История России в рассказах для детей (том 1)
Шрифт:
Расставшись с супругой, Василий Иоаннович уже ни о чем более не думал, как о Боге и душе своей. Он тотчас сказал духовнику своему протоиерею Алексию: «Не похороните меня в белой одежде: я не останусь в миру, если и выздоровлю». Это значило: постригите меня в монахи. Алексий, митрополит Даниил и все бывшее тут духовенство радовались такому желанию государя, но князья, братья Василия, и некоторые из вельмож противились этому: они говорили, что ни Святой Владимир, ни Димитрий Донской не были монахами, но верно заслужили вечное блаженство. Долго они спорили и шумели; между тем взоры великого князя темнели, язык едва произносил шепотом молитвы, рука не могла сделать креста. Заметив это, огорченные князья забыли спор свой, и митрополит, пользуясь их безмолвною печалью, сам постриг государя, названного в монашестве Варлаамом. Едва успел он кончить этот обряд и положить Евангелие на грудь умирающего – Василий скончался. Все зарыдали, и этот плач семейства и первых вельмож государевых в ту же минуту перешел на дворцовые улицы, где толпился огорченный народ, и тотчас распространился до Красной площади. Василия называли
Во все двадцатисемилетнее княжение свое он судил и рядил землю, т. е. занимался делами государственными всякое утро до самого обеда, любил сельскую жизнь и почти всегда проводил лето не в Москве, а в окрестностях ее, часто ездил на охоту в Можайск и Волоколамск, но и там даже, не любя терять времени напрасно или на одни веселости, занимался делами и иногда принимал чужеземных послов. Он первый начал ездить на охоту с собаками, прежде русские считали этих животных нечистыми и не любили их.
Василий IV прибавил ко двору своему новых чиновников: оружничего, у которого хранилось оружие; ловчих, заведовавших охотой; крайчего, подававшего при столе питье государю, и рынд. Крайчий значил то же, что теперь обер-шенк, а рынды были оруженосцы, или род пажей. На эту должность отбирали молодых людей, красивых лицом и стройных станом, из знатных фамилий. Они носили белое атласное платье, держали в руках маленькие серебряные топорики и всегда шли впереди великого князя, когда он выходил к народу. Василий любил пышность, когда она была нужна, и особенно показывал ее во время приема чужестранных послов, чтобы они видели богатство и славу государства его. В тот день, когда они представлялись, приказано было запирать все лавки и останавливать все дела и работы. Чиновники выходили навстречу послам; купцы и мещане, ничем не занятые, спешили толпами к Кремлевскому дворцу; войско, которое уже со времен Иоанна III не распускалось по домам, как прежде, стояло в ружье. В приемной комнате все было тихо. Государь сидел на троне; подле него, на стене, висел образ; бояре сидели на скамьях, в платье, вышитом жемчугом, и в высоких шапках из дорогих мехов. Одним словом, все было важно, величественно, пышно, все показывало знаменитость государя, самодержавную власть его над народом, богатство этого народа и беспредельную преданность его своему повелителю. Более всего удивляла послов эта преданность. Пламенное усердие русских к доброму государю, отцу их, казалось так непонятно для хладнокровных сердец чужеземных гостей, что один из посланников, барон Герберштейн, рассказывал об этой преданности как о чуде своим соотечественникам. Послушайте, что он говорил: «Русские уверены, что великий князь есть исполнитель воли небесной. Обыкновенные слова их: "Так угодно Богу и государю; это знает Бог и государь!" Усердие этих людей невероятно. Я видел одного из знатных великокняжеских чиновников, бывшего послом в Испании, седого старика, который, встретив нас при въезде в Москву, скакал верхом, суетился, бегал, как молодой человек, пот градом лил с его лица. Когда я изъявил ему свое удивление, он громко сказал: "Ах, господин барон! Мы служим государю не по-вашему!"»
Не правда ли, милые читатели, вам очень понравился этот прекрасный ответ? Не правда ли, что барон Герберштейн, побывай он в нашем Петербурге, мог бы сказать точно то же и о нас, русских XIX столетия, что он сказал о русских XVI века?
Таблица XXXVIII
Семейство великого князя Василия IV Иоанновича
Супруги:
1. Соломония Юрьевна, дочь дворянина Сабурова
2. Княжна Елена Васильевна Глинская
Сыновья:
1. Иоанн, наследовал престол
2. Юрий
Правительница Елена и князь Телепнев
1533—1538 годы
Никогда Россия не была в таком ненадежном состоянии, как после смерти Василия IV: государем ее был трехлетний ребенок, опекуншей его и правительницей государства – молодая княгиня из семейства Глинских, памятных изменами и непостоянством. Правда, в духовной покойного великого князя ей приказано было управлять государством не одной, а с Думой боярской, т. е. Государственным советом, состоявшим из братьев Василия Иоанновича и двадцати знаменитых бояр. Но так приказано было, однако так не исполнялось. Главным боярином в Думе, несмотря на многих старых и почтенных князей, был молодой князь Иван Федорович Телепнев-Оболенский, имевший знатный чин конюшего боярина. Его одного слушалась правительница, ему одному позволяла делать все, что он находил нужным для государства. Такую милость и доверенность Телепнев заслужил не отличными достоинствами, не любовью к отечеству, не преданностью государю, но красивой наружностью, привлекательным обращением и искусными ласкательствами и похвалами красоте, уму и сердцу молодой княгини. Он умел говорить так приятно, так убедительно, что Елена, слушая его, верила всем словам и в самом деле считала себя прекраснее, умнее и добрее всех государынь на свете.
