История русской журналистики начала XX века
Шрифт:
В 1909 г. П. Б. Струве, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, М. О. Гершензон, С. Л. Франк, А. Изгоев и Б. Кистяковский выпустили сборник «Вехи», который вызвал еще более бурный общественный резонанс. Статьи семи авторов были посвящены в основном двум темам: революции и интеллигенции, которая была «руководящим и духовным двигателем ее». «Вдумываясь в пережитое ними за последние годы, – писал С. Булгаков в статье „Героизм и подвижничество“, – нельзя видеть во всем этом историческую случайность или одну лишь игру стихийных сил. Здесь произнесен был исторический суд, была сделана оценка различным участникам исторической драмы, подведен итог целой исторической эпохи. Русская революция развила огромную разрушительную энергию. но ее созидательные силы оказались далеко слабее разрушительных». [28]
28
Вехи.
Еще резче писал П. Б. Струве: «Революцию делали плохо. В настоящее время с полной ясностью раскрывается, что в этом делании революции играла роль ловко инсценированная провокация…» Авторы сборника не во всем и не всегда были согласны друг с другом, но в одном они сходились. «Их общей платформой является признание теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития, в том смысле, что внутренняя жизнь личности есть единственная творческая сила человеческого бытия и что она, а не самодовлеющие начала политического порядка, является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства». [29]
29
Там же. С. 23.
Участники сборника призывали русскую интеллигенцию отказаться от идеи переустройства общества революционным путем и начать работу по возрождению духовных, культурных, религиозных основ бытия народа и общества. Все авторы говорили о наболевшем, продуманном, видимо, они не рассчитывали на большой общественный резонанс своего сборника. Наверное, прав был В. В. Розанов, который считал, что «„Вехи“ – самая грустная и самая благородная книга, какая появилась за последние годы. Книга полная горечи и самоотречения». Ее авторы, – и это подчеркнул Розанов, – «все бывшие радикалы, почти эсдеки. когда-то деятели и ораторы шумных митингов (Булгаков), вожди кадетов (Струве), позитивисты и марксисты не только в статьях журнальных, но и в действии, в фактической борьбе с правительством». Они говорили в своих статьях «о себе и своем прошлом, о своих вчерашних страстнейших убеждениях, о всей своей собственной личности». [30]
30
Там же. С. 445.
Читателями «Вех» были люди, еще не остывшие от бури 1905 г., тяжело переживавшие свое поражение. Их реакция на сборник была очень резкой. Его ругали и правые и левые. Очень немногочисленные одобрительные отклики принадлежали людям, которых рассматривали как врагов прогресса и трудового народа. Остальные рецензенты, представлявшие часто полярные политические и общественные группировки, были единодушны в оценке сборника. И министр внутренних дел П. А. Столыпин, и лидер кадетов П. Н. Милюков, и вождь большевиков В. И. Ленин в самых резких выражениях осудили авторов «Вех», назвали их ренегатами, оскорбившими русскую интеллигенцию.
В 1910–1912 гг. снова поднимается волна забастовочного движения рабочих, оживают революционные ожидания и надежды. Расстрел забастовщиков на золотых приисках на Лене, о котором писали все газеты, вызвал новый революционный подъем.
Одним из самых значительных событий в жизни русской журналистики стало празднование в 1913 г. 50-летия газеты «Русские ведомости», которая воспринималась как печатный орган передовой русской интеллигенции, следующей традициям служения России и обществу. На торжествах выступали видные общественные деятели, писатели, ученые, философы, подчеркивающие огромную просветительскую роль газеты. Все выступления изданы отдельной книгой, был выпущен также сборник статей, рассказывающих об истории газеты, ее сотрудниках и читателях. Торжественное празднование юбилея газеты знаменовало собой подъем оппозиционных настроений среди интеллигенции.
Начавшаяся в августе 1914 г. Первая мировая война поставила перед русским обществом целый ряд сложнейших вопросов. Одним из самых острых оказался вопрос об отношении к войне. Общий патриотический подъем, охвативший Россию в первые месяцы войны, довольно быстро угас: бездарное командование, поражение на фронте, тяжелое положение в тылу из-за неорганизованности и отсталости страны быстро остудили самые горячие патриотические чувства.
В сентябре 1915 г. представители социал-демократии ряда европейских стран на проходившей в Циммервальде социалистической конференции поддержали идею русских большевиков о необходимости поражения собственного правительства
В начале войны русская пресса растерялась, ее деятельность не удовлетворяла даже собственных сотрудников. В. С. Мельгунов – многолетний автор провинциального отдела «Русских ведомостей» в докладе, прочитанном в обществе деятелей периодической печати
28 февраля 1916 г. (позже он был опубликован под заголовком «О современных литературных нравах»), говорил: «Наша печать за самым малым исключением повинна в тяжком грехе распространения тенденциозных сведений, нервирующих русское общество, культивирующих напряженную атмосферу шовинистической вражды, при которой теряется самообладание и способность критически относиться к окружающим явлениям». И дальше: «Война оказала разлагающее влияние на значительную часть нашей печати – она лишила ее морального авторитета». [31]
31
См.: Мельгунов В. С. О современных литературных нравах. М., 1916. С. 65, 67.
Правда, тенденциозную информацию газеты и журналы распространяли часто не по своей воле. Им приходилось довольствоваться только официальными сведениями, так как послать своих корреспондентов на фронт они не могли. В конце июля 1914 г. начальникам штабов была дана телеграмма: «Корреспонденты в армию допущены не будут». [32] В августе 1914 г. на передовые позиции хотели отправиться сотрудники «Русских ведомостей», «Нового времени», «Вечернего времени», «Газеты-Копейки», «Русского слова». Все они получили отказ. В сентябре 10 человек, из них шесть представителей русской прессы, получили разрешение посетить действующую армию. Поездка длилась 14 дней. Только более чем через год после начала войны стараниями известного журналиста М. К. Лемке было учреждено Бюро печати для снабжения газет информацией о ходе военных действий. Очень долго обсуждался вопрос о представительстве в Бюро. Левая печать исключалась. Отказано было и провинциальным изданиям. Первыми корреспондентами Бюро печати были сотрудники «Биржевых ведомостей», «Речи», «Русского слова» и «Русских ведомостей». Но наладить работу Бюро никак не удавалось, оно практически бездействовало.
32
См.: Лемке М. К. 250 дней в царской ставке. Пг., 1920. С. 133.
Таким образом, создать централизованную организацию по сбору информации о военных событиях не удалось. Петербургское телеграфное агентство распространяло «не факты, а вымыслы», по выражению одной из газет. Печать иногда тиражировала самые невероятные слухи. Так, в ноябре 1914 г. «Вечерние известия» крупным шрифтом на первой полосе сообщили о взятии русской черноморской эскадрой Константинополя. Читатели устроили патриотическую демонстрацию, которую полиции пришлось разгонять. [33]
33
См.: Срединский С. Газетно-издательское дело. М., 1924. С. 88.
В 1915 г. в докладе царю говорилось о необходимости «более широкого осведомления отечественной печати и прессы дружественных России государств о ходе военных действий». Было разрешено наиболее влиятельным органам прессы послать своих корреспондентов в ставку. [34] Но даже имея информацию с фронтов, напечатать что-либо было трудно. Право цензуровать газеты и журналы было передано департаменту полиции, который запрещал даже пометы на корреспонденциях «из действующей армии». Иногда из уже набранного материала цензура вырезала целые куски и газеты выходили с белыми пятнами.
34
Лемке М. К. 250 дней в царской ставке. С. 85.