История России в современной зарубежной науке, часть 2
Шрифт:
Некоторые иммигранты не только сделали значительную карьеру, но и оставили заметный след в русской истории: Роже де Дамас, семья герцогов Полиньяков, граф де Шуазель-Гуфье, граф Сент-Прис, маркиз де Ламбер и др.
Автор подробно рассматривает деятельность трех видных представителей французской эмиграции, которые внесли большой вклад в российскую историю. «Французская республика принесла мне много зла, – писал Александр I, – однако я должен быть ей благодарен за то, что она дала мне таких трех человек, как Ришелье, Траверсе и Ланжерон» (цит. по: с. 136).
Адмирал, маркиз де Траверсе (1754–1830) был участником Войны за независимость в Америке, затем оказался при дворе Екатерины II по личной рекомендации французского военно-морского министра. В 1802–1809 гг. командовал Черноморским флотом, проявил присущие ему энергию и организационный талант при строительстве арсеналов в Николаеве, Севастополе и Херсоне, руководил строительством кораблей, занимался формированием нового поколения русского
Генерал граф де Ланжерон (1763–1831) вступил в русскую армию в апреле 1790 г. Участвовал в Русско-турецкой войне 1787– 1791 гг., особенно отличился при взятии Измаила, поразив своей отвагой Суворова. В 1805 г. при Аустерлице командовал второй русской колонной в чине генерал-лейтенанта, в 1806–1812 гг. участвовал в операциях против турок в Молдавии, Валахии, Сербии и Болгарии. Участвовал в войне с Наполеоном, в сражениях 1813 и 1814 гг. командовал одним из соединений армии Блюхера. Несмотря на открывшиеся перед ним блестящие перспективы при Реставрации, Ланжерон вернулся вместе с русской армией в Петербург. Затем он сменил герцога Ришелье на посту генерал-губернатора Одессы и Новороссии, на котором оставался до 1823 г. После декабристского восстания был назначен Николаем в Следственный комитет. В 1828 г. в возрасте 65 лет провел свою последнюю военную кампанию против турок и умер от холеры в 1831 г.
Герцог де Ришелье (1766–1822) направил весь свой организаторский талант и энергию на создание и развитие Новороссийского региона, которым он управлял многие годы. Приехав в Россию в 1790 г., служил в армии Потёмкина, которого сменил на посту губернатора Новороссии. Одесса, город, основанный Потёмкиным на только что завоеванной территории, в это время практически существовал только на карте. Ко времени появления там герцога Ришелье это была пустынная территория, размером чуть ли не больше Франции, куда периодически совершали набеги ногайские татары, обитавшие в прилегавших степях. За годы управления Ришелье город совершенно преобразился, сделавшись столицей края, население его достигло 30 тыс. Дворцы греческих, русских и польских аристократов, окруженные садами, украшали «южный Петербург». В город стекались люди разных профессий со всей Европы, благодаря этому Одесса стала землей иммигрантов, что создало уникальный характер города, сохранившийся почти до наших дней. Одно из труднейших испытаний, через которое прошел Ришелье, – эпидемия чумы, пришедшая в Россию одновременно с вторжением наполеоновских войск. Болезнь свирепствовала почти шесть месяцев, унеся жизни 2700 человек. Когда Ришелье покидал Одессу, его провожало все население города. Он вернулся во Францию по призыву Людовика XVIII, занял пост министра иностранных дел после Реставрации и был назначен президентом Совета по ведению переговоров со Священным союзом о договорах 1815 г.
Значительное внимание автор уделяет католикам в России. Многие из них впервые в русской истории оказались в высших сферах государства, что способствовало постепенному проникновению католицизма в русское общество. Особенно успешно это происходило в дружеской атмосфере салонов и литературных кружков. Однако воздействие на общественное сознание постепенно превращалось в философскую и политическую проблему, поскольку католическая вера оказалась в жестком православном окружении.
Священный союз, заключенный в 1815 г. по инициативе Александра I между Россией, Австрией и Пруссией, должен был, по убеждению российского монарха, установить гармоническое равновесие между европейскими странами «под священными хоругвями всеобщего христианства». В основе этой идеальной общности должно было лежать осознанное братство трех конфессий – православной, католической и протестантской. Однако подобная цель на деле оказалась недостижимой. Российский царь, политический и военный лидер Священного союза, не мог стать его религиозным главой, будучи главой православного государства и православной церкви. Представители правых во Франции, со своей стороны, стремились к созданию федерации европейских монархий под эгидой Святого престола. Между тем в России общественное мнение и русская Церковь проявляли все большее недовольство растущей активностью католиков. Их присутствие в России терпели лишь до завершения войны против Наполеона, но после его падения их миссия в России была закончена.