Мы обыкновенно любим тех, кто нас хвалит, и в легкомыслии своем не рассуждаем, что истинные друзья никогда не будут хвалить нас с пристрастием и что это делают только те люди, которые имеют какую-нибудь нужду в нас. Так было и с великой княгиней. Она не думала, что хитрый Телепнев хвалил ее и угождал всем ее желаниям для собственных выгод: ему надобно было нравиться ей, чтобы через нее иметь власть над всеми. Желание его исполнилось,
После такой жестокости Елены с ближайшим родственником своим вы можете судить, что было с другими советниками Думы! Они не смели рассуждать сами ни о чем, но должны были только исполнять то, чего желала правительница, а она не имела других желаний, кроме тех, какие приходили в голову молодого князя Телепнева. Так, с самого начала их общего правления ему показался опасным старший дядя маленького государя князь Юрий Иоаннович, и по приказанию Елены бедный князь был посажен в темницу и через некоторое время умер в ней от голода. Так, потом избалованный любимец начал бояться замыслов меньшого брата его князя Андрея Иоанновича и успел погубить и последнего дядю государева. К супруге и сыну этого несчастного князя приставили стражу, а бояр и всех верных слуг его мучили и умерщвляли безо всякой пощады, детей же боярских, числом около тридцати, которые вздумали было защищать Андрея, повесили как изменников на дороге новгородской. Бог знает, до чего дошли бы ужасы правления Елены, если бы оно было продолжительнее, но через четыре года она вдруг совсем неожиданно скончалась в совершенном здоровье и еще цветущей молодости. Многие подозревали, что она умерла не своей смертью. Такое подозрение было неудивительно, судя по жестокостям, обыкновенным в то время. Но, не чувствуя никакой любви к Елене, ни бояре, ни народ не отыскали злодеев, совершивших это преступление, и даже не показали никакой печали при погребении этой слабой и несчастной государыни. Только маленький великий князь и Телепнев неутешно плакали: первый лишался матери, последний предчувствовал, что все счастье его безвозвратно исчезнет с жизнью Елены.
Детство и первая молодость Иоанна IV
1538—1546 годы
Из всех людей, которых вы знаете, милые дети, никто не любит вас так нежно, как ваши родители. С какою заботливостью стараются они сделать вас добрыми, умными, любезными! Как веселят их малейшие успехи ваши! Как огорчают недостатки! Ничем нельзя более обрадовать их, как сказав: «Какие добрые дети у вас! Как они хорошо занимаются ученьем своим! Как хорошо ведут себя во всем! Вы очень, очень счастливы!» Слушая это, все родители чувствуют себя точно счастливыми и вознагражденными за все те бесчисленные попечения и заботы, каких стоит для них воспитание детей. Эти попечения и заботы в самом деле бесчисленны. Вспомните все то, что они делают для вас каждый день, – и вы сами поймете, что чужой человек никогда не догадается и даже никогда не захочет сделать так много. Стало быть, потерять родителей есть такое несчастье для ребенка, которое не может сравниться ни с каким другим. Почти никогда или очень, очень редко встретит он людей, которые бы могли в полной мере заменить его потерю. Иоанн IV даже и на троне не нашел таких. О, как вы пожалеете об этом маленьком государе, когда узнаете, что было с ним после смерти матери!
Правление осталось тогда в руках Думы боярской, или, лучше сказать, в руках тех бояр, которые, будучи смелее других, присвоили себе власть над всеми. Это были князья Шуйские, потомки суздальских князей, всегда ненавидевшие великих князей за уничтожение уделов. Главным из них был князь Василий Васильевич. Склонив на свою сторону разными средствами многих бояр и чиновников, он объявил себя в самый день кончины Елены главным в правлении и через неделю велел схватить князя Телепнева и сестру его боярыню Агриппину, которая была любимой надзирательницей при маленьком Иоанне. Ни просьбы, ни слезы бедного малютки-государя не спасли любимцев его Первого Шуйский уморил голодом в темнице, вторую сослал в небольшой город Каргополь и велел постричь в монахини. Чтобы еще надежнее утвердить власть свою, он постарался сделаться родственником государя и женился на двоюродной сестре его. Но, несмотря на все это, Бог не допустил его долго управлять Россией: через несколько месяцев он занемог и умер, оставив всю власть в руках родного брата своего князя Ивана Васильевича Шуйского.
Бедное отечество наше терпело еще более при этом новом правителе, он не имел никаких хороших качеств и был зол, горд и дерзок не только с боярами, но даже с самим государем, который и в детском возрасте должен быть для подданных предметом священного уважения. Обращение Шуйского совсем не показывало того, во всех поступках его приметно было, что он считал себя гораздо важнее маленького Иоанна Кроме того, он был так жаден, что брал из великокняжеской казны множество золота, приказывал делать из него разную посуду для себя и вырезать на ней имена своих предков Все важные должности и выгодные места он раздавал родственникам и друзьям своим, которые без милосердия разоряли вверенные им области. При таком нраве и при таких распоряжениях главного вельможи и правителя государства читатели могут представить себе, каково было воспитание Иоанна Ни он, ни помощники его – три других Шуйских, Иван и Андрей Михайловичи и Федор Иванович Скопин-Шуйский, – совсем не думали, что счастье всего народа зависит от качества сердца и ума его государя. Напротив, они рассуждали, что всего выгоднее для них было бы, если бы Иоанн и в совершенном возрасте не входил ни в какие дела и предоставил им управлять государством, и для того решились воспитать его так, чтобы он не любил никаких занятий и думал об одних забавах и удовольствиях К тому же, исполняя все детские желания великого князя, они надеялись, что он ни к кому не будет так привязан, как к Шуйским. Итак, эти гордые, самолюбивые, жестокие бояре, думавшие только о себе, а не о своем бедном отечестве, каждый день забавляли маленького государя то новыми играми во дворце, то разного рода охотой в поле.