История Пскова и Псковской земли
Шрифт:
Самостоятельность и до некоторой степени равенство между большими и меньшими людьми во Пскове так были велики и очевидны, что у псковичей даже выработался особый термин в языке при сношениях больших людей с меньшими – термин, прямо указывающий на равенство тех и других в известных отношениях. Псковичи, большие и меньшие люди, относясь друг к другу, называли друг друга господами; так что даже предводители войск или воеводы не иначе обращались к воинам, как техническим выражением, – «господа такие-то». Например, в 1408 вельянский воевода боярин Ёсиф Китович, обращаясь к вороначанам, говорит: «Господа вороначане! Мстите кровь христианскую». Или: в 1426 году вороначане и их посадники Тимофей и Ермола писали к псковичам: «Господа псковичи! помогайте нам, и гадайте о нас». Правда, подобный термин господа или господо, встречается и в Новгороде; но там с подобным термином обращаются только равные к равным, например, меньшие люди к меньшему. Большее или меньшее равенство классов во Пскове, кажется, выработалось довольно рано; еще в 1265 году князь Довмонт, обращаясь к псковским воинам, говорил: «Братья мужи псковичи, кто стар той отец, а кто млад той брат! Слышал есмь мужество ваше во всех странах; се же братья нам предлежит живот чи смерть; братья мужи Псковичи, потягнете за святую Троицу, и за святыя церкви, и за свое отечество».
Черные, или меньшие, люди во Пскове, так же как и в Новгороде, несли все государственные повинности вместе с большими людьми, по раскладке или разрубу, сделанному вечем; они платили с капиталов (кто каким владел) подати, строили укрепления и несли разные службы. В военное время они также с большими людьми раскладывались по сохам и деньгам в ратную службу; так, в 1500 году, во время войны великого князя Московского с литовским князем Александром псковские посадники и бояре и весь Псков на вече приговорили снарядить в поход по разрубу с десяти сох конь, а с сорока рублей конь и человек в доспехе. Или: в 1501 году, при нападении немцев, меньшие люди пешие по разрубу снаряжали двое третьего щитом и сулицей. Также в 1495 году на войну с немцами по разрубу со всех людей снаряжали с десяти сох конного ратника. При построении городских стен также
Черные люди во Пскове, подобно как в Новгороде, составляли городские и сельские общины черных людей со своими старостами; общинное устройство было одним из главных оснований силы черных людей: в общинах беззащитная единичная личность бедняка находила свое убежище и защиту от притеснения сильных людей. Общинное устройство так сильно было развито между черными людьми во Пскове, что общинами жили не только люди, владеющие общинной землей, но даже мелкие поземельные собственники составляли общины под именем сябров, или шабров, и псковским законом был признан особый вид мелкой поземельной собственности под именем сябренного владения, который, как мы уже видели, состоял в том, что мелкие капиталисты, сельские или городские жители, составляли капитал в складчину, и на этот складочный капитал покупали землю, и потом каждый сябр, или пайщик, по количеству сложенного капитала, получал соответствующую по цене долю из купленной земли в полную собственность с правом отчуждения. По псковской судной грамоте сябренное владение, не нарушая прав частной собственности, ставило сябров до некоторой степени в такое положение, что они, как члены одной общины, обязаны были защищать друг друга и представлять собою нечто целое, как бы юридическое лицо, даже на суде. В судной грамоте сказано: «А кто с ким ростяжутся о земли или о борти, да положить грамоты старые, и купленую (купчую) свою грамоту; и его грамоты зайдут многих бо сябров земли и борти. И сябры все станут (должны стать) на суду в одном месте отвечаючи, ктож за свою землю или за борть, да и грамоты пред госнодою (судьями) докладут, да и межников возмут. И той (у кого вышел первоначально споръ) отведет у стари ко в I (старожяльцев знающих межи) по своей купной (купчей) грамоте свою часть; ино ему правда дати (присягнуть) на своей части, а целованью быть однону (т. е. дрочие сябры не обязаны присягать). А поцелует во всех сябров; ино ему и суднида (правую грамоту) дать на часть, на которой целует». Мелкие поземельные собственники в себрянном ли владении, или в отдельной единичной поземельной собственности, во Пскове, кажется, составляли между черными людьми особый класс, средний между купцами и черными людьми, живущими на общинных землях, известный по псковским памятникам под именем житьих людей. По крайней мере, упоминаемые в псковских памятниках житьи люди не могут быть причислены к новгородским житьим людям. В Новгороде житьими людьми, как мы уже видели прежде, были собственно зажиточнейшие, богатейшие, вящшие купцы, как писалось по-новгородски; и во всех новгородских