История руссов. Держава Владимира Великого
Шрифт:
Таким образом, положение, что все послы были названы одночленным именем, хотя это и переворачивает представления многих, должно быть принято без малейших колебаний.
Поэтому следует понимать не «Прастн Бернов», а «Прастн, сол Бернов», не «Мутур Утин», а «Мутур, сол Утин» и т. д. Все эти «Берны», «Уты» и т. д. были крупными сановниками Игоря («малыми князьями»), сидевшими по большим городам и посылавшими особых послов каждый для получения «укладов» на свои города и проч.
Кроме того, такая многочисленность послов говорила о могуществе руссов и была импозантна. Как-никак, а послать в те времена 25 послов в Царьград чего-то
Четвертый посол был Слуды (Слудый) Игоря, племянника Игоря Первого. В тексте сказано: «нети Игорев»; «нетий» означало в древности племянника со стороны сестры, в дальнейшем стали употреблять «сестричич».
Таким образом, только из этого документа международного значения мы узнаем, что у Игоря были сестра и племянник Игорь, очевидно, названный в его честь.
Пятым послом был «Улб Володиславль»; можно принять с высокой степенью вероятности, что «Володислав» был вторым племянником Игоря по сестриной линии, что подтверждается шестым послом.
О шестом после сказано: «Каницар Передъславин». Очевидно, Передслава была сестрой Игоря, и два сына ее, Игорь и Владислав, поставлены впереди нее в силу примата мужчины. То, что о Предславе сказано так кратко, говорит в пользу того, что она была слишком известным лицом, чтобы о ней необходимо было распространяться, — сестра (и, возможно, единственная) самого великого князя.
Далее идет седьмой посол — «Шихберн Сфанъдры, жены Улбл», самого интересного лица в этом семейном списке.
Совершенно очевидно, что если «жена Глеба» посылала особого посла и была поставлена рядом с племянниками и сестрой Игоря, — она занимала очень высокое положение. Естественно, что сам Глеб занимал еще более высокое положение, чем его жена, и она (при отсутствии указания об особом после Глеба), вероятно, была вдовой последнего. Но кто такой был этот Глеб?
Очевидно, это был либо брат Игоря, либо его старший сын. О существовании брата у Игоря мы не находим в истории ни малейшего намека, зато о существовании другого сына имеется совершенно ясное, хотя и апокрифическое указание. Речь, по-видимому, идет о Глебе (Олафе), князе новгородском, которого Святослав якобы убил за то, что тот принял христианство.
Вполне возможно, что этот мифический Глеб действительно существовал, но к 945 году его уже не было в живых, а стол его занимала его жена. Однако этому противоречит то, что в летописи не сказано более точно: «вдовы Глеба» и что Святослав убил Глеба в 971 году.
Впрочем, обоих этих возражений можно избежать, сделав вполне вероятное предположение, что в 945 году Глеб был жив, но находился в заточении, или в далеком походе, либо вообще был «за морем», и его уделом фактически правила его жена.
Странно то, что, будучи значительно старше Святослава (к 945 году он был уже женат), Глеб не являлся наследником престола после смерти отца и вообще как-то незаметно сошел со страниц истории. Правда, он мог быть побочным сыном, что лишало его в некоторой степени прав на княжение, однако отсутствие следов его деятельности весьма странно. Не находился ли он в опале у отца, скитаясь по чужим краям?
Итак, некий Шихберн (или, по другому списку, «Шiйхберг»), — несомненный скандинав, был послом жены Глеба «Сфандры» или «Сваиндры», превращенной переписчиком в мужчину. Впрочем, опущение палочки в букве «ы» и превращение ее в твердый знак — явление в летописях чрезвычайно частое.
После седьмого посла идут имена: «Прастн Туръдуви, Либиар Фастов, Грим Сфирьков», а затем «Прастн Акунь, нетий Игорев». Бросается в глаза, что эти три посла стоят впереди посла Якуна, племянника Игоря. Трудно представить себе, что эти послы представляли собой лиц, более важных, чем племянник Игоря Якун. Имеется основание думать, что здесь произошла случайная перестановка при переписке. И действительно, Карамзин, сделавший выписку из Троицкой харатейной летописи, тогда еще не сгоревшей, после слов «жены Улбл» приводит «Прастън Акунь, нетий Игорев». Значит, чинопочитание в оригинальной летописи было соблюдено, и впереди всех послов были поставлены восемь послов Игоря и членов его семьи. В тексте договора следует произвести перестановку и исправить ошибку переписчика.
Итак, в состав семьи Игоря входили (располагая по рангу): Светослав (малолетний его сын), жена Ольга, племянники Игорь и Владислав от его сестры Передславы, сестра его Передслава, жена старшего сына Глеба Сфандра и, наконец, Якун, сын другой сестры Игоря, неизвестной по имени.
Почему Якун оказался позади Сфандры, сказать трудно; возможно, оттого, что другая сестра была сводной сестрой Игоря, не столь знатная по происхождению, либо происходила от незаконного брака и т. д. Во всяком случае, из текста договора 945 года вытекает, что у Игоря были несомненно сестры и, весьма возможно, старший сын Глеб.
Все эти важные детали совершенно опущены или недостаточно оценены историками, занимавшимися летописями. Они, подобно страусу, глотали все, совершенно не вникая в его содержание. Между тем подобные совершенно точные данные могут бросить значительно иной свет на апокрифические источники и заставить нас считать их верными, а официальную версию летописца — намеренной фальсификацией истории.
Обращает на себя внимание также факт, что сестра Игоря звалась Передслава, один племянник — Владислав, сын — Светослав, другой сын (или брат?) — Глеб (болгарское имя!). Таким образом, половина семейства носила бесспорно славянские имена, а это значительно подрывает «скандинавизм» Рюриковичей. Оказывается, у «скандинава» Рюрика, явившегося на Русь из-за моря, сын был Игорь, а дочь (или сестра) — Передслава!
Этот пример лишний раз показывает, что стоит лишь только внимательно копнуть в русской летописи, как немедленно всплывают новые трудности для норманизма. Конечно, и на эту деталь обращали внимание и до нас, но ее «не замечали».
Если мы обратимся и к четырем остальным именам Игоревой семьи (Игорь, Игорь-племянник, Ольга, Якун), то их русифицированные имена ясно говорят о том, что носители их были руссами. Конечно, всякий понимает, что «Степан» — это в корне нерусское имя, что это только чужая форма от «Стефан»; однако в национальности «Степана» вряд ли кто усомнится. Возможно, что Якун происходит от «Гакон», но Якуна можно встретить только на Руси.