История Русского народа от потопа до Рюрика

Манягин Вячеслав Геннадьевич

Как уже говорилось выше, суша во время ледникового периода занимала намного большую площадь. Так же как на севере и востоке Евразийского континента почти все острова соединялись с материком, так и на западе Британские острова (Англия, Шотландия и Ирландия) составляли с континентальной Европой одно целое. Не было ни Северного, ни Балтийского морей. На месте Ла-Манша и Ирландского моря текли широкие полноводные реки, находились многочисленные поселения^{199}.

Близость ледника (центр которого находился в Скандинавии) видимо, не особо смущала аборигенов. Хотя в последнее оледенение климат был суровым. «По все Южной Европе средние температуры как лета, так и зимы были на 8–9° ниже современных. На широте южной Германии и северо-западной Украины температура августа

составляла примерно +10 — +11 °C — столько же, сколь сейчас в тундрах Сибири и Якутии. Средняя температура февраля составляла –19 °C на территории современной южной Германии и –27 °C на Украине. В средней Европе господствовали тундростепи и полярные пустыни»^{200}. Это согласуется со словами античных географов о холодном климате Северного Причерноморья.

Ледяной щит покрывал не только Скандинавию, но и север Британии, шел через современную Данию и Прибалтику к Москве и дальше — к Уралу. Территория обитания кельтов представляла так называемую тундростепь, лежащую между полярной пустыней на севере и аридной степью на юге. Однако «природа здесь, скорее, напоминала не тундру, а альпийские луга с обильными травами…»^{201}. Это позволяло кормиться огромным стадам травоядных, что, в свою очередь, вело к развитию т. н. загонного лова. В нем участвовали большие группы людей: создавали большие загоны-ловушки (до 100 га площадью), загоняли туда стада животных: мамонтов, зубров, оленей. Зверей не только убивали, но и содержали в загонах некоторое время, сохраняя «еду» впрок. В общем, жили кельты неплохо.

Однако, конец ледника стал и концом их благоденствия. Мало того, что с таяньем льдов климат стал более влажным, и «послеледниковый период с обилием влаги, снега, топких торфяников, болот, со сменой растительности мхом, лишайником, карликовой березой»^{202}, обрек на гибель животный мир ледниковых лугов. Для кельтов наступил локальный потоп. «Уровень Мирового океана поднялся на 100–130 метров. Были затоплены огромные участки земной поверхности. Так, на дне пролива Ла-Манш обнаружено «продолжение» реки Сена, составлявшей некогда одну систему с реками Британии, а на дне Северного моря — «продолжение» Рейна. Там же, под водой Северного моря обнаружен торф сухопутных болот и найдены изделия людей каменного века. У берегов Норфолка выловлен в куске торфа костяной гарпун того же вида, что и обнаруженные в близлежащих сухопутных регионах. Подобные находки известны и на других участках Северного и Балтийского морей от Ганновера до Вислы»^{203}.

Считается, что затонула суша от Испании до Исландии. В связи с этим выдвинута интересная версия: именно эти территории и являются Атлантидой, а само это слово означает не что иное, как «Старая земля» (Alt Land, Old Land, с поправкой на кельтский «акцент»). Как бы там ни было, но, потеряв свою землю и лишившись источников пропитания, кельтские племена снялись с места. Некоторые из них переселились в Британию, ставшую островом (благо, что с таянием ледников жизненное пространство там увеличилось), но большая часть направилась в теплые страны — на Балканы и дальше на юг. Если во время ледникового периода все европейские горы были покрыты непроходимыми льдами (а мы знаем, что переход зимой через Альпы и во времена Суворова был подвигом), то теперь горные ледники значительно уменьшились, и путь для мигрантов был открыт.

Кельты, эвакуировавшиеся из зоны затопления, надавили на своих соседей, те — на живущих южнее — и события стали развиваться по принципу домино. Конечно, все случилось не за год, и даже не за одно столетие. По мере таяния ледника, век за веком уходила под воду «старая земля», становясь дном Атлантического океана. И век за веком усиливался напор сотен тысяч людей, которых уже не мог ни вместить, ни прокормить оставшийся незатопленным кусок Европы. Вал беженцев на кораблях и телегах катился на юг. Ахейцы смели пеласгов, дорийцы смели ахейцев. Рухнула Троя, рухнула хеттская империя. Тысячи кораблей с воинами «народов моря» из года в

год, из века в век выходили из портов Сицилии, Крита, Эллады, пытаясь пробиться на благословенный и плодородный юг из разоренной Европы. Ближневосточные дороги были забиты пришельцами, потрясавшими Египет и заставившими ассирийского хищника затаиться в своей норе на два столетия.

