь старых своих союзников. Франции грозили опять те же смуты, от которых с таким трудом освободил ее Карл VII. Положение Людовика XI было отчаянное; несмотря на быстроту движения, с которой он успел разбить соединенные силы герцогов Бретанского и Немурского, он должен был еще спешить к Парижу, куда шли войска Карла Бургундского. Недалеко от Парижа при Монлери в 1465 г. произошла битва; она не имела решительных результатов, ибо на одном месте победил Людовик, на другом Карл, но Людовик убедился здесь в одном, что оружием нельзя ему ничего сделать с противниками, что в самом лагере его были изменники. Он возвратился в Париж, решившись защищать этот город; горожане были за него, но он коротко знал характеры против него соединившихся врагов; он каждому под рукою делал значительные обещания и заключил мир в Конфлансе. Условия мира были, по-видимому, таковы, что все приобретения королевской власти зараз уничтожались. Король соглашался созвать комиссию для преобразования государственных учреждений.
Это была еще небольшая уступка, не что иное, как удовлетворение общественному ожиданию после громкого названия союза. Союз не мог же ничего не сделать для народа; он и собрался, но ничего не сделал. Гораздо важнее было то, что король обещал полную амнистию. Явные ослушники, у которых по суду были отняты имения, возвратились в свои владения. Герцог Карл Берийский, родной брат короля, слабый юноша, бывший в руках феодальных вождей, получил Нормандию, перл Франции. Людовик очень хорошо понимал, что брат будет здесь постоянным
Тогда Людовик, продолжая возмущать Люттих, предложил договор Карлу, убеждая съехаться в городе Регоnnе на границах Артуа. Это было самое замечательное и известное свидание. Когда король приехал в Перонну, он надеялся склонить Карла, над которым лично всегда имел влияние, к отсрочке, а между тем в Люттихе готов был возникнуть мятеж вследствие переговоров Людовика. На другой день после приезда в Перонну Карл узнал о новом страшном восстании в Люттихе. В первом порыве негодования Карл велел взять под стражу короля; его спасли обещаниями и подкупами; он [Людовик] подкупил Филиппа де Комминя, сановника Карлова; тот сам об этом говорит: «При этом деле я имел случай оказать услугу королю, за что он был мне признателен». Но Людовик, спасший жизнь свою, не спас чести. Он должен был согласиться на уступки более постыдные, чем прежние. Брату он отдал Шампань, имевшую великую важность, ибо она соединяла бургундские земли между собой и Карл Шампанский всегда оттуда мог сноситься с Бургундией. Если в это время Людовик льстил Карлу при этом случае, обещая выдать за него дочь, то, конечно, надо предполагать, что он видел в этой уступке Шампани большую для себя опасность: разрозненные земли бургундские могли посредством Шампани слиться в одну массу.
Потом герцог Бургундский заставил короля идти в своей свите к Люттиху. Жители города, увидав французское знамя в лагере бургундском, сначала испустили крики радости, но после увидели, в чем дело. Город защищался отчаянно: в одной ночной вылазке едва не попались в плен Людовик и Карл; Людовик показал здесь очень много усердия и действовал весьма храбро; ему хотелось хоть чем-либо поскорее вырваться из своего положения. Город взятый подвергся страшной участи; сотнями, тысячами казнили жителей и бросали в реку. Это случилось в 1467 г., Людовик воротился домой. По возвращении он нашел явные доказательства, что все его намерения наперед сообщались Карлу и главным орудием измены был кардинал Ла Балю, которого Людовик вывел из ничтожества и которому поручал главные дела свои. Людовик велел судить его светским судом и запер в железную клетку, изобретенную самим кардиналом, в которой нельзя было ни лежать, ни стоять во весь рост. Филипп де Комминь описал подробно этого рода клетки, которые он также отведал, по его выражению. Людовика характеризует песня, которую он напевал, ходя подле клетки кардинала:
Le Cardinal [de la] Baluefait le pied de grue(т. е. кардинал Ла Балю ходит журавлём).
Более всего смущали короля честолюбивые виды Карла Смелого. Вообще в исторических сочинениях и в произведениях искусства этот характер представлен ложно, например в романах Вальтера Скотта. Карл там является каким-то бешеным, неистовым человеком; таким перешел он в общественное понятие. Но это несправедливо. Это был человек далеко недюжинный, образованный, но это был последний представитель феодализма в Европе, которая оторвалась от феодализма. Он думал об отдаленных завоеваниях, Крестовом походе, был пропитан рыцарскими романами, составил себе совсем другой идеал, чем тот, который носился повсюду в его время. Но вместе с этими абстрактными целями в нем было много практических дарований. Он недурно управлял своими финансами, пользовался всеми средствами, чтобы составить себе значительное войско и казну. Это был человек, который смотрел назад, но употреблял для своей цели новые средства. В особенности Карл Смелый приобретал себе много союзников тем, что у него была одна дочь-наследница, которую он обещал всем важным государям Европы.
Но далее всего он зашел в этих переговорах с братом короля Людовика: тот был бы постоянно в его руках. Но Людовик хорошо также понимал, как дорог был бы ему этот брак. На свидании он уговорил брата отказаться от Шампани и взять более выгодную Гиень: она по положению была отрезана от Бургундии и Бретани, хотя и богаче. В 1472 г. Карл Гиенский скоропостижно умер, съевши персик, данный ему одним монахом бенедиктинским. Есть мнение, причины, заставляющие думать, что это было сделано братом, потому что главный советник Карла – Лекке объявил торжественно, что виною смерти герцога – король французский и взял под стражу монаха, подавшего персик; но тогда случилось странное событие: дьявол увез монаха из темницы. Конечно, современники догадывались, кто был этот дьявол. Земли Карла присоединились к владениям Людовика.