История России в занимательных рассказах, притчах и анекдотах IX - XIX вв

Балязин Вольдемар Николаевич

«Поступить в Императорскую балетную школу — это все равно что поступить в монастырь, — писала Павлова впоследствии, — такая там царит железная дисциплина». Сходство с монастырем дополнялось частыми молитвами, почти постоянным чувством голода и ужесточалось, по сравнению с монастырем, ежедневными обливаниями холодной водой и многочасовыми занятиями в репетиционных залах, перемежающимися обычными уроками за партой.

Павлова сформировала для себя несколько заповедей и на первое место ставила следующие из них:

«Красота не терпит дилетантства. Служить

ей — значит посвятить себя ей целиком, без остатка.

Даже балерина, имеющая успех, не может позволить себе лениться.

Не пытайтесь рабски подражать великим балеринам, выражайте свои чувства по-своему».

'ледующие пять театральных

анекдотов относятся к выдающимся актерам XIX века, братьям Каратыгиным — Василию Андреевичу (1802— 1853) и Петру Андреевичу (1805—1879). Петр Андреевич,

будучи членом театрально-литературного комитета, усердно просматривал поступающие туда рукописи пьес. Не находя ничего достойного внимания, он написал однажды:

Из ящика всю выбрав требуху,

Я двадцать пять пиес прочел в стихах и прозе.

Но мне не удалось, как в басне петуху,

Найти жемчужину в навозе.

етр Андреевич Каратыгин был плешив и иногда подтрунивал над этим. Однажды он заметил толпу зевак, собравшуюся возле железной дороги.

— Что здесь произошло? — спросил Каратыгин.

— Да вот человек чуть под поезд не попал. На волосок был от смерти, — отвечали ему.

— На волосок? Слава Богу, что это был не я, а то конечно же был бы уже покойником, — сказал Каратыгин и, сняв шляпу, показал голову, на которой не было ни единого волоска.

– о поводу одной из пьес

В. А. Каратыгин высказался так: «Первое действие — в селе, второе — в городе, а остальные — ни к селу ни к городу».

/асилий Андреевич Каратыгин хоронил как-то знакомого офицера-картежника.

— Ну, как вам понравились похороны? — спросили его.

— Сначала ехали казаки с пиками, за ними шли музыканты с бубнами, затем — духовенство с крестами, по* том и сам с червями, а за ним шли тузы, дамы, валеты и в конце — двойки, тройки и четверки.

а. похоронах писателя Николая Алексеевича Полевого его вечный недоброжелатель Фаддей Булгарин взялся было за ручку гроба, но Василий Андреевич Каратыгин сказал громко: «Отстань! уж ты довольно поносил его при жизни!»

/еликому русскому художнику Карлу Брюллову (1799—1852) приписывают крылатое выражение «В искусстве все чуть-чуть», хотя популярным оно стало через полвека после смерти художника, благодаря статье JI. Н. Толстого «Что такое искусство?». В этой статье Толстой привел такой рассказ о К. П. Брюллове: «Поправляя этюд ученика, Брюллов в нескольких местах чуть тронул его, и плохой мертвый этюд вдруг ожил.

«Вот чуть-чуть тронули, и все изменилось», — сказал один из учеников. «Искусство начинается там, где начинается чуть-чуть», — сказал Брюллов, выразив этими словами самую характерную черту искусства».

героем этой истории является Антон Григорьевич Рубинштейн (1829—1894) — выдающийся музыкант и композитор, способности которого

проявились очень рано: он еще ребенком начал давать фортепианные концерты. Пятнадцати лет мать отвезла его в Берлин, где он учился у знаменитого музыканта Денна, а девятнадцати лет вернулся в Россию уже блестящим виртуозом с европейским именем. Когда мать увезла Рубинштейна за границу, у него по малолетству не было паспорта, а в Германии ему паспорта не давали, так как он был российским подданным. Но и вернувшись на родину, он не мог получить паспорт из-за полицейской волокиты и чудовищного бюрократизма. Рубинштейн часами выстаивал в приемных петербургского обер-полицмейстера Галахова, но тот упорно не принимал его.

Наконец он отослал Рубинштейна к начальнику своей канцелярии, некоему Чеснокову, и тот велел Рубинштейну играть на старом разбитом фортепьяно. Только после этого Галахов разрешил дать музыканту вид на жительство, но и то только на три недели.

Административно-командная система и 150 лет назад не жаловала талантливых музыкантов.

г

этот раздел назовем «Всякая всячина». Александр И, прогуливаясь по известному фешенебельному чешскому курорту Карлсбад, познакомился с немцем — местным жителем. Царь был в статском платье и гулял один.

— Чем вы занимаетесь и как вообще вам живется? — спросил немца Александр.

— Я имею сапожную мастерскую, и положение мое прекрасно, — ответил немец и спросил в свою очередь:

— А вы кто такой и чем занимаетесь?

— Я русский император, — ответил Александр.

— Да, это тоже хорошее положение, — флегматично заметил немец.

– резидент Академии наук граф Николай Николаевич Новосильцев предложил избрать в почетные члены Аракчеева.

— В чем же его заслуги перед наукой? — спросил Новосильцева один из академиков — А. Ф. Лабзин.

— Он ближе всех к государю, — ответил президент.

— Тогда я предлагаю избрать царского кучера Илью Байкова. Он не только близок к государю, но и сидит перед ним, — отвечал Лабзин.

?сть ли глупые люди в России? — спросил один англичанин русского посланника в Неаполе Александра Булгакова.

— Вероятно, есть, и полагаю, что их не меньше, чем в Англии, — ответил Булгаков. — А почему вы об этом спросили?

— Мне хотелось узнать, — пояснил англичанин, — почему ваше правительство, имея столько собственных дураков, нанимает на государственную службу еще и чужеземных.

начале XIX века в Москве большой популярностью пользовался доктор Христиан Иванович Лодер. В 1812 году он возглавил создание в Москве военных лазаретов, по его проекту был построен Анатомический театр, где Лодер читал лекции. В конце 20-х годов он открыл лечебницу искусственных минеральных вод. Последнее нововведение Лодера стало особенно модным.

Множество людей посещало его лечебницу, причем едва ли не более половины были здоровы и ни в каком лечении не нуждались. После водных процедур Лодер обычно рекомендовал своим пациентам длительную прогулку. Отсюда и пошло выражение «гонять лодыря».