А когда и природа, и человечество пришли в себя после катаклизма, мир стал иным. Иными стали не только климат и очертания материков, растительность и животный мир. Иные народы появились на месте безвозвратно канувших в Лету. Эллины не желали вспоминать пеласгов, которые передали им свою высокую культуру — и о пеласгах забыли на три тысячи лет, назвали «тенью, лишенной всякой исторической реальности». О хеттах, «людях из железа», сотрясавших Вселенную громом тысяч своих колесниц, тоже забыли. Их плоскогорья накрыла засуха, земли их запустели почти на пять веков. Полторы тысячи хеттских городов занесло прахом, их руины лежат и поныне под землей.

Sic transit gloria mundi.

Но хетты воскресли, как воскресал по их вере двуглавый божественный орел, который и не орел вовсе, а старая как мир вечная птица Феникс, обращающаяся в прах, и возрождающаяся из небытия. Так возродились и хетты — в другом месте и под другим именем, но с той же неуемной жаждой жить и побеждать.

Глава 18

ЭВАКУАЦИЯ ПО-ХЕТТСКИ

Авторы интереснейшей книги «Хетты. Неизвестная империя Малой Азии» задаются вопросом: куда исчезли хетты после разгрома их государства варварами, вторгшимися из Европы? Как свидетельствуют данные археологических раскопок хеттской столицы Хаттусы, «… хетты во главе с царем покинули ее, вывозя оттуда все самое ценное. Они покидали город отнюдь не в спешке, под натиском наступающих врагов. Переезд из Хаттусы был тщательно спланирован, он не был похож на паническое бегство. Вопрос только: «Куда?» Куда была перенесена хеттская столица около 1200 года до нашей эры?»^{204}

Однако как раз этот вопрос некорректен. Дело не столько в том, куда «переехала» столица хеттов, сколько в том, куда делся весь хеттский народ? Даже с учетом войн, голода, природных и социальных катаклизмов, обрушившихся на хеттов в последнее столетие существования их государства, население великой империи не могло просто исчезнуть, раствориться в окружающих народах. Но… исчезло.

Да, конечно, в течение почти всего I тысячелетия до Р.Х. на восточной окраине Малой Азии существовали так называемые «новохеттские» государства, мелкие восточноанатолийские и северосирийские «царства», одно из которых даже называлось «Великое Хатти». В горах Южного Тавра засели потомки Фувала, создавшие княжество Табал. Именно благодаря этим государствам мы имеем возможность ознакомиться с артефактами хеттской культуры^{205}. В юго-восточном углу черноморского побережья зацепились мосхи и какое-то количество потомков Магога. Но все это были обломки былой роскоши, не игравшие впоследствии никакой политической роли в истории. А на месте хеттской империи осталась зияющая брешь.

Но, как известно, «если в одном месте чего-то убавится, то в другом прибавится непременно». Давайте посмотрим: а не появился ли где на рубеже II–I тысячелетия до Р.Х. какой-нибудь новый народ? Искать долго не придется — именно в то время, когда исчезли хетты, на историческую сцену вышел новый народ, имя которого до сих пор на слуху, более того, стало предметом ожесточенных споров в наш век, и даже имело непосредственное отношение к последней Мировой войне. Это — арии-арийцы.

Народ этот, расселившись на огромном пространстве от Месопотамии до Инда, дал этим местам свое имя — Ариана (совр. Иран)^{206}. Этимология слова «арий» идет от санскрита и древнеперсидского языка и обозначает «благородный». Следует особо отметить, что «слово это помимо иранских, в других индоевропейских языках определенно не засвидетельствовано, и употребление данного термина в отношении других индоевропейцев, в частности, германцев, не имеет под собой научных оснований»^{207}. Таково последнее слово российской академической науки, и нет оснований с ним не соглашаться.