История пятого мора
Шрифт:
Алистер пошел вглубь зала, выискивая место ближе к котлу, аромат из которого заставлял желудок яростно бурчать. То и дело приходилось останавливаться, хлопать по плечу мужчин или обнимать девушек, отвечать шуткой на дружеские подколки.
— Иди к нам, место есть! — замахала рукой Рианне, эльфийка. Алистер взял у повара миску — от тушеного с олениной гороха шел пар — устроился рядом, не забыв чмокнуть девушку в щеку и приобнять за плечи ее соседку Камиллу.
— Рассказывай. Как там новенькие?
— Новенькая. Одна пережила Посвящение.
— Так почему
— Она еще не очнулась, когда я ее оставил.
— Ты что, бросил ее одну? — Рианне покачала головой.
— Да что случится?
— Мужики! — фыркнула эльфийка. — То, что человеку может быть плохо и одиноко после Посвящения и кошмара. — Она вздохнула. — Пошли за ней кого-нибудь, немедленно. После моего Посвящения рядом всегда кто-то был — знакомили с новой жизнью, поддерживали, и все равно мне было так одиноко, что порой казалось — лучше бы Дункан не спасал меня от виселицы.
Трактирная служанка, безродная "эльфка" осмелилась отпихнуть дворянина, распустившего руки. Тот был слишком пьян, чтобы устоять на ногах… а каминная решетка оказалась крепче черепушки. Что привело Дункана в зал суда — впрочем "зал" — громко сказано, видывал Алистер те "залы", которых удостаивались безродные и неимущие — и что побудило его вспомнить о Праве Призыва, знал только Дункан. Каким чутьем угадал в отчаявшейся девчонке великолепную лучницу, которой та стала через несколько лет?
— Пошли за ней немедленно, — вмешалась Камилла. — Алистер, иной раз ты просто медведь-медведем. — Сколько ей?
— Дункан сказал — семнадцать.
— Как у тебя вообще ума хватило бросить ребенка одного?
Алистер отхлебнул пива:
— Этот "ребенок" может довести до белого каления самого Архидемона.
— Ты наверняка преувеличиваешь. Кто она?
— Аристократка из Хайевера. Тебе понравится.
Камилле пришлось оставить орлейский двор после ошибки в Игре. Оставить спешно, бросив имение и ценности — жизнь дороже, фыркала она, рассказывая о том времени. Что сподвигло надменную аристократку просить убежища именно у Стражей не знал никто, кроме Дункана, который привел ее в орден.
— Хорошенькая?
— Говорю же, тебе понравится, — хмыкнул Алистер. — Правда, не уверен, что она разделяет твои постельные пристрастия.
— Не спросишь — не узнаешь, — пожала плечами Камилла.
— И не получишь по морде.
Было дело, когда Камилла попыталась слишком настойчиво поухаживать за новенькой. Крестьянской девке, подавшейся в Стражи после того, как в голодный год перемерла вся семья, изыски аристократов оказались недоступны. И едва сообразив, что, собственно, от нее пытаются добиться — надо сказать, что времени на это ушло порядочно — влепила оплеуху. Рука у привычной к работе крестьянки была тяжелая, Камилла потом неделю возилась с примочками.
— Оставьте ее в покое, — сказал Алистер. — Там… Право Призыва.
— Ты же тоже — по Праву Призыва, — сказала Рианне.
— Дункан не мог по-другому меня забрать, а сам я не хотел оставаться в Церкви. С ней, похоже… все
Девушки переглянулись.
— Тогда надо найти Керана. Чтобы поговорил и помог…
— А то выйдет, как с Орной.
— Постойте… — Алистер отставил кружку. — Керан? Наш Керан? А кто — Орна?
— Я все время удивляюсь, как ты в упор не видишь того, что знают все, — сказала Камилла. — Впрочем… сам Керан о ней никогда не говорит, а мы не напоминаем. — Это было, когда вы карты Глубинных троп составляли. Орна — сестра Керана, Дункан их привел по Праву Призыва.
— Она магичкой была, — вмешалась Рианне. — Отступница. И когда храмовники везли ее в Круг… Керан был готов попытаться отбить ее силой. А Дункан как раз тогда искал новобранцев, как уж они разговорились — ему лучше знать…
— И поставил условие, — Алистер отодвинул тарелку.
— Так ты знаешь?
— Догадался.
Снова захотелось напиться. И не уйти ведь теперь, придется дослушивать.
— Орна прошла Посвящение… А через две недели удавилась, оставив записку — мол, она не просила, чтобы решали за нее. И одна тюрьма ничем не лучше другой, по крайней мере, в Круге она могла бы рассчитывать на мирную жизнь и покойную старость. Керана тогда срочно перевели в Вал Руайо, вернулся он уже при тебе… Но эту историю при нем никто не вспоминает. Ее вообще стараются не вспоминать.
— Так что пошли за ней, — сказала Рианне. — Если все так плохо, как ты говоришь, нужно, чтобы кто-то был рядом.
— Сам схожу, — поднялся из-за стола Алистер.
— Тогда и мы с тобой.
Эльфийка, которой Алистер оставил монетку, до сих пор сидела у палатки. Она сказала, что "госпожа" очнулась давно, потом пришел Дункан и увел ее "на совет к королю".
— К королю? — переспросила Рианне. — Ты ничего не путаешь?
— Нет, госпожа.
— Постой-ка… — вмешалась Камилла. — Семнадцатилетняя аристократка из Хайевера, ты сказал? Неужто сама младшая Кусланд?
По старой привычке она до сих пор знала все знатные семьи — теперь уже Ферелдена — следила за придворными сплетнями, непонятно, каким чудом узнавая их, в какие бы отдаленные уголки ее не заносило. Словно это было последней ниточкой, связывающей с прежней жизнью.
— Ее зовут Элисса, — сказал Алистер.
— Угу… Кого он приведет следующим? Побочного сына Мэрика-Освободителя, последнего потомка Каленхада Великого?
— Завидуешь, что появился кто-то знатнее тебя?
Камилла покачала головой.
— Серые Стражи Ферелдена уже однажды вмешались в политику. Кончилось это очень плохо для ордена… Идут.
Дункан выглядел задумчивым и уставшим.
— Позвольте представить вам Элиссу, нашу новую сестру.
Девушка поклонилась, и Алистеру на миг померещились шелка и драгоценности. Он увидел, как распрямились плечи Камиллы, как замедлились, наполнившись изяществом, движения и понял, что почудилось не только ему.
— Я украду у вас Алистера ненадолго, — сказал Дункан.
— Можешь и надолго. Мы тут пока чисто девичьей компанией пошепчемся, — сказала Камилла, обнимая Элиссу за талию.