памятниках они писались впереди простых купцов, вслед за боярами, например, в известии под 1398 годом сказано: «А били челом бояре и дети боярские, и житьи люди и купеческие дети». По псковским же памятникам житьи люди везде помещаются после купцов, следовательно, их нельзя причислить к вящшим богатейшим купцам. Например, в наказе псковским купцам к королю Казимиру в 1480 году сказано: «отчина великих князей тобе, своему господину, честному великому королю, посадники псковские, и степенные и старые посадники, и сынове посадничьи, и бояре, и купцы и житии люди, и весь Псков челом бьет». Или в Псковской летописи под 1510 годом сказано: «И князь великий в недолго велел быти у собя посадникам псковским, и детям посадничьим и бояром, и купцам. и житьим людем». Потом посадники, бояре и купцы были позваны в гридницу государеву и там арестованы, а житьим людям, как молодшим, остававшимся на крыльце, сказано: «до вас государю дела нет».
Земцы и смерды
Кроме полноправных людей, членов общин, имевших право участвовать на вече, во Пскове были еще два класса служилых людей, не имевших права участвовать на вече, хотя пользовавшихся всеми другими правами, предоставленными свободным людям в Псковской земле; сии два класса имели общее между собою то, что жили на чужих землях с обязанностью службы. Один из сих классов, известный под именем земцев, служил самому Пскову и жил на землях, данных Псковом; а другой, под общим именем смердов, жил на землях частных землевладельцев и состоял в службе у хозяев занятой земли.
Земцы составляли постоянное войско Пскова, расселенное по границам и обязанное защищать границы от нападения неприятелей. Когда было учреждено это пограничное войско, памятники не дают об этом известий: но, по всему вероятию, учреждение класса земцев должно отнести к концу XIV или началу XV столетия; по крайней мере, известия об них относятся к этому времени. Земцы получали от Пскова на свое содержание земли преимущественно на западном и особенно северо-западном рубеже псковском: земли сии давались не в полную собственность, подобно поместьям в Москве, хотя в Пскове они назывались вотчинами; сих земель земцы не могли ни передавать, ни дарить, ни другим каким образом отчуждать; в противном случае обязаны были выкупать их назад и затем уже лишались на них права. В судной псковской грамоте прямо сказано об этих землях, названных там кормлею: «А которому человеку будет кормля написана в рукописаньи, и да грамотами владеть землеными начнет, или исадским, и продаст тую землю, или иное что; а доличат того человека; ино евиу земля та, или исад, или иное выкупити, а свою кормлю покрал». Равным образом земцы лишались права на сии земли и тогда, когда не исполняли лежащей на земле службы или когда сам Псков, по своему усмотрению, находил в данной местности службу земцев ненужною и сводил их с данных вотчин. Так, под 1511 годом читаем в летописи: «Князь великий ходил с силою и с нарядом под Смоленск, а со Пскова взял 1000 пищальников и псковских земцев; тогда еще не сведены были с своих вотчин». Кроме военной пограничной службы земцы иногда еще платили деньгами на укрепление границ; так, под 1431 годом летопись говорит: «Князь псковский и посадники идяша 300 человек и заложиша город на береге, на реке Гдове, а на Гдовских земцах, в кого тамо отчина, взяша триста рублев в камену стену». К этому же разряду служилых людей во Пскове принадлежали жолнеры и пищальники, что-то вроде московских стрельцов, явившихся в последствии; этот класс служилых людей явился уже в последнее время самостоятельного существования Пскова. Смерды, как уже сказано выше, жили на землях частных владельцев по взаимным условиям с хозяевами земли: Они разделялись на городских и сельских смердов. Городские смерды иначе назывались дворными наймитами и обыкновенно состояли у своих хозяев на службе по взаимным условиям, на определенные годы, они еще назывались подсуседниками. Сельские смерды носили названия изорников, когда занимали землю под пашню, огородников, когда занимали огородную землю, кочетников или рыболовов, когда брали у владельцев рыбную ловлю или сады. Сельские смерды жили на землях частотных владельцев бессрочно, сколько поживется или пока будет держать хозяин земли. По псковскому закону относительно свободного перехода смердов поставлено было только одно ограничение, состоящее в том, что переход допускался только в один срок в году, именно в Филиппово заговенье, т. е. в шесть недель рождественского поста. Мимо этого срока ни смерд не мог оставить землю хозяина, ни хозяин – сослать смерда со своей земли. А ежели смерд проживет на хозяйской земле до весны и даже весну, то, в случае перехода на другую землю, обязан был заплатить хозяину столько, сколько хозяин получит дохода с другой такой же доли земли, не оставленной смердом.
