История призрачной надежды
Шрифт:
Зрелище, открывшееся Клигану, завораживало и потрясало до глубины души. Медные локоны Пташки разметались по подушке, подобно лучам солнца, озарившим голубое небо, взгляд лихорадочно блестел, а губы хватали воздух. Его руки напряженно дрожали, а тело предательски ослабло, и Сандор, подобно загнанной лошади, повалился на нее всем своим весом, вдавливая в перину.
Девушка слегка застонала, и Пёс перевалился на бок, пытаясь смирить свое дыхание. Несколько минут они лежали молча, погруженные в свои мысли, пока грудной голос Сансы не пронзил тишину:
– Это
При этих словах едва угасшая в его душе злоба вспыхнула снова, и он лишь огрызнулся в ответ:
– О, я уверен, что благородная леди Старк предпочла, чтоб ее трахал благородный лорденыш, а не жалкий Пес. – его голос и слова буквально сочились ядом.
– Я не понимаю… - пролепетала Санса, отирая слезы, выступившие на глазах.
– И что же Вам не ясно, миледи? Вам неприятны прикосновения опостылевшего животного? Или же Вам не терпится оказаться в руках высокородного рыцаря, который будет с Вами более учтив.
Громкая пощечина с треском разрушила тишину. Клиган, не ожидавшись от сдержанной Пташки подобного, застыл на белых простынях, всматриваясь в небесные глаза, которые сейчас застилала густая пелена слез.
– Да как… как Вы смеете мне такое говорить? Вам ли не знать через что я прошла?! Или в горячке Вы совсем разум потеряли, что так нещадно раните столь любящее Вас сердце?! Мне…мне только начало казаться, что мы стали понимать и доверять друг другу…а что теперь? – Девушка, буквально задыхалась от слез, злости и обиды, продолжала что-то лепетать, но Сандор уже не слышал ни одного ее слова. Он мысленно повторял себе лишь одну фразу: «…нещадно раните столь любящее Вас сердце..», пытаясь найти в ней двойное дно, меняя местами слова, чтобы увидеть скрытый смысл, но не находил.
– «Она любит меня?! Не смотря ни на что, маленькая Пташка меня любит!» - с осознанием этой нехитрой истины, которую знала уже каждая собака в Королевской Гавани, на него свалилось и тяжелое чувство раскаяния. Пожар в глазах потух, заливаемый слезами девушки. Клиган подошел к ней со спины, и положил руки на плечи, вздымавшиеся от постоянных всхлипываний.
– Прости меня, Пташка. Ревность и маковое молоко туманят рассудок хлеще крепкого вина.
– Ревность? Но разве к ней есть повод? – пролепетала Санса, облокотившись рукой на спинку кресла.
– Посмотри на меня, - мужчина приподнял ее подбородок, - Я не похож на Лораса Тиррела, Рейгара Таргариена или рыцарей из твоих дурацких песен. – обожжённый уголок его лица скривила судорога, - Ты и Эйрин – это все, что у меня есть, но я не могу положить мир к вашим ногам. И да, я боюсь, боюсь Вас потерять.
Эта нежданная откровенность воина, заставила трепетать ее сердце. Раньше Санса думала, что единственным страхом Сандора Клигана был огонь, но Пес был готов загрызть любого, кто посмеет ему на это указать. А теперь этот суровый воин стоял перед ней с распахнутой душой, боясь потерять свою маленькую Пташку. Сансу Старк, ни наследницу Винтерфелла, а глупую девочку, которую он поклялся защищать.
Санса прижалась
– Благодаря тебе я еще живу, я смеюсь, я улыбаюсь, я снова не боюсь мечтать. Ты дал мне смысл жизни - нашего ребенка, и силы бороться…- девушка замялась пытаясь сказать что-то еще, но Клиган будто читая ее мысли, продолжил:
– Наконец мне открылось значение настоящей любви, Пташка. До тех пор пока я дышу, я буду любить, уважать и почитать тебя. Я клянусь отдать свою жизнь, защищая тебя и Эйрин.
– Все это очень смахивает на брачные обеты, - проговорила девушка улыбаясь.
– Не сегодня, моя леди, - с легкой издевкой проговорил он.
Первые лучи восходящего солнца засверкали на востоке и малышка, мирно спавшая в своей колыбельке, жалобно захныкала, вырывая их из объятий друг друга. Санса кинулась успокаивать ребенка, а Клиган, поспешно натянув на себя одежду, направился в порт.
========== Эпилог ==========
Длинная дорога осталась позади, меньше лиги было до родового замка Старков, огромные башни которого казались бесформенной тенью, проглядывающей через утренний туман. Но с каждым шагом очертания древней твердыни становились более четкими, открывая взгляду ужасную картину бойни, произошедшей здесь пару лет назад.
Крепость была сильно повреждена пожаром, большая часть башен и других построек осталась без крыш, некоторые здания обвалились, однако двойное кольцо гранитных стен, хранившее на себе отметины жарких поцелуев огня, все еще стояло в целости. Первая Твердыня обрушилась, оставив после себя обгоревший каркас, ставший молчаливым напоминанием о трагических событиях.
Санса остановила лошадь, пропуская вперед сопровождавших ее рыцарей и обозы с провизией, купленные в Белой Гавани. Она окинула взглядом развалины, хранившие память о ее безвозвратно ушедшем детстве, и слезы выступили у нее на глазах.
– Русе Болтон, а позже и Станнис, начали восстановление замка, отсюда все кажется мрачным и безжизненным, но я уверен, что внутри будет…сносно. Винтерфелл – сердце Севера, он не будет лежать в руинах, – раздался грубый голос Клигана за ее спиной.
Девушка устремила на него глаза, полные неуверенности и страха, и, сделав глубокий вздох, проговорила:
– Ты не понимаешь…я…я столько раз представляла как вернусь домой, как смогу укрыться за этими стенами, а теперь, теперь я стою и не могу сдвинуться с этого места…
– Ты как пленник, мечтающий вырваться на волю, но получив свободу – не знаешь, что с ней делать?!
Санса не могла понять тон Клигана, он был и утвердительным и вопросительным одновременно, но слова, сорвавшиеся с его губ, полностью отражали ее душевные волнения.
– Живя в Королевской Гавани, я была марионеткой в руках Ланнистеров, каждый день был наполнен унижением и страхами, но мне всегда говорили о том, как я должна поступать, и, порой мне кажется, что другой жизни я и не знала. Родители, септа, Джоффри, Серсея – все они говорили мне, что делать, но теперь…. – девушка запнулась, опустив голову на грудь.