История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
А. Солженицын не раз говорил, что он работает над романом, А. Твардовский поехал в Рязань, прочитал роман, понял, что надо его готовить к изданию. Прочитали и в редакции, и возникли опасения, что без помощи Н.С. Хрущёва напечатать его не дадут ни цензура, ни Идеологическая комиссия. А. Твардовский попросил почитать роман В.С. Лебедева, не раз помогавшего А. Твардовскому. Но на этот раз тот решительно отказался помогать: «А вам роман нравится, скажите откровенно?» – спросил в свою очередь Лебедев, – восстанавливает В. Лакшин недавний разговор. – «Я считаю, как и мои товарищи по редакции, что это вещь очень значительная», – отвечал Твардовский. «А я не советую вам эту рукопись даже кому-нибудь показывать, –
Самое тяжёлое в разговоре – это слова Лебедева об «Иване Денисовиче»: «Прочтя «В круге первом», я начинаю жалеть, что помогал публикации повести». Это он дважды повторил. «Не жалейте, Владимир Семёнович, не жалейте и не спешите отрекаться, – отвечал ему Твардовский. – На старости лет ещё пригодится» (Лакшин В. «Новый мир» во времена Хрущёва. С. 247—248).
В «Новомирском дневнике», т. 1, А. Твардовский тоже рассказал об этом эпизоде (Твардовский А. Новомирский дневник. 1961—1966. С. 280).
А бывший главный редактор «Нового мира» К. Симонов публиковал свои романы в журнале «Знамя»: «Живые и мёртвые» (1959. № 10—12), «Солдатами не рождаются» (1963. № 8—11), «Последнее лето» (1970. № 6—8), «Случай с Полыниным» (1969. № 8).
Иван Стаднюк напечатал острый роман «Люди не ангелы» (М., 1963), в котором касался судьбы крестьян во время коллективизации.
На материале многочисленных поездок Д.И. Зорин создаёт своё первое крупное произведение – роман «Перелом» (1931). В 1963 году Д.И. Зорин представил для переиздания доработанный вариант романа «Перелом». Он хотел всего лишь подготовить этот роман для переиздания, чуть-чуть подредактировать его, но вскоре понял, что нужно писать новую вещь на материале тех же самых событий.
Так началась работа над романом «Русская земля». «На праздник пятидесятилетия, когда мы подводим полувековой итог нашим усилиям, я приношу свой многолетний труд – роман «Русская земля». О первом районе сплошной коллективизации, о так называемых Еланских событиях, когда-то взволновавших страну, мною в конце двадцатых годов написано несколько очерков. В какой-то мере я коснулся этой темы и в романе «Перелом». И вот теперь, много лет спустя, думая о судьбах нынешнего поколения, я целиком посвятил свой самый большой труд именно Еланским событиям, поднявшимся из глубин народной жизни и всё ещё таящим бесценный опыт борьбы за человека, за лучшую долю для него» – так писал Д. Зорин в неопубликованной статье «Что же такое современность?».
Человек он был сложный, противоречивый. То он был прекрасным собеседником, умным, начитанным, остро и глубоко мыслящим, великолепным рассказчиком, то представал прямолинейным в своих неожиданных причудах и суждениях. Все эти черты составляли пёструю, но благородную мозаику его характера.
Д.И. Зорин часто вспоминал родную Самарскую губернию, хутор Кузьминовский, где он родился и вырос, крестьянское прошлое, родных, друзей. И когда однажды зашёл разговор о его родном дяде, несправедливо, как оказалось впоследствии, раскулаченном, слёзы блеснули на его глазах, но тут же, несколько минут спустя, он закатисто расхохотался, вспомнив смешной эпизод с тем же дядей. А ещё через несколько минут, суровый и неприступный, он уже погрузился с головой в работу над очередной главой.
Его раздражало мещанское мелкотемье, дегероизация современной действительности. В полемических заметках «Нива и сорняки» (Советская культура. 1963. 24 сентября) Д. Зорин писал:
«Наша критика «просмотрела», что некоторые драматурги и режиссёры стали ориентироваться на так называемого «маленького человека», на семейно-бытовую камерную пьесу,
Плакатно-примитивные, крикливые подделки под некий «модерн» порой выдавались за перлы века. Модные приёмы переносились на бесценную классику, с которой стали было обращаться неуважительно. Более того, классику пытались перевести на некий «эзопов язык», навязывая зрителям сомнительные ассоциации. В одном случае выхолащивают всё значительное, низводя высокое, творческое до пустяка; в другом – героя, будившего гражданские чувства у поколений русского общества, постановщик переделывает в современного никчёмного стиляжку».
Талантливый драматург и романист неустанно призывал своих коллег к созданию образа нашего современника: «Надо искать в каждом деле таких людей, которые прокладывают новые, звёздные трассы для человечества… Это и будет ответ на насущную потребность народа – увидеть воплощёнными в искусстве лучшие черты современного человека, современной личности, неразрывно связанной с самим народом» (Там же).
«Матушка, русская земля…» – так с сыновней преданностью начинает одну из глав своего романа Дмитрий Зорин. В романе – и боль, и радость, и слёзы, и героические свершения, требовавшие невероятных человеческих усилий, и вражеские выстрелы, и поиски лучшей доли, и раздумья о славном пути русского народа, и философские искания. После «Поднятой целины» М. Шолохова, пожалуй, впервые в русской литературе с таким художническим бесстрашием, гражданской бескомпромиссностью, человеческой искренностью этот писатель поднимает большие проблемы общественного развития нашей страны и разрешает их в духе подлинного историзма, в духе социалистического гуманизма. Поразительно, но факт, что наша критика не заметила этого обстоятельства и значительных достоинств романа.
«Русская земля» – роман остросюжетный, широкого эпического плана. Это произведение насыщено непреходящими острыми проблемами грандиозного строительства. Автор словно бы разрушает временной барьер между опытом недавнего прошлого и нашими, сегодняшними поисками нового.
Трагедия вожака коммуны Федотова, в прошлом заслуженного героя революции, в том, что он впоследствии запутался в тенётах анархо-синдикалистских уравниловских идей. В острых столкновениях ищут коммунары решения новых морально-этических проблем, новые формы и научную методологию организации справедливого труда, наиболее справедливого распределения благ.
В основе романа – исторические события 20-х годов. Тогда ещё молодой журналист Дмитрий Зорин (в Митьке Огневе много автобиографических черт) по командировке «Правды» был направлен в Еланскую степь, где впервые начали появляться районы сплошной коллективизации. Без подсказки сверху, без нажима возникали в Еланской степи один колхоз за другим. Много здесь было ошибок, много сумятицы, неразберихи, но само по себе явление приобретало огромный общественный интерес. Командировка Дмитрия Зорина увенчалась успехом: его статья «Опыт исключительного значения» была опубликована как редакционная.
«Перелом» и «Русская земля» – два романа, созданные на одном и том же материале, но какая огромная разница между этими произведениями!
Роман Д. Зорина «Перелом» несёт в себе многие черты этого времени.
Первые страницы «Перелома» напоминают картины Ван Гога. Яркими, резкими контрастирующими красками воссоздаются драматические эпизоды. Чёрное небо, неожиданный удар грома, ослепительный, синий, хрустальный столб света, эсерская расправа с мирными жителями, смерть «синеглазки», дочери атамана Прохора Сидоркина, от рук его же бандитов, порыв отчаяния, чуть не приведший Сидоркина к самоубийству, – всё здесь наполнено столкновениями и парадоксальными случайностями, всё резко, неожиданно.