История России XVIII-XIX веков
Шрифт:
Вольная русская типография.В 1853 г. им была основана в Лондоне Вольная русская типография. Он говорил: «Если я ничего не сделаю больше, то эта инициатива русской гласности когда-нибудь будет оценена». Первым изданием этой типографии стало обращение к русскому дворянству «Юрьев день! Юрьев день!», в котором Герцен провозглашал необходимость освобождения крестьян. Его страшила пугачевщина и, обращаясь к дворянам, он предлагал им подумать о выгодности «освобождения крестьян с землею и с вашим участием». Он писал: «Предупредите большие бедствия, пока это в вашей воле. Спасите себя от крепостного права и крестьян от той крови, которую они должны будут пролить.
Излагая основы нового учения — общинного социализма, Герцен пояснял: «Слово социализм неизвестно нашему народу, но смысл его близок душе русского человека, изживающего век свой в сельской общине и в работнической артели». В первом произведении вольной русской прессы было высказано предвидение: «В социализме встретится Русь с революцией». В те годы сам Герцен был далек от веры в скорое наступление революционных событий в России, еще меньше об этом думал его адресат — российское дворянство. В другой листовке «Братьям на Руси» он призывал дворянское общество и всех передовых людей принять участие в общем деле освобождения. В николаевское время этот неопределенный призыв не был услышан.
Герцен был первым, кто заявил о возможности победы в России социалистической революции, которую он понимал как народную, крестьянскую революцию. Он же первым указал на то, что именно России суждено возглавить путь к социализму, по которому, как он верил, вслед за ней пойдут и остальные европейские народы. В основе герценовского предвидения: неприятие западного «мещанства» и идеализация русской общины. Его учение, основы которого он изложил в последние годы николаевского царствования, было заметным этапом в развитии европейской социалистической мысли. Оно свидетельствовало как об общности тех идейных исканий, что происходили в России и в Западной Европе, так и о тщетности усилий николаевских идеологов, о крахе николаевской идеократии.
В исторической перспективе стремление Николая I и его идеологов установить полный контроль над обществом было безрезультатным. Именно в его царствование возникли и идейно оформились либеральное и революционно-социалистическое направления освободительного движения, развитие и взаимодействие которых вскоре стали определять судьбу русской мысли, состояние общественной жизни и, в конечном итоге, судьбу России.
Глава 23. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА НИКОЛАЯ I
§ 1. РОССИЯ В СИСТЕМЕ ЕВРОПЕЙСКИХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Охранение принципов легитимизма.Воцарение Николая I не привело к изменению международного положения России. Империя сохраняла первенствующее положение на континенте, она была желанным партнером и союзником для всех великих и малых государств Европы. Сильнейшая армия и отлаженная дипломатическая служба превращали российского самодержца в гаранта европейского мира и в опору монархических режимов Реставрации. События 14 декабря были восприняты европейскими роялистами как досадная случайность, они не поколебали их уверенности в прочности российского самодержавия. Высокопоставленные представители европейских монархов были посланы в Петербург, чтобы поздравить нового императора с твердостью и мужеством, проявленными при подавлении военного мятежа. Лорд А. Веллингтон утверждал, что Николай I «заслужил признательность всех иностранных государств и оказал самую большую услугу делу всех тронов».
Внешнеполитические представления Николая I не отличались глубиной и дальновидностью. Он верил в монархическую солидарность,
В отличие от старшего брата Николай I не имел вкуса к дипломатической интриге, никогда лично не участвовал в международных конгрессах. Ведение текущих дел он возложил на министра иностранных дел К. В. Нессельроде, на знания и исполнительность которого полагался. Информацию о политике европейских кабинетов он черпал из донесений, которые поступали от послов из Вены, Лондона, Парижа, Берлина. Эти посты занимали опытные дипломаты, прошедшие выучку при Александре I. Их суждениям царь, как правило, доверял. Специальные дипломатические поручения выполняли люди, лично ему близкие — И. И. Дибич, А. Ф. Орлов, А. С. Меншиков.
Когда возникала необходимость непосредственного участия в делах внешней политики, Николай I предпочитал вести двусторонние переговоры на высшем уровне, где он неизменно демонстрировал твердость, которая не всегда диктовалась необходимостью. Для императора была характерна вера в значительность его исторической миссии, что в международных делах выражалось в непреклонности и отсутствии дипломатической гибкости. Задачи внешней политики он подчинял идеократиче-ской утопии, что с особой силой проявилось во второй половине его царствования, когда угрозы и бряцание оружием подменили активную дипломатию.
Николай I в основном оставил без изменения внешнеполитические приоритеты последнего десятилетия александровского царствования. Как и прежде, главные дипломатические усилия были сосредоточены на европейском направлении, где вызывала озабоченность освободительная борьба народов, подрывавшая принципы легитимизма. Для российской дипломатии европейские дела естественным образом были связаны с решением Восточного вопроса, с необходимостью определить отношение к Османской империи, на которую не распространялись христи-анско-монархические идеи Священного союза.
Венская система, где Россия играла ведущую роль, обеспечивала европейское равновесие и вполне устраивала императора. Как и Александр I, он стремился закрепить добрые отношения с монархами Австрийской империи и Пруссии, видя в этом основу политической стабильности в Европе. Вскоре после воцарения он убеждал австрийского посла: «Вы можете смело уверить его императорское величество, что, как только он испытает нужду в моей помощи, силы мои будут постоянно в его распоряжении, как то было при покойном брате. Император Франц всегда найдет во мне усердного и верного союзника и искреннего друга».
К середине 1820-х гг. мечты Александра I о создании европейской христианской нации были окончательно забыты, но взаимодействие трех континентальных монархов оставалось обязательным условием сохранения легитимного порядка вещей. Священный союз не стал инструментом полной перестройки международных отношений, отошли в прошлое его периодически созываемые конгрессы, но система европейского равновесия продолжала работать. Главная роль в ее поддержании перешла к австрийскому канцлеру Меттерниху. Постоянной заботой российской дипломатии было поддержание ровных отношений с Великобританией: от взаимодействия двух великих держав — сухопутной и морской — зависел мир в Европе. Английская дипломатия подчеркнуто дистанцировалась от политики держав Священного союза, основанной на принципах легитимизма, и Меттерних даже называл ее руководителя Д. Каннинга «носителем идей революции».