Отношения смерда к землевладельцу определялись законом следующим образом: 1. Смерд за пользование хозяйской землей платит хозяину доход по взаимному между ними условию в случае же перехода с земли, по воле ли хозяина или по воле смерда, весь доход, полученный с земли, делится пополам – половину хозяину и половину смерду. «А который изорник, сказано в псковской судной грамоте, отречется у государя села, или государь его отречет; и государю веять у него вее половину своего изорника, а изорник половину». 2. Старый изорник, т. е. не вновь поступивший, обязан давать землевдадельцу подводы: «а старому изорнику, сказано в закониц возы вести на государя». 3. При переходе смерда с одной земли на другую, по своей ли воле или по воле хозяина земли, хозяин имеет право требовать со смерда поименно всего того, что он ему дал на обзаведение; в законе сказано: «А государю на изорники, или на огородники, или на кочетники волею и в закличь своей покруты и сочить серебра и всякой верши по имени, или пшеницы ярой, или озимой, и по отроку государеву или сам отречется». А ежели смерд начнет запираться от хозяйской покруты, а скажет, я у тебя на селе живал, но тебе ни чем не должен; то хозяин должен представить к судье пять или четыре человека сторонних людей, которые должны сказать по чистой совести, на каких условиях сидел на селе смерд, и потом должен или сам поклясться, или предоставить это смерду. Ежели же хозяин не поставит на суд узаконенных сторонних людей или они не подтвердят его показания, то тем самым теряет всякое право на иск своей покруты. 4. Хозяин земли ни в каком случае не имеет права искать на своем смерде ни торговых денег, ни поруки, ни отданного смерду под сохранение, ни отданного в долг, ни наследства безымянно; напротив того, смерд имел право представить на хозяина счетную книгу или доску, и по этой доске давался ему суд с хозяином в деньгах, или работах, или в чем другом, значащемся по доске на хозяине. А ежели смерд что из хозяйского имущества будет называть своим и требовать возвращения; то хозяин обязывался представить на суд сторонних людей, окольных соседей, которые показали бы что-то хозяйское, чего ищет смерд; и тогда смерд терял свой иск,
Вольные люди
Подобно как в Новгороде, и в Пскове были вольные люди: к этому классу принадлежали как младшие члены полноправных семейств псковских, так и пришельцы из других краев Русской земли, и все люди, не имеющие ни частной поземельной собственности, ни доли в общинных землях и не живущие на землях частных владельцев; а состояние или на содержании своих семейств, или прокармливающиеся своим личным трудом по найму. Эта огромная масса людей была на таком же положении во Пскове, как и в Новгороде, т. е. имела за собой право личной свободы и труда, но не причислялась ни к какой общине и не владела ни на каких правах землей; а посему не имела никаких общественных или политических прав и не подлежала никаким общественным обязанностями. Но добровольно вольные люди могли принимать на себя и общественные обязанности; и действительно, под названием охочих людей часто участвовали в военных походах на защиту Псковской земли. Впрочем, по единогласному свидетельству памятников, охочие люди никогда не смешивались с рубленою ратью, т. е. собранною по раскладке, по разрубу общин, а составляли особые полки и имели своих отдельных воевод, или выбранных самими охочими людьми, или назначенных вечем; даже походы охочих людей всегда производились отдельно от походов псковской, или рубленой, рати, хотя бы они назначались самим псковским правительством. Например, когда псковская рубленая рать, в 1463 году, под начальством посадника Максима Ларионовича и двух бояр была отправлена вечем против немцев к Городку, то в то же самое время иная псковская сила, нерублении люди, охочий человек, ходили за Изборск, под начальством выборного воеводы дьяка Ивашки, и воевали Немецкую землю.