Отдельная глава книги посвящена Жозефу де Местру (1753– 1821), которого автор называет одним из крупнейших интеллектуальных фигур Европы своего времени, духовным главой французской эмиграции, идеологом контрреволюции. «Теоретик божественного права, он создал в своих произведениях целую метафизическую систему с целью развенчать Французскую революцию и узаконить конституционные
Идеологическая составляющая наполеоновской Империи, пишет далее автор, основывалась на том, что Бонапарт был приведен к власти как военачальник, способный защитить молодую Французскую республику, окруженную со всех сторон враждебными режимами. Спасти Францию могла только завоевательная война – чтобы выжить, она должна была экспортировать революцию в другие страны. Стало очевидным, что две антагонистические системы – революционная и контрреволюционная – не смогут мирно сосуществовать в Европе. Все общественные слои европейских стран объединились в разразившейся «мировой» войне – только так, считает автор, можно определить события, развернувшиеся после 1805 г. и достигшие кульминации в 1812–1814 гг. По продолжительности, по протяженности, по количеству участников эти события вполне сравнимы с теми, что происходили в начале XX в. и традиционно называются Первой мировой войной.
Однако не только европейские народы приняли участие в военном конфликте на континенте. В дело вмешалась Северная Америка: воспользовавшись оккупацией Наполеоном Испании, она захватила испанские владения, чем вызвала новую агрессию Англии против Соединенных Штатов. Вторая война за независимость длилась с 1812 до 1815 г. Восстание в Новой Гранаде под предводительством Симона Боливара (1806, 1810–1819) и выступления в Аргентине (1810–1816), в Чили и Перу под руководством Хосе де Сан-Мартина стали резонансом событий, потрясавших тогда Европу. «Эта первая мировая война была первой в истории войной, где сражались за идеи. Как мы видели, две непримиримые политические системы – якобинская во главе с Наполеоном и традиционная, предводительствуемая Александром I – стояли в основе неминуемого противостояния; но как с одной, так и с другой стороны, в огне сражений причины противостояния теряли свое политическое содержание, чтобы преобразиться на духовном уровне» (с. 259).
В политике Александра I, считает автор, преобладали вопросы религиозной этики. Александр I полагал, что гораздо важнее восстановить религию во Франции, чем заниматься реставрацией того или другого «легитимного» правления. По его мнению, атеизм представлял угрозу как для самой Франции, так и для соседних с ней стран. «Необходимо было реставрировать во Франции историческую религию, католицизм, чтобы эта страна смогла участвовать во всеобщем объединении христианских народов, которое позже назовется Священным союзом» (с. 328). Именно попытки Александра I ответить на вопрос о смысле истории, считая, что ее конечная цель – установить Царство Божие на земле, стали аристократической утопией, которая легла в основу идей Священного союза. Автор пишет, что эти, пусть наивные рассуждения, своего рода «морализм», хотя и лишенный большой оригинальности, но явившийся результатом глубоких убеждений российского царя, оставили свой след в истории, найдя отражение в части литературы XIX в., которую он называет «панморалистской». В России представители этого направления – Н. Гоголь, Л. Толстой, Ф. Достоевский, во Франции – Виктор Гюго. Рассуждения Александра I о конечной цели истории нашли отзвук в историософских изысканиях П. Чаадаева, А.С. Хомякова, И.В. Киреевского и позже Н.Я. Данилевского (с. 331).
По мнению автора, именно благодаря усилиям Александра I Франция вновь заняла место в ряду европейских держав. После присоединения к Священному союзу Франции, Швеции, Испании, Неаполитанского и Сардинского королевств Союз получил общеевропейское значение. Велика его роль в установлении политического правления во Франции, где в этот момент происходит раскол в правящих кругах на крайне правых и более умеренных, стремившихся придать конституционный характер реставрируемому государству, не чуждый освободительных идей. Царь рекомендовал французскому королю в качестве премьер-министра герцога Ришелье, который к тому же мог стать посредником между Францией и Союзом. Ришелье проявил свойственные ему административный талант и энергию, однако проводимая им осторожная и примирительная политика не устраивала представителей крайне правых, опасавшихся рецидива революции. В 1819 г. Ришелье передал свои полномочия лидеру правых Деказе, который, однако, через год был убит бонапартистским террористом. Ришелье вновь вернулся на свое место, которое он окончательно уступил представителю правых в декабре 1821 г., теперь их власть установилась во Франции окончательно. После смерти Людовика XVIII в 1824 г. на престол взошел его брат граф д’Артуа, коронованный как Карл X, при этом обряд коронования, проведенный по канонам старого режима, должен был подчеркнуть победу легитимных Бурбонов над «узурпатором» Наполеоном.