История розги
Шрифт:
Выбрав из них шесть самых длинных и толстых, я связала два пучка розог, по три прута в каждом. Я испытывала большое наслаждение уже тогда, когда выбирала розги и вязала из них пучки. Спрятала я их в шифоньерку в своей комнате.
На другой день под предлогом мигрени я не поехала с родителями в город в театр. Таким образом, я осталась в громадном доме одна, одинешенька, так как экономка и другая прислуга жили во флигеле.
Грум держал лошадей при отъезде родителей на станцию. Как только они уехали, я велела груму придти ко мне в комнату.
Лишь только он явился, я отперла шифоньерку и, вынув розги, сказала ему:
— Вы
— Право, не знаю. Слыхал, что ими наказывают детей…
— А теперь узнаете, что ими секут также и грумов! — сказала я в сильном гневе.
— Но… Я не понимаю…
— Как, вы все еще не понимаете, что это вас я собираюсь наказать розгами? Не догадываетесь ли вы, что я вас вчера видела в гардеробной с Флавией?
Если бы земля провалилась, он не был бы так сражен, как услыхав мои слова. Наконец он, весь красный, упал передо мной на колени и, сквозь слезы, проговорил:
— Накажите меня как хотите, но, Бога ради, пожалейте меня и старика моего отца, не говорите родителям. Клянусь, что больше этого не будет!.. Я просто хотел поцеловать Флавию, но она легла на диван, и я…
— Довольно, мне не нужно знать подробностей, сейчас же раздевайтесь и ложитесь на кушетку!
Он, видимо, был страшно сконфужен необходимостью раздеваться при мне, но боялся и ослушаться…
Затем, молча, он разделся и лег, не произнося ни слова и исполняя все, что я приказывала, пока привязывала его за руки и за ноги к ножкам кушетки. Когда убедилась, что он крепко привязан, как когда-то и меня привязывала мать или гувернантка, я обнажила его и, взяв в руки пучок розог, стараясь придать как можно больше строгости моему голосу, проговорила:
— Ну, маленький негодяй, я вам дам сто розог!
Странное дело, при виде его белых обнаженных ягодиц, я медлила начинать сечь его. Но это было только одно мгновение, — тут же я вытянула его розгами, потом дала второй удар… На теле появились две полосы, и оно слегка порозовело. Я, надо заметить, была очень сильная девушка и к тому же занималась гимнастикой. При виде полос у меня явилось желание бить сильнее… Сама не зная почему, я стала пороть изо всей силы мальчика, о ласках которого я мечтала и которых страстно желала.
С третьего уже удара у него вырвался крик от боли, но из боязни, чтобы не услыхали во дворе, он крепко прижал рот к кушетке и только хрипел и извивался, насколько позволяла привязь.
Сечь его, не скрою, доставляло мне удивительное наслаждение, и я старалась сечь его как можно медленнее, наносить удары во всю силу и выбирать наиболее чувствительные места. Так, если я видела, что какой-нибудь удар вызывал более резкий стон и особенно резкий прыжок тела, я старалась ударить по тому же месту еще сильнее. Секла я его около двадцати минут. Во многих местах у мальчика показались кровяные капельки. Наконец я нашла, что нужно прекратить и, ударив несколько раз с особенной силой, сказала, что прощаю его, и отвязала. Он, сконфуженный, подвязав брюки, ушел.
С тех пор я стала искать в деревне мальчиков, которые позволили бы себя за деньги высечь розгами. Как и в первый раз, во время порки у меня появлялась на половом органе мокрота, и я испытывала невыразимое наслаждение».
Всего каких-нибудь двенадцать лет назад в Манчестере разбиралось дело об изнасиловании миссис Елены К. одним негром.
Вдова консула одной из французских колоний, она по смерти
Особенно братьев, так как от наказания мальчиков она испытывала более сильное сладострастное наслаждение, а от наказания девочек более слабое.
По выходе замуж ей через два года удалось уговорить мужа позволять себя сечь розгами перед совершением полового акта.
Не прошло и двух лет после вдовства, как она стала пользоваться всяким удобным случаем, чтобы применить пассивную флагелляцию.
Вначале она секла свою молоденькую девушку-прислугу, хотя сечение девушки не доставляло ей большого наслаждения. Вскоре девушка не в силах была переносить истязаний, которым ее подвергала миссис Елена, и отошла от нее.
Тогда Елена обратилась к одному итальянцу, Николини, который и стал поставщиком для нее жертв; он охотился для нее за мальчиками и девочками, соблазнял их серебряными монетами и обещал им дать больше, если они согласятся быть послушными и делать, что им велят. Так как он обращался почти исключительно к бродячим детям, то ему не стоило особенного труда их убедить. Интересно, что вдова требовала себе жертв ежемесячно почти в одно и то же число; уклонения были не более двадцати четырех часов. Не нужно быть особенно тонким знатоком половой психологии, чтобы с уверенностью сказать, что нужда в жертвах возникала в период менструаций у вдовы.
Как бы там ни было, но в течение нескольких лет итальянец аккуратно поставлял «товар» вдове в назначенное ею время с точностью машины. Нужно заметить, что, помимо бродячих детей, в большом городе есть масса еще детей обоего пола, родители которых находятся в страшной нищете и не допрашивают детей, откуда они добыли деньги, лишь бы те делились с ними.
Впрочем, случалось, что какая-нибудь женщина ради заработка соглашалась подвергнуться экзекуции или даже иногда — юноша.
Все знали по слухам, что если Елена секла очень больно, то зато и платила довольно щедро; вот почему многие из ее бывших жертв приходили к ней снова, если и не с большим удовольствием, то с полной уверенностью, что ценою нескольких рубцов на ягодицах они найдут верный заработок.
В один прекрасный день, прогуливаясь по городу, она встретила молодого суданского негра, который танцами и разными штуками на террасе одного кафе забавлял добрых буржуа, сидевших за кружкой пива, и зарабатывал несколько грошей.
Он был безобразен, маленького роста, но мускулистый, и во время своих хореографических упражнений особенно соблазнительно вертел ягодицами, которые у него были очень полные. Вдова пришла в восторг. Она обратилась к Николини и поручила ему добыть ей этого негра, так как ей сильно хотелось посмотреть, какие следы оставят удары розог на черной лоснящейся коже негра, которая не может краснеть, как у других.