История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I

Рябов Петр

Помимо Византии огромное влияние на Киевскую Русь оказала Дунайская Болгария, за сто лет до Киева принявшая христианство и получившая письменность (от святых миссионеров Кирилла и Мефодия). Именно Болгария стала тем посредником, через которого на Русь стали проникать византийская книжность и письменные произведения. Центрами христианской культуры на Руси становятся монастыри, и особенно самый влиятельный – Киево-Печёрский монастырь, при котором возникает школа, постоянное летописание и иконописная мастерская. В Киево-Печёрском монастыре жили и те немногие киевляне, которые сразу и горячо приняли новую религию, стали истовыми монахами-подвижниками благочестия, надолго превратившимися в образцы аскезы и святости (пусть и недостижимые для большинства) и ставшие духовными авторитетами для древнерусского общества.

Говоря о внешней политике Владимира I и Ярослава Мудрого,

следует назвать, наряду с укреплением разнообразных (религиозных, культурных, торговых, династических) связей с Византией, Болгарией (Дунайской) и с Западной Европой, традиционное сохранение контактов с викингами (именно их дружины привели обеих князей к власти в Киеве, устранив их соперников). Важнейшим направлением оставались и контакты со «Степью». Сперва воинственные печенеги, а затем – с середины XI века – «половцы» (кипчаки) постоянно тревожили Русь набегами. Владимир повелел выстроить на южных рубежах, в двух днях езды от Киева, сеть крепостей, остановивших неистовый печенежский натиск. Не случайно в былинах именно с именем Владимира связаны «заставы богатырские» и пиры в кампании Ильи Муромца, Добрыни Никитича и других витязей, оборонявших русскую землю от Степи. Ярослав Мудрый окончательно уничтожил печенегов в битве в 1036 году (и в знак великой победы приказал построить знаменитый Софийский собор в Киеве, подражающий, как и Золотые Ворота, аналогичному сооружению в Царьграде). Впрочем, на место печенегов вскоре пришли половецкие племена.

Если с именем Владимира прежде всего связано начало крещения Руси и начало чеканки монеты (впрочем, последнее было лишь символическим актом, подчеркивающим независимость киевского государства – реальным средством обмена оставались на Руси серебреные арабские и византийские монеты, а нехватка драгоценных металлов на многие века стала острейшей проблемой), то с именем его сына Ярослава связывают издание первого писаного закона – «Русской правды». Её часто справедливо сравнивают с аналогичными законами других «варварских королевств» VI–VIII веков в Европе, например, с «Салической правдой» франков, также отразившей ранний этап формирования государственности и сочетавшей обычные нормы права с новыми, писанными и исходящими сверху, от правителя.

Закон этот был издан Ярославом при драматических обстоятельствах. После конфликтов, возникших между новгородцами, поддерживавшими князя в борьбе за овладение Киевом, и его варяжской дружиной (причём в ходе конфликтов было много убитых с обеих сторон) возникла необходимость в юридическом регулировании отношений между «княжескими людьми» и «простыми» свободными общинниками, никак не зависящими от князя и живущими своей жизнью, Ярослав издал закон («Правда Ярослава»), а его дети добавили к нему новые статьи («Правда Ярославичей»). При этом важно подчеркнуть, что основная масса населения Руси находилась вне княжеской юрисдикции и жила по своим традиционным, общинным, неписанным, правилам и законам. Тогда как «Русская правда» регламентировала прежде всего жизнь людей, тесно связанных с князем и находящихся вне общины, на княжеской службе (военной, гражданской, хозяйственной или административной).

Этот закон носит «переходный» характер, сочетая нормы обычного права и права, искусственно сконструированного и навязанного обществу государством. Так, «Русская правда» допускала кровную месть за убийство родственника, но ограничивала её, во-первых, определяя узкий круг людей, могущих мстить за убитого, и, во-вторых, предлагая в качестве альтернативы денежный выкуп установленного размера – виру – за него. Интересно, что «Русская правда» не предполагала смертной казни или пыток (всё это появится на Руси позже, под влиянием монгольского ига) и допускала судебный поединок («Божий суд») для выяснения правоты спорящих сторон. По закону имущество человека ценилось намного выше самого человека и обеспечивалась его личностью (так, несостоятельный должник передавался в рабство заимодавцу). «Русская правда» также скрупулезно рассматривала все случаи унижения личного достоинства (отсечение пальца или руки, вырывание усов или бороды и т. д.), предполагая за каждое преступление своеобразный денежный «прейскурант», зависящий от социального статуса потерпевшего. Так за убийство или отсечение руки или ноги свободного общинника следовало уплатить штраф в 40 гривен; за оскорбление личности – вырывание бороды или усов – 12 гривен; а за отсечение пальца или укрывательство беглого раба – три гривны.

