История розги
Шрифт:
Являлась Альжина и делала ему строгий выговор за то, что он небрежно исполняет свою обязанность. Мальчик отвечал какой-нибудь дерзостью и швырял кадило. Тогда Альжина хватала его, тут же раздевала и порола розгами с остервенением.
Она прекращала сечь, когда совсем уставала; затем, после того как мальчик уходил, она опускалась на колени и горячо молилась.
В скандальной хронике времени Второй империи во Франции сообщалось, что вдова одного моряка жила в роскошном особняке на Елисейских полях. Она вела уединенную жизнь, не принимая никого. Вся прислуга ее состояла из старика-лакея и старухи-кухарки.
У нее не было любовников, никаких светских знакомств, но была страсть, про которую разболтал ее партнер.
Однажды она встретила очень красивого негра, прекрасно сложенного и очень высокого роста. Негр продавал разные сласти. В его больших глазах проглядывало что-то дьявольское. Остановив свою карету, она купила у него половину лотка и дала конверт, сказав:
— Если вы хотите заработать десять франков, то снесите эту записку по адресу.
Торговец обещался тотчас же отправиться по указанному адресу. Барыня дала ему обещанные десять франков, что в несколько раз превосходило стоимость его товара, и он был в восторге.
Мадам М. подозвала свою карету и уехала домой.
Не успела она приехать, как лакей доложил ей о приходе негра, которого она велела ввести в свой будуар, где она обыкновенно проводила время. В то же самое время она приказала приготовить ванну.
— Хотите заработать вдвое, — сказала она, обращаясь к негру, — тогда делайте буквально все, что я вам прикажу, без малейших возражений.
За двадцать франков негр готов был, конечно, делать все, что угодно. Негр сделал знак головой, что согласен.
— Раздевайтесь, раздевайтесь совсем!
Пока он был занят этой операцией, барыня быстро разделась сама. Она была такая жалкая, кости и кожа, что негр в испуге отошел немного назад.
Затем барыня отперла шифоньерку и вынула оттуда плетку, на ременных концах которой были прикреплены маленькие шарики из слоновой кости.
После этого она достала немного шнурков. Подойдя к негру, она сказала, чтобы он ее крепко привязал на кушетке, и тотчас же легла на живот. В кушетке везде были кольца, к которым негр и привязал барыню за руки и ноги. После этого она сказала, что он должен сечь ее плеткой беспощадно до крови, потом бить, царапать руками, опять пороть, пока она не потеряет сознание. Бояться вам нечего, так как на столе лежит записка, в которой я пишу, что все это вы сделали по моему приказанию и за последствия не отвечаете.
Негр посмотрел записку, хотя прочесть не мог.
Он добросовестно исполнил приказание. Порол с яростью плетью, меняя руки, бил руками, опять брал плеть и сек ею… До того разошелся, что рискнул даже ударить барыню несколько раз по лицу так, что у нее пошла кровь из носу. Сперва он, было, испугался, но потом страх, что найдут работу нехорошей и не дадут денег, пересилил, и он опять схватил плеть и стал драть с каким-то особенным озлоблением. Барыня кричала, стонала, как безумная, но наконец потеряла сознание.
Негр тогда остановился с удивленными глазами и перестал ее пороть. Конечно, он мог бы удовлетворить свои возбужденные
Когда оба были одеты, она заплатила негру и отпустила его, сказав, чтобы он опять пришел через восемь дней.
Но негр не рискнул явиться во второй раз, он боялся, чтобы она не умерла под ударами плетки.
Глава XIII
Флагелляция детей
Мы уже знаем, что у нас, англичан, в сравнительно очень недавнее время широко применяли телесные наказания в школах. Да и теперь еще многие признают, что наказание розгами — хорошее средство для укрощения буйных характеров. По их мнению, подобное наказание действует двояко: унижением от того, что наказываемый обнажается и, особенно, если наказание производится в присутствии товарищей или подруг или прислугой, — а также и болью, когда секут довольно сильно. Нельзя отрицать, что у наказанного сохранится от того и другого более продолжительное воспоминание, чем от карцера или других подобных не телесных наказаний.
У нас (в Англии) сохранилось очень много средневековых обычаев. Так, например, до сих пор существуют во многих местах для молодых девушек плохого поведения или с дурным, необузданным характером исправительные дома, где телесные наказания считаются одной из главных исправительных мер.
Сложилось также убеждение, что родители строгие, наказывающие своих детей за более важные проступки розгами, уважаются детьми гораздо сильнее, чем родители, проявляющие мягкость и снисходительность.
Но что особенно удивительно, существует много трактатов и сочинений, посвященных вопросу о телесном наказании детей.
Я лечил одну вдову, у которой было семь человек детей, четыре девочки и три мальчика. Старшей девочке было тринадцать лет, а младшему мальчику семь лет. Сама вдова имела не более тридцати лет. Она применяла телесные наказания в самых широких размерах.
Так, однажды она узнала, что ее старшая дочь объяснила своему двенадцатилетнему брату, как делаются дети. Обоих она так строго наказала розгами, что для девочки понадобилось послать за мной.
Противникам телесных наказаний может показаться очень странным, что дети не питали не только ненависти за наказания, но все очень любили свою мать.
От девочки я узнал, что брата высекла мать не так больно, ему она дала тридцать розог и секла сама на скамейке, в то время как его держали кухарка и горничная. Ее мать заставила присутствовать при наказании брата, а брат должен был смотреть, как ее наказывали. Когда я спросил, за что же наказали брата, ведь он только слушал, что она ему рассказывала, девочка, краснея, объясняла, что он хотел применить свои сведения с пятнадцатилетней девочкой, служившей у них подгорничной. За это мать его и высекла. Девочке мать дала восемьдесят розог, и секла ее кухарка. По ее словам, мать, когда ее разложили на скамейке, сказала, что ей дадут сто розог, но потом сжалилась и сбавила…