Вольные люди во Пскове, как свои, так и пришельцы, подобно как и в Новгороде, оставались в своем неопределенном положении, не подлежащем никаким общественным обязанностям, только до тех пор, пока не поступали в члены какой-либо общины или не зачислялись в смерды за каким-либо землевладельцем, чем почти всегда оканчивалось чисто переходное положение вольного человека. Бродячее и малоправное положение вольного человека во Пскове среди общества людей домовитых, пользующихся обширным правом участия в делах общественных, естественно, никогда не могло быть постоянным и даже продолжительными. Каждый вольный человек, чтобы не оставаться безгласным и вовсе безучастным в общественных делах, спешил освободиться от своего чересчур свободного положения и, по мере своих сил и средств, или прямо поступал в члены какой-либо общины и делался полноправным гражданином Псковской земли, или по крайней мере зачислялся смердом за каким-нибудь землевладельцем, чтобы получить оседлость и обзавестись хозяйством и потом, при благоприятных обстоятельствах, перейти в общину и с тем вместе сделаться полноправным гражданином. Быть полноправным членом общины, участвовать на вече и подавать свой голос при решении общественных дел было постоянным и любимым желанием каждого вольного человека во Пскове; оставаться же навсегда вольным человеком считалось постыдным. А посему хотя вольных людей во Пскове всегда было довольно, но они не были пролетариями, тягостными для общества, а представляли собою рассадник или питомник будущих полноправных граждан и ревностных общественных деятелей. На пролетариат в Пскове никогда не было жалоб. Были ли во Пскове повольники, на это в памятниках нет прямых указаний; но, судя по положению Пскова и по отношению его к своим соседям, для повольников, кажется, не было места в псковском обществе, по крайней мере для повольников с чисто новгородским характером.
Рассказ третий. Церковь во Пскове
Первоначальное положение псковской церкви
Псков как пригород Новгорода, естественно, должен был иметь и одну церковь с Новгородской церковью; и действительно, у Пскова и у Новгорода была одна церковь; епископ новгородский был и епископом псковским, и посылал в Псков своих священников или рукополагал во священники людей, присланных из Пскова. Даже отношения церкви к мирскому обществу были, по-видимому, такие же во Пскове, какие и в Новгороде. Так что как в Новгороде христианская церковь слилась со строем новгородской жизни и Святая София обратилась в символ Новгорода и его свободы и самостоятельности, и земля Новгородская называлась землей Святой Софии; точно так же и во Пскове христианская церковь слилась со всем строем псковской жизни, и Святая Троица обратилась в символ Пскова и его самостоятельности, и Псковская земля получила название земли Святой Троицы. Но как христианская церковь была насаждена во Пскове в то время, когда Псков был только новгородским пригородом и находился почти в полной зависимости от Новгорода; а следовательно, и церковь Псковская, как пригородская церковь, была в полной зависимости от новгородской церкви, то отсюда вытекало необходимое последствие, что, по мере усиления Пскова и приобретения им самостоятельности и полной независимости, псковская церковь должна была получить иной характер, чем новгородская церковь, и даже чем другая какая русская церковь, именно: явиться в исключительному, ей только принадлежавшему положению. Псковская церковь, сохраняя все догматы православия наравне с другими русскими церквами, в то же время незаметно приняла характер пресвитерианской церкви; и приобрела это не по желанию общества, а именно потому, что Новгород и его архиепископ постоянно старались держать псковскую церковь на правах церкви пригородской, под управлением владычня наместника, назначаемого новгородским архиепископом; тогда как Псков в политическом отношении давно уже сделался самостоятельным