История Русской мафии 1995-2003. Большая крыша
Шрифт:
Цируль сразу обратил внимание на то, что у них не было ни резиновой дубинки, ни других спецсредств, которые имели при себе конвоиры следственного изолятора. Более того, их лица были закрыты черными масками с прорезями для глаз, которые носят омоновцы и собровцы при выполнении своих оперативных мероприятий.
Цируль, приоткрыв глаза, с интересом наблюдал за движениями вошедших в камеру. Один сразу деловито прошел на середину камеры и, установив лестницу, полез к потолку. «Лампочку, наверное, полез менять, – подумал Цируль. –
Другой в это время подошел к его соседу по камере, поглядел, спит он или нет, но тут же отвернулся и подошел к Цирулю, посмотрел на него. Цируль закрыл глаза, оставив небольшую щелочку для наблюдения. Создавалось впечатление, что он спит. На самом же деле он все видел.
Цируль посмотрел на второго человека. Тот, поднявшись на верхнюю ступеньку лестницы, стал… Какой ужас! Он делал петлю. Наверное, чтобы кого-то повесить! Теперь вопрос, кого: Цируля или соседа? У Цируля сильно застучало сердце. Он стал нервничать.
Наконец, закончив делать петлю, человек посмотрел на напарника. Тот, стоящий у кровати Цируля, кивнул головой. Цируль не успел ничего сказать, он почувствовал, как руки в кожаных перчатках быстрым движением обхватили его шею и два больших пальца стали давить под самое яблочко.
Цируль открыл глаза, пытаясь закричать, но раздался только слабый писк. Голоса не было.
Человек, схвативший Цируля за шею, стал душить его. У Цируля уже появились круги перед глазами. Вдруг – о господи, быть такого не может! – сосед, лежащий на кровати, встал и подошел к Цирулю. Он улыбался и пристально смотрел на Цируля. Не может быть, это же Вася Очко!
Мужчина перестал давить на горло, и Цируль смог произнести:
– Вася, ты же… Тебя же нет! Тебя же сбросили с балкона в Ялте!
Но Вася продолжал молчать и улыбаться. Тем временем второй человек медленно слез с лестницы и подошел к Цирулю. Цируль понял, что сейчас его задушат, а потом подвесят на веревке к потолку, имитируя самоубийство. Но второй неожиданно пошел в угол и включил телевизор. Цируль в шоке уставился на экран.
Там появилась статуя Свободы, какие-то небоскребы и лицо Япончика. Он говорил на английском. Цируль ничего не понимал.
Неожиданно на него набросились сразу двое и стали его душить. Цируль пытался кричать, бить ногами, но ноги и руки уже держал Вася Очко. Цируль чувствовал, что земля уходит из-под ног. Наконец он сделал резкое движение, рванулся и увидел…
Цируль проснулся в холодном поту. Он осмотрел камеру. На пустой кровати, стоящей рядом, никого не было. Телевизора тоже не было. Значит, опять эти галлюцинации, опять кошмары, которые его мучают!
Цируль встал с кровати, достал из куртки, висящей на крючке, пачку сигарет, закурил. Сердце выпрыгивало из груди. «Нет, – думал Цируль, – они меня в могилу загонят! Я больше не выдержу!»
Цируль объяснял эти галлюцинации
И в следственном изоляторе существовала легенда, своя тюремная байка, что якобы мертвецы, зарытые на этом кладбище, дают излучение, которое сильно влияет на подследственных. Цируль знал, что многие именно из-за этого просили перевести их в более суровые, более худшие следственные изоляторы.
Никто не хотел оставаться в Лефортове.
Цируля перевели в Лефортово в марте 1995 года, когда провели обыск и нашли наркотики. Цируль толком не понял, неужели они отсекли тот контакт с волей, который он установил на Матросской Тишине?
Перевезли его быстро, опять в обстановке повышенной секретности. Теперь уже здесь, в Лефортове, Цируль находился около двух лет, не хватало двух месяцев.
Вначале Лефортово показалось Цирулю лучшим вариантом. Ему тут даже понравилось. А когда он узнал, что одним из соседей в камере, находившейся недалеко от камеры Цируля, является бывший генеральный прокурор, это совсем развеселило Пашу, и время от времени он передавал ему через кормушку, выходящую в коридор, приветы от самого Паши Цируля.
Это было одним из любимых развлечений. Затем он садился на свою койку и долго смеялся с сокамерником, который в последнее время находился вместе с ним, отпуская разные шутки в адрес прокурорских работников, смысл которых был один: от тюрьмы и от сумы не зарекайся, все там будем – и вор в законе, и генеральный прокурор.
Но затем ситуация изменилась. Следственные органы стали относиться к нему более жестко. Кроме того, к нему стали чаще приходить чекисты, которые, как потом выяснилось, осуществляли разработку с наблюдением.
Конечно, тут им было легче сделать это. Ведь кабинет следователя находился совсем рядом, в другом отсеке здания, где сидели следователи Следственного комитета. Чекистам тоже было недалеко ехать до Цируля. Такие визиты стали частыми. С ними пришло худшее. Начались интриги.
Первый удар, который получил Цируль, был совершенно неожиданным. Как-то пришли к нему чекисты со следователем. Сидели, долго разговаривали. Вдруг один из них достает газету.
– Кстати, Павел Васильевич, – обращается он к нему, – вы сегодняшнюю газету не читали?
– Какую? – спросил Цируль. – У меня зрение плохое.
– Так почитайте, – сказал следователь и протянул ему газету.
Цируль полез в боковой карман за очками. Плохое освещение в камере сказалось на его здоровье, и он стал почти все время ходить в очках. Достав очки в массивной оправе, Цируль развернул газету. Бог ты мой! На одной из страниц была статья. Цируль уже не помнит, как она называлась.
Суть же ее заключалась в том, что в камере Лефортова сидит Цируль, известный вор в законе.