Благодаря «Русской правде» мы знаем немало и о денежной системе древней Руси («куны, гривны, ногаты» – так назывались тогда деньги,

причём в этих названиях нередко отражен их ещё натуральный характер («куна» – от шкурки куницы)) и о социальных группах, из которых состояло тогда общество. Верхушку этого общества составляли великий киевский князь, его семья, бояре (приближённые князя или старейшины племен), «старшая» и «младшая» дружина. При этом князь являлся отнюдь не монархом, а лишь военным предводителем, заключавшим с дружиной и боярами договор и постоянно советовавшимся со своим окружением. Особой категорией были княжеские рабы – «холопы», часто привилегированные, поставленные им на административные и военные должности. Так, приказчик княжеского имения именовался «тиуном», и, хотя он и был рабом (но рабом князя!), его жизнь «стоила» особенно много. Из среды княжеских холопов – «дворовых людей», всецело зависящих от его милости – позднее (через три-пять столетий) возникнет русское дворянство. Свои «вотчины» – наследственные земельные территории и хозяйства, передававшиеся от отца к сыну – были и у других князей и бояр. Уже во времена Ярослава Мудрого существовало множество разновидностей княжеских людей и слуг («челяди»): мечники, ябедники, гридины и другие.

И всё же вотчины князей и бояр, переходящие по наследству и обрабатываемые несвободными людьми, образовывали лишь небольшие «островки» в «море» свободного населения, живущего в общине и платящего князю умеренную дань за военную защиту. Именно эта дань и добыча от торговых караванов и военных грабительских набегов, а не вотчинные хозяйства, были основой существования правящего сословия в Киевской Руси. Применительно к Киевской Руси можно говорить о государстве, как о коллективном собственнике, получавшем со свободного населения дань (мехами, воском, мёдом, продуктами) и перераспределявшего часть его церкви («десятина» – как в западной церкви, одна десятая часть всех доходов государства, по приказу Владимира, шла на содержание церкви).

При этом важно подчеркнуть, что Киевская Русь представляла собой федерацию земель, союзов племён (со своими столицами), городов и территорий, которые считались не личным достоянием великого киевского князя, но родовой собственностью всех, стремительно возрастающих в числе викингов Рюриковичей («русская земля» – земля, подвластная роду варягов-Руси, тогда как понятие «русский народ» отсутствовало, возникнув через полсотни лет). Поэтому и среди членов княжеской семьи великий князь воспринимался как первый среди равных, его сыновья и братья получали в управление крупные города, а в престолонаследовании действовало (по крайней мере, теоретически), «лествичное право» (от «лестницы-лествицы»). То есть наследование княжеского стола шло не по «вертикали» – от отца к сыну, а по «горизонтали» – от старшего брата к следующим братьям, а, когда все братья умирали, – к старшим детям старшего брата.

Но число членов рода Рюриковичей стремительно росло, старшие племянники часто бывали взрослее своих дядей и не желали ждать своей очереди (ведь можно было и не дождаться). Поэтому после смерти великого князя вся система приходила в движение, а его родственники пересаживались «со стола на стол», в соответствии с изменившейся ситуацией. Правда, в реальности, по мере дробления Руси и увеличения числа членов рода Рюриковичей, эта система сильно запутывалась, а многие представители княжеского рода не хотели ждать своей очереди, что и вело к многочисленным распрям, войнам и столкновениям (несколько сократившим число князей). Достаточно сказать, что и Владимир I, и Ярослав Мудрый захватывали власть как узурпаторы, не по праву, свергая и убивая старших братьев (а Ярослав вдобавок вступил в борьбу ещё и с живым своим отцом – князем Владимиром, который умер в разгар подготовки к походу против него). Ещё одним важным следствием «лествичноге права» было то, что князья не ощущали своего единства с тем или иным городом и территорией, а смотрели та него, как на временное пристанище, лишь базу для «повышения своего статуса» с «прицелом» на овладение Киевом (так продолжалось до конца XI века).

Переходя к основной мас се населения Киевской Руси, следует выделить несколько главных категорий этого населения. Большинство лично свободных общинников, живших своим «миром» (общиной), на основе норм традиционного, обычного права и плативших дань государству, так и называлась «люди» (слово «крестьяне» (от «христиане») возникло лишь спустя четыре века, в эпоху монгольского ига, когда большинство сельского населения Руси и в самом деле стало воспринимать себя «христианами»). Помимо этого были довольно многочисленные «смерды» – полузависимые земледельцы, обслуживающие вотчины бояр и князей.