и с половины XIV столетия даже был признан таковым от самого Новгорода по договору. Новгородцы, потерявши политическую власть над Псковом, во чтобы то ни стало хотели удержать за собой хотя церковное главенство; а псковичи, наоборот, получивши политическую самостоятельность, не хотели терпеть зависимости церковной и, при упорстве новгородцев, считали даже законным псковскую церковь, не имевшую своего самостоятельного представителя во Пскове, подчинить совершенно своему мирскому обществу, дать местному духовенству все права мирских людей, в самом обширном смысле, и с тем вместе подчинить его мирному суду и власти. А посему псковская церковь, не отступая от православия, общего всем Русским церквам, невольно мало-помалу приобретала свой своеобразный склад и строй, и свойственный ей только одной, и притом вполне согласный с демократическим настроением целого псковского общества. Хотя, по ясному свидетельству памятников, то несомненно, что псковичи, при всяком удобном случае, старались получить себе самостоятельного епископа, и никогда не желали, чтобы их церковь в чем-нибудь разнилась от других самостоятельных русских церквей; тем не менее псковская церковь складывалась своеобразно и мимо их воли.
Положение церкви в первые 318 лет от принятия христианства
Первоначально, в продолжение 318 лет от принятия христианства, пока были в мире и в полном согласии псковичи с новгородцами, и псковская церковь была в мире и согласии с епископом и потом архиепископом новгородским, новгородские владыки управляли ею чрез своих наместников, присылаемых из Новгорода или назначаемых из псковичей, и сами епископы и потом архиепископы чрез каждые три года приезжали во Псков, судили и рядили дела, по номоканону и уставам русских князей подведомые суду святительскому, и получали с псковского духовенства определенные доходы, известные под именем подъезда; посвящали во Псков священнослужителей и пользовались значительными угодьями и вотчинами, уступленными псковским вечем в пользу епископской кафедры. Псковичи во все это время, в глазах новгородских владык, даже считались усерднейшими и послушнейшими сынами православной церкви, строили монастыри и церкви, снабжали их обильными вкладами и считали для себя большим праздником, когда владыка новгородский посещал их город; подносили ему богатые дары и беспрекословно исполняли все его приказания. В это время были построены знаменитейшие псковские монастыри: Светогорский – Рождество-Богородицкий, Спасо-Мирожский, Иоанно-Предтеченский, Старо-Вознесенский, Городищенский-Николаевский близ Изборска, Пантелеймонов, Домантов и другие. Сами владыки новгородские не оставляли Псков своим вниманием, и на свое иждивение строили и украшали псковские церкви; так, например, епископ новгородский Нифонт построил каменную церковь Преображения в Спасо-Мирожском монастыре. Между тем в то же время устроился и знаменитый псковский собор Св. Троицы, эта политическая и религиозная святыня Пскова, в котором вместе со старшими священниками, или поповскими старостами, заседали и мирские церковные старосты, избранные обществом, и принимали в управлении псковской церковью одинаковое участие со священниками, так что без их согласия даже нельзя было построить той или другой церкви; и где была особая палата со своими выборными старостами и сотскими, в которой велись особые книги для записки всех гражданских актов и сделок, имеющих, как говорится ныне, крепостной характер; где в особом ларе хранились все законы и постановления, как церковные, так и гражданские. А печать, присвоенная церкви Св. Троицы, была собственно печатью Пскова и по закону могла заменять и заменяла, когда это было нужно, печать княжескую. Впрочем, собор Св. Троицы, несмотря на свой более мирской, чем церковный характер, во все время мира и согласия Пскова с Новгородом нисколько не стеснял развития власти новгородского владыки в псковской церкви.