История разбитых сердец
Шрифт:
– Ты несправедлив ко мне… – Ракель медленно встает со скамейки, поворачивается к Терренсу спиной и отходит на некоторое расстояние от него. – Я не сделала ничего для того, чтобы ты так поступал со мной… Ничего для того, чтобы ты так просто забрал свои слова обратно.
– Да? – ехидно усмехается Терренс. – А ты ни разу не спрашивала себя о том, почему ни Наталия, ни Анна не навещают тебя и даже не звонят тебе?
– Я не хочу верить, что и они меня бросили.
– А они бросили! Хочешь, скажу, почему? Сказать? А
– Я тебе не верю! – с подступающими к глазам слезами вскрикивает Ракель, обеими руками вцепившись в свои волосы. – Они не могли так меня жестоко предать!
– Хочешь не верь, но Наталия и Анна сами обо всем мне рассказали, – скрестив руки на груди, более спокойно отвечает Терренс.
– Закрой свой рот… – сквозь зубы цедит Ракель, довольно тяжело дыша. – Закрой свой рот! И БОЛЬШЕ НЕ РАСКРЫВАЙ ЕГО! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ СЛЫШАТЬ!
– Они рассказали мне, что Саймон подтвердил тот факт, что у тебя есть проблемы с головой, и ты опасна для людей, – с гордо поднятой головой заявляет Терренс.
– Ах, значит, теперь я еще стала для всех вас больной? Истеричкой!
– Он всегда это знал. И предупреждал меня о том, что с тобой лучше не связываться. Потому что ты больна, и тебе надо лечиться.
– У меня с головой все в порядке, – грубо заявляет Ракель. – Ладно, вы решили обвинить меня в том, что происходит. Но не смейте делать из меня сумасшедшую!
– А никто и не делает. Ты и есть сумасшедшая.
– Я НЕ СУМАСШЕДШАЯ! – во весь голос вскрикивает Ракель. – НЕ БОЛЬНАЯ!
– Эй-эй, ты тут не ори на всю округу! А то вдруг соседи решат вызвать скорую, чтобы тебя увезли в дурку и накачали успокоительными.
– Не смей говорить, что у меня проблемы с головой, – угрожает Терренсу пальцем Ракель. – Не смей… А иначе ты сильно об этом пожалеешь.
– А знаешь, я думаю, что в этом есть доля правды… Большая доля. И уже сейчас ты это демонстрируешь. Осталось только представить перед своими подружками во всей красе, чтобы они уж точно поверили Рингеру.
– Закрой свой грязный рот, подонок… ЗАКРОЙ!
– Кстати, а сколько соков ты выпила у своей семейки из-за своих истерик? – продолжает издеваться Терренс. – Сколько нервов они потратили на такую больную дуру, как ты?
– Я НЕ БОЛЬНАЯ!
– Не удивительно, что они так хотели поскорее сбагрить тебя какому-нибудь мужику. Ибо они уже устали бороться с твоими истериками. И понимают, что бесполезно тратить бабки на клиники, потому что тебе это все равно не поможет.
– Да чтобы у тебя засох язык… – сквозь зубы цедит Ракель. – Чтобы ты заткнулся раз и навсегда…
– Да уж… Ничто в
– Незаслуженно? НЕЗАСЛУЖЕННО? – Ракель резко разворачивается к Терренсу лицом и уставляет на него свой ледяной взгляд, начав активно жестикулировать. – Значит, это я, черт возьми, виновата в том, что Саймон оклеветал меня? Виновата в том, что он заставил всех думать, что я – больная истеричка?
– Очень жаль, что я не слушал этого человека, когда он говорил мне, кто ты есть на самом деле, – уверенно говорит Терренс. – Уж мне бы точно не пришлось страдать… И с моей матерью все было бы хорошо.
– Серьезно? – ухмыляется Ракель. – Ты веришь тому лживому проходимцу? А не мне?
– Теперь я верю ему! И твои подруги тоже не сомневаются в том, что он говорил правду. Саймон привел очень убедительные аргументы, которые доказывают, что стоит кому-то связаться с тобой, то ему станет очень плохо.
– Ха, значит, ты уже забыл, как яро доказывал мне, что не верил этому мерзавцу и осуждал его выходку по отношению ко мне? – Ракель расставляет руки в бока, слегка прищурив глаза. – Забыл, как по его вине пресса поливала меня грязью? Забыл, как эта сволочь ловко настроила всех против меня?
– Если бы кто-то еще раз вернулся к той истории, я бы с радостью рассказал ОЧЕНЬ МНОГО всего интересного, – сухо заявляет Терренс.
– Это не правда! НЕ ПРАВДА!
– Да… – Терренс презрительно осматривает Ракель с головы до ног, пока та довольно тяжело дышит и крепко сжимает руки в кулаки. – Похоже, что история с твоими родителями повторяется… Твоя мать в свое время психанула и доставала твоего отца своими бесконтрольными истериками. Вот и ты идешь по ее пути и хочешь достать меня.
– Что? – широко распахивает глаза Ракель. – Причем здесь моя мама и мой папа?
– А притом, что твой папаша бросил ее из-за того, что она довела его. Твоя мамаша была больная на голову и всех изводила своими истериками. Неудивительно, что у него закончилось терпение. Жить с такой женщиной было бы подобием ада.
– Не смей говорить такое о моей маме, – угрожает Терренсу пальцем Ракель. – А иначе ты пожалеешь об этом.
– Что, хочешь сказать, что я вру? Что Саймон врет? Что его знакомый, который хорошо знал об истериках твоей матери, врал?
– Заткнись… Заткнись, а иначе я придушу тебя собственными руками.
– Что, неприятно слушать? – ехидно усмехается Терренс. – Привыкла, что все тобой восхищаются? Пытаешься упорно доказать всем, что ты чего-то стоишь? Хочешь постоянно слышать хвалебные оды?
– Не могу поверить… – Ракель слабо качает головой. – Не могу поверить, что ты так легко забыл обо всем, что когда-то говорил и обещал. И не могу поверить, что ты хочешь выставить меня психованной идиоткой, у которой якобы поехала крыша.