История, рассказанная ночью, или добро с клыками

Милованова Марина

— Знаешь, я сожалею, что поверил тебе и не надел браслет! — приблизившись, прошипел он, едва сдерживая ярость. — Немедленно прекращай маскарад и переоденься!

— Ты сожалеешь о своем доверии? — нарочито громко удивилась я. — И только-то? А жаль! Уверена, если хорошо подумаешь, то найдешь еще массу поступков, о которых нужно сожалеть. А впрочем, куда тебе. Ума не хватит!

Оставив вампира обдумывать услышанное, я спокойно подошла к камину, взяла в ладони Кляксу и Ерошку, а затем, просунув руки сквозь решетку, подкинула зверьков вверх. Послышалась возня и обиженное:

—

Мы так не договаривались!

Фантомная мышь, поразмыслив несколько секунд, послала мне воздушный поцелуй и нырнула следом в дымоход. Затем все стихло. Судя по всему, Клякса вняла голосу разума и потащила чертенка на свободу. Или фантомная подружка вправила обоим мозги. Ничего, как только все закончится, увидимся. Обязательно!

Завершив самую важную часть своего плана, я обернулась к Саймону, намереваясь сказать, что настоящий маскарад ему только предстоит увидеть, но слова застряли в горле. Дело в том, что пока я разбиралась со своими мохнатыми друзьями, охотники атаковали вампиров.

Некоторое время я растерянно наблюдала за битвой, осознавая, что морально оказалась совершенно не готова к происходящему, и только теперь поняла, почему Валдос просил меня не выходить из комнаты. Совсем не потому, что я буду помехой. Просто одно дело мысленно продумывать сражение и совсем другое видеть наяву, как в неравной битве проливается чужая кровь, пусть даже и во благо.

А крови было много. Несмотря на личины охотников, вампиры быстро поняли, что к чему, и принялись разрывать нападающих клыками и когтями, которые выросли и увеличились до пугающих размеров. Некоторые раскрыли крылья и взмыли в воздух, получив, таким образом, некоторое преимущество. Охотники тоже поднимались в воздух, но как только вампиры наносили им какую-либо рану, магия прекращала свое действие, заставляя превращаться в обычных людей, и рассчитывать они могли только на подручные средства борьбы с нежитью. Справлялись, к сожалению, не многие.

К счастью, у вампиров дела обстояли тоже далеко не благополучно. Выпущенные из арбалетов серебряные стрелы со свистом рассекали воздух, оставляя после себя плавящиеся раны, серебряные лезвия с легкостью резали плоть, а святая вода заставляла тела шипеть и превращаться в мутную жижу. Воздух был наполнен криками охотников, визгом напуганных вампирш, стонами раненых и рычанием обозленных вампиров, приторным запахом крови и еще чего-то невыносимо зловонного, напоминающего испарение болота. Внезапно сквозь какофонию звуков я услышала голос Валдоса. Он застонал и умолк.

Страх за его жизнь внезапно пересилил в душе все остальные чувства. Не помня себя от ярости, я ворвалась в кошмарное месиво людей и нежити, разбрасывая направо и налево заклинания направленного огня, стараясь не задеть людей. Попутно я выбивала кулаками зубы и клыки и раздирала в клочья локоны и шевелюры. Краем глаза в этой круговерти мне удалось увидеть Валдоса. Несмотря на все опасения, глава Ордена был жив и с бешеной скоростью расправлялся с вампирами. Мое же разрушительное участие продолжалось ровно до того момента, пока передо мной неожиданно не появился Саймон.

Я невидяще

уставилась на него, почему-то удержав на ладони очередной сгусток огня.

— Прочь с дороги! — хрипло зашипела осипшим голосом. — Иначе эта порция достанется тебе!

В ответ он отрицательно качнул головой и что-то протянул мне. Опустив глаза, я увидела осиновый кол.

— Убей меня, — тихо попросил он. — Я буду счастлив умереть от твоей руки.

Зарычав от досады, я метнула огонь в спину подвернувшемуся вампиру, а затем, схватив Саймона за руку, выволокла его из толпы.

— Болван! — вызверилась я на него. — Тебе мало твоих прошлых насмешек? Решил поиздеваться напоследок? Убирайся, видеть тебя не хочу!

— Лютена, прошу тебя! — Он схватил меня за руку и принялся с силой всовывать кол в ладонь. — Всего одно твое движение подарит мне счастье! Я понимаю, что мне не выбраться и я все равно погибну. Так сделай это для меня! Пожалуйста! Не позволяй меня убить кому-то другому. Сделай это сама! Прошу тебя!

Поморщившись, я вырвала руку, а затем уставилась на вампира.

Перед тем как идти в зал, я сама мечтала о том, как всажу ему в сердце осиновый кол. Теперь же, когда Саймон был рядом, а кол находился на расстоянии вытянутой руки, идея с его убийством мне совершенно не нравилась. Сейчас на меня смотрели бездонные глаза Ноа, о любви которого я когда-то грезила и с которым провела незабываемые восхитительные дни. Его красота, его мольба во взгляде абсолютно не вязались с окружающей кровавой действительностью, а кол в руках казался чуждым и абсолютно ненужным. Глядя на него, я отчетливо поняла, что не смогу убить его, а также не смогу спокойно смотреть на то, как его убьет кто-то другой.

К горлу подступил ком, а на глазах выступили непрошеные слезы. Не отрывая взгляда от его лица, я попятилась назад. Неожиданно наткнулась на какую-то преграду и услышала звон. Оглянувшись, увидела позади себя камин. Дальнейшее решение пришло само собой. Отшвырнув решетку и одновременно отращивая крылья, я вскочила в камин и взмыла вверх по коридору, улетая прочь от этого ужасного места и бездонных глаз Саймона, которого мне сейчас было невыносимо жаль. И эта жалость острой болью пронизывала все мое тело, умоляя, заставляя вернуться обратно и защитить его от гибели. Но я лишь крепче сжимала зубы и упрямо летела вперед, не замечая, как слезы заливают лицо.

Нестерпимо яркий свет ударил по глазам, заставляя меня осесть в траву и закрыть лицо руками. Солнце, давно забытое, невозможно яркое и такое до боли родное, радостно заливало поляну, даря свет и тепло. Дождавшись, когда привыкнут глаза, я встала и огляделась.

Вокруг царила тишина, перемежаемая редким пением птиц, а с ветвей ближайшей березы на меня подозрительно смотрели три пары глаз: Клякса, Ерошка и мышь-фантом. Я устало вздохнула. Глядя на разлившееся вокруг спокойствие, невозможно было представить, что глубоко под землей в этот самый момент, на этом самом месте идет безжалостная смертоносная битва. А ведь она идет. И неизвестно, когда и